Группа из пяти человек ушла на поиск коряг. Через полчаса коряги были уже найдены и находились неподалеку у костра. Сейчас они лежали дальше от него, чем должны были на обряде стоять те, кому полагается в ходе обряда заниматься пением литаний и произношением магических текстов.
Обряд начался. Масоны то пели, то говорили магические тексты. Потом один из посвященных в девяносто пятую степень кончиком шпаги нарисовал в воздухе магический ключ. Он был явно виден, светился в воздухе синим светом и был ярким. Изучение физической магии меняло обряд. Раньше ключ виден не был. Подобные эффекты стали появляться уже после того, как масоны стали изучать физическую магию по плитам и табличкам из Галатии.
И шпага, и нарисованный ею символ относились к масонской магии. В культе Тараниса ни шпаги, ни этого ключа, скорее всего, не было. Опять в обряд были принесены элементы из другой традиции. На этот раз ключ был виден физически и светился. Подход к магии, в котором из одной традиции элементы переносят в другую, скорее всего, сработал хорошо.
Снова зазвучала очередная литания. Много масонов опять пели и читали магические тексты. И вот, наконец, настало время для жертвоприношения.
Джеймс Рейнольдс схватил связанного мужчину и поволок в сторону костра. Оказавшись рядом с костром, тот задергался. Джеймс понял, что если он закинет жертву на середину костра один, то ритуальный источник пламени опять разлетится. Он вышел за пределы места, где совершался обряд. Никто не решался покинуть это место. Джеймс не стал никого подзывать движениями руки. Вместо этого масон сотой степени посвящения вернулся к костру, поднял жертву ногами вперед и пихнул над поленьями, опустив на костер. От этого движения он немного осел и расширился. Распространитель сериалов лежал не на середине костра – и голова, и плечи, и шея жертвы выходили за его пределы. Четверо с корягами подошли. Они положили коряги на землю, метрах в трех от ритуального источника пламени. Затем руками стали перемещать поленья, образующие его край, ближе к центру. От броска жертвы, который совершил Джеймс, костер стал слишком широким, и сейчас его поправляли, делая уже и выше.
Мужчина, предназначенный в жертву, стал дергаться. Джеймс схватил его за плечи и протолкнул на центр костра. Жертва дергалась. Четверо, которые должны держать коряги, были сейчас без коряг и поправляли костер. Царь Иудейский зажигалкой поджег бумагу, лежащую под поленьями и ветками. Распространитель мелодрам стал ползущими движениями сползать с костра. Четверо, которым положено держать коряги, взяли их. Двое начали пихать жертву обратно на середину костра. Еще двое – толкать к его центру поленья и ветки, разбрасываемые движениями жертвы.
Бумаги и веток под поленьями было много. Джеймс Рейнольдс продолжал поджигать бумагу в разных местах, в то время как четверо с корягами толкали жертву обратно в центр костра и запихивали в костер еще не подожженную бумагу и ветки, заталкивали туда поленья, которые разбрасывались дергающимся держателем сайта.
Теперь бумага пылала во многих местах, от нее занялись ветки. Распространитель мелодрам затих. Наконец, занялись толстые ветки. Мужчина, предназначенный в жертву, начал делать попытки разорвать веревки, которыми связан. Потом стал держать веревку, связывающую ноги у лодыжек, над хорошо занявшимися толстыми ветками – наверное, пытался пережечь. Скорее всего, он надеялся, что если это получится, то, может, позволит убежать. Крупные языки пламени охватили его спину. Он опять начал дергаться и пытаться вырваться из костра.
Масоны с корягами стали запихивать жертву в костер, толкать туда поленья, раскидываемые движениями жертвы.
Теперь полыхали уже поленья. Держатель сайта чуть подергался и затих. От костра вверх устремился высокий язык пламени. Джеймс смотрел вверх, туда, где пламя ходило туда-сюда узким потоком, то делящимся на отдельные языки огня, то сливающимся вновь. Масон сотой степени посвящения перевел взгляд вниз, на основание костра. Жертвы уже видно не было. Виднелись поленья, охваченные огнем.
Костер горел долго, некоторые масоны под конец стали уставать, переступать с ноги на ногу, немного сгибаться, а потом разгибаться вновь. Часть из этих людей начали поворачиваться боком относительно своего прежнего местоположения в обряде и вставать обратно.
Костер догорел. Масоны попели литании и закончили обряд. Джеймс Рейнольдс приказал закопать остатки костра и жертвы подальше от места обряда. Километрах в тридцати, не меньше.
Часть охранников решили выделить для закапывания остатков костра и жертвы. Джеймс Рейнольдс сказал им, чтобы они перебросили все это в ящики лопатами, а затем все это увезли и закопали. Освободившееся место в земле забросали свежей землей, взятой из-за пределов места Тараниса.
Ящиков не было. Лопат тоже.
Джеймс сказал охранникам, чтобы для перемещения остатков костра и жертвы использовали одни лопаты, а для того, чтобы добавить на место костра новую землю, – другие. Объяснил, что надо доставить сюда лопаты и ящики для земли. Посмотрев на костер, решил, что, может, земли придется перетаскивать много. Сказал, что надо пригнать сюда фургон. В нем и везти остатки костра и жертвы вместе с поверхностным слоем земли.
Охранять костер осталась команда из десяти человек, за фургоном, ящиками и лопатами были отправлены еще десять. Тем, кто остался у кострища, созданного пламенем, убившим того, кто был предложен как подношение Таранису, и поглотившим тело этого плененного врага, было сказано убивать любого постороннего, кто забредет в это место и найдет остатки костра. Оружие имелось и у всех участников обряда, и у всех охранников. В основном и пистолеты, у некоторых – маленькие пистолеты-пулеметы. Этого было достаточно. Довооружать никого было не нужно.
Царь Иудейский сказал, чтобы группа, отправившаяся за фургоном, лопатами и ящиками, использовала транспорт, в котором сюда приехала, – микроавтобус и джип. Тот микроавтобус, в котором к месту обряда прибыли охранники, останется в лесу. А он сам и некоторые руководители, которые сейчас уедут в Берлин, будут дожидаться трех джипов из Берлина. Джеймс сказал, чтобы их вызвали.
Джеймс Рейнольдс, двое его охранников, Рольф Циммерманн и еще никоторые участники обряда – всего больше десяти человек – пошли к опушке ждать джипы, которые должны за ними приехать. Автомобили вскоре прибыли. Масоны в них сели и поехали в Берлин.
Каким же хорошим оказалось жертвоприношение! Свечение магического ключа, нарисованного в воздухе шпагой, было сильным, и он был физическим. Обряд прошел в большой степени четко, его участники все делали более-менее дисциплинированно, хотя некоторые и начали сгибаться и поворачиваться, когда стояли перед горящим костром, в котором находилось то, что оставалось от жертвы. Хорошо пелись хором литании.
На следующий день масон сотой степени посвящения сказал готовить еще жертвоприношения, принести в жертву сначала православного, а затем – администратора сайта картинок с девушками. Джеймс объяснил Рольфу Циммерманну и еще нескольким масонам, которые были его подчиненными, что стиль этих картинок связан с поклонением женщине, с тем, чтобы обниматься, целоваться и называть это любовью. Сказал, что женщина, изображенная на такой картинке, – не жена и не мать. Оттого распространитель картинок должен быть уничтожен. Царь Иудейский сказал, чтобы приносили по одной жертве раз в неделю. Потом он отбыл в Бостон, встретился с Персеем Чандлером и приказал, чтобы в Ордене Пернатого Дракона совершались такие же жертвоприношения. Узнал от Персея Чандлера, что вербовка в вооруженные отряды и их обучение идут хорошо, бойцов все больше и они продолжают тренировки. Затем вернулся в Берлин. Встретившись с Рольфом Циммерманном, заявил, что следующее жертвоприношение проведет лично. Третье будет вести Рольф, а он будет только петь литании. Джеймс Рейнольдс хотел, чтобы подготовка тех, кто будет совершать жертвоприношения, шла очень хорошо. Поэтому и решил на третьем обряде уступить место того, кто будет вести обряд, класть жертву в костер и поджигать его.
***
Веселая такая, чайничек. Она была чайничком и одновременно женщиной, с внешностью, чуть-чуть испорченной одряхлением. И на ней был пуховый платок. И из нее в данный момент наливали чай.
Вокруг была комната со стенами более-менее насыщенного желто-сероватого цвета и сероватым потолком.
Виктор Соболев открыл глаза. Он лежал в своей комнате. Под головой была подушка. Виктор лежал на диване. Очень хотелось выпить.
За головой раздались звуки, напоминающие бульканье. Одновременно с этим пришло осознание, что это рыба шлепает губами. И что она находится за головой.
Виктор опять открыл глаза. Осознал, что находится в своей комнате и лежит на диване.
Он лежал уже седьмой день. До этого он двенадцать дней подряд пил. В основном пиво. И пил он много. Потом прекратил пить.
Что-либо делать было очень тяжело. И он просто лежал. На третий день он смог предупредить двоих помощников, что не может в ближайшее время управлять ковеном, и назначил старшим одного из них. А затем только лежал. Прерывался в основном, чтобы покурить и попить кофе.
Виктор продолжил лежать на диване.
***
Темно-серая, в большой степени темная, полоса асфальта пешеходной дорожки тянулась вперед. Слева находилась проезжая часть, по ней ездили редкие машины. В свете фонарей полоса пешеходной дорожки окрашивалась желтым маслянистым оттенком. Вильгельм Рор шел по дорожке с двумя товарищами – Эдуардом и еще одним, имевшим прозвище Прищепка. В партии «Германский Реакционный Фронт», где состояли все трое, пользоваться прозвищами запрещалось. О них руководители говорили как о чем-то, способном притеснить человека. Тем не менее Вильгельм, Эдуард и некоторое другие соратники партии все слова фюреров игнорировали, отрицали и продолжали называть своего товарища Прищепкой. Когда-то он по ошибке сказал про застежку молнии своих шорт не «застежка», а «прищепка». Вот после этого у него и появилось прозвище – «Прищепка». Так его и называли.