Жители днепровского левобережья VIII–X вв., носители волынцевской и развившейся из нее роменской культуры, именовались, как мы хорошо знаем из летописей, север, северо (ПСРЛ. I: 6, 10, 13, 19, 29, 148; ПСРЛ. II: 5, 8, 14, 17, 21, 135, 136) или северяне (ПСРЛ. I: 24; 149; ПСРЛ. II: 136). По их имени район бассейнов Десны и Сейма получил имя Севера/Север/Северская земля/Severia, сохранявшееся вплоть до XVI–XVII вв. (Рыбаков 1974: 82, 83. Карты 12, 13, 19б). С ними же связаны такие названия, как Новгород-Северский и Северский Донец. В свете работ В.В. Седова вполне логично, что и их вероятные предки, именьковцы, именовались аналогичным образом. Существует несколько объяснений происхождения этого этнонима.
По мнению ряда ученых, имя «северяне» связано со страной света, и север осмысляется как «северяне», «северное племя». Историческое обоснование этой этимологии дал М. Фасмер, по мнению которого «до того, как восточные славяне распространились через Белоруссию до Новгорода, северяне были самым северным у них племенем» (Фасмер 1987: 589). В.В. Иванов и В.Н. Топоров указали на ее уязвимость (Иванов, Топоров 2000: 428), отметив, что нет надежных данных, которые бы свидетельствовали, что для летописца северяне мыслились как «северные жители» (кроме одного известия, о котором ниже будет сказано), а также указали на проблемы этимологизации данного слова на славянской языковой почве (Иванов, Топоров 2000: 428). Сами ученые связали этот этноним с индоиранским savya-, имеющим различные пространственные значения, конкретизирующиеся в зависимости от местных условий, предположив, что оно было переведено на славянский язык с помощью слова *sěverъ (северяне были северными соседями ираноязычных народов) (Иванов, Топоров 2000: 428–429).
Распространенной иранской этимологией этнонима север/северяне является объяснение его из иранского *seu,*sew– «черный»[40], подкрепляемое тем, что в зоне расселения северян есть несколько гидронимов, образованных от того же апеллятива (реки Сев, Сава и т. д.: Топоров, Трубачев 1962: 226). В рамках данной этимологии этноним север может быть истолкован в контексте характерной для кочевых народов «цветовой символики» географического ориентирования, в рамках которой черный цвет был традиционно связан с севером (Майоров 2006: 31–36). Именно она кажется наиболее убедительной и В.В. Седову (Седов 1995: 197; 1999: 80).
По мнению учёного, имя «север/северяне» было усвоено славянами в период их активного взаимодействия с ираноязычным населением Северного Причерноморья в первые века нашей эры (Седов 1994а: 233–286; 2002: 150–198). Затем, в условиях гуннского нашествия, северяне ушли в Среднее Поволжье, став частью именьковского населения, а в конце VII – начале VIII в. пришли в район днепровского левобережья в виде исторических летописных северян (Седов 1995: 197).
Новую славянскую этимологию этнонима северяне предложил З. Голомб, производя его от гипотетического *sěvo-< и.-е. *koiuo– «член семьи» при собирательном *sěverъ типа četvero (Gołąb 1984: 9), что было отвергнуто О.Н. Трубачевым, вернувшимся к «географической» этимологии. Ученый вывел форму *sěver(’) ane от названия страны света *sěver, север (Трубачев 2002: 386). На наш взгляд, эта этимология хорошо обоснована ученым и на данный момент является наиболее убедительной. Что же касается видимого отсутствия четко выраженного в летописи понимания северян как «жителей севера», то соответствующий изначальный смысл их названия мог уже утратить свое прямое значение, а ситуация, в которой он возник, нам неизвестна.
Интересные соображения высказал А.П. Непокупный, по словам которого «название северяне относится к самым древним наименованиям славянских племен, повторяется оно и на Балканах – в Мизии VII в. (территория Болгарии), где был зафиксирован этноним Σεβέρεις. Интересно, что, несмотря на наличие еще трех сторон света и их названий – юг, восток, запад, ни одна из них не используется славянами для наименования остальных своих племен. Северная ориентация в древнеславянском процессе номинации кажется нам особенно выразительной и важной, если обратиться к балтийской этнонимии», в которой лингвист находит параллель к имени северян – область Земгале («северный край») в Латвии (Непокупный 1979: 40–41).
В.В. Седов привел в пользу гипотезы об именьковцах-северянах формально-логические основания, построенные на археологической ретроспекции. Есть ли какие-то данные в источниках, которые могли бы подтвердить его и явиться в таком случае независимым свидетельством достоверности этногенетической истории северян, намеченной им? К сожалению, сам ученый не задался этим вопросом.
В Повести временных лет есть одно загадочное место: «Кривичи же седятъ на верхъ Волги, и на верхъ Двины и на верхъ Днепра. Ихже градъ есть Смоленскъ. Туда бо седятъ Кривичи. Также Северъ от нихъ (выделено мной. – М.Ж.)» (ПСРЛ. I: 10; ПСРЛ. II: 8). Это единственное место, в котором летописец говорит о происхождении северян. И выводит он их с севера – из обширной области кривичей[41]. Между тем никаких археологических данных, которые свидетельствовали бы о происхождении северян от кривичей, не существует. Но не являются ли эти слова смутным воспоминаем о некоей северной прародине северян и их приходе оттуда? Тем более что летописные кривичи занимали и район верховьев Волги, на берегах которой, вероятно, находилась прародина волынцевцев-северян? К моменту начала древнерусского летописания у населения днепровского левобережья, скорее всего, сохранялись лишь смутные предания об исходе из некоей северной «прародины» на Волге, точная локализация коей, возможно, была уже забыта, которые и послужили основой загадочной летописной сентенции.
Проживание в Среднем Поволжье остатков именьковского населения после конца VII в. допускали многие археологи. П.Н. Старостин пришел к соответствующему выводу еще в 60-х гг., находя в болгарской керамике некоторых районов именьковские черты (Старостин 1967: 31–32). Не изменил своего мнения ученый и в последних работах, солидаризируясь с позицией С.Г. Кляшторного, пришедшего к таким же выводам на основе данных письменных источников (Кляшторный, Старостин 2002). О проживании славян в Среднем Поволжье постименьковского времени писал А.П. Смирнов (Смирнов 1962: 166–168).
О сохранении групп именьковского населения вплоть до болгарского времени и об участии потомков именьковцев в этногенезе болгар говорит Г.И. Матвеева, подчеркивая, что границы Волжской Болгарии совпадают примерно с границами именьковской культуры (Матвеева 2004: 77–79). Полностью поддержал соответствующие ее и других ученых выводы В.В. Седов, отметивший важную роль потомков именьковских племён в оседании болгар на землю, в развитии земледелия и ремесла в Болгарии (Седов 1995: 195–197; 1999: 60–61; 2001; 2002: 254–255). Допускает проживание потомков именьковцев в Поволжье в болгарское время и А.В. Богачев (Богачев 2011: 82).
Если какие-то группы потомков именьковского населения остались в регионе, то они должны были сохранить и свои названия. И таким названием мог быть этноним север/северяне.
Подытоживая сказанное, можно констатировать, что в свете упоминания соответствующего этнонима в письме Иосифа версия В.В. Седова о наименовании какой-то группы именьковского населения северянами вполне правомерна и получила подтверждение, независимое по отношению к ретроспективным археологическим выкладкам ее автора. Удалось выявить свидетельство источника, говорящее о проживании в Среднем Поволжье «лишнего» этноса с таким названием. Объяснение упомянутого Иосифом в Поволжье этнонима С.в. р. как северян и его связь с какой-то группой потомков именьковского населения является наиболее логичной.
Сам В.В. Седов, однако, через несколько лет отказался от своего предположения о приходе названия север/северяне на днепровское левобережье с волжских берегов, придя к выводу, что оно сохранялось в местной антской среде и было усвоено пришельцами. Аргументация ученого при этом шла от разделяемой им иранской этимологии этнонима, ошибочной, по нашему мнению, и была следующей:
– судя по топонимическим и гидронимическим данным, на Левобережье Днепра в антской среде иранский компонент был весьма значительным, соответственно логично бытование здесь иранского этнонима;
– длительное сохранение в регионе названий Север/Севера, что косвенно свидетельствует в пользу его местных корней (Седов 1999: 80).
Что касается последнего, то, учитывая тот факт, что именно пришельцы стали основой сложения новой общности и именно из них, как можно полагать, преимущественно формировалась ее элита, вполне логично, что именно этноним пришельцев должен был возобладать над этнонимом местного пеньковского населения, которое, судя по совокупности имеющихся в нашем распоряжении данных, именовалось антами (Приходнюк 1998: 76–77; Седов 2002: 203–222). Данный этноним уже не был известен древнерусским летописцам.
По поводу первого пункта можно заметить, что он имеет малое значение, даже если принимать иранскую этимологию этнонима северяне: именьковцы вполне могли мигрировать на север, уже испытав иранское влияние. И тем более он не имеет смысла в рамках более предпочтительной славянской этимологии.
Главной причиной отказа В.В. Седова от своей старой гипотезы стало то, что он нашел ей замену, выдвинув на место имени северяне этноним русь. Он, согласно поздним работам В.В. Седова, проделал все те путешествия, которые ранее исследователь приписывал северянам. Опираясь на работы лингвистов – сторонников иранской (Абаев 1973: 435–437) и индоарийской (Трубачев 1993) версий происхождения этого имени, ученый высказал предположение о том, что оно было наряду с другими иранскими этнонимами усвоено славянами в период славяно-иранского этнокультурного симбиоза в рамках черняховской археологической культуры. Затем в ходе гуннского нашествия