В связи с замечанием ПВЛ о том, что после битвы киевляне насмешливо называли побеждённых радимичей «пищаньци», Б.А. Рыбаков высказал предположение, что так могло называться одно из небольших радимичских «племён»: «Потом бытовала поговорка, укорявшая радимичей: «Пищаньци волъчья хвоста бегаютъ». В этом случае хронист расценивает пищаньцев как некую органическую часть радимичей» (Рыбаков 1982: 263–264). Б.А. Рыбакова поддержал А.А. Горский (Горский 2011: 138).
На наш взгляд, такая трактовка летописного пассажа неубедительна. Скорее здесь перед нами просто насмешливое прозвище, данное победителями побеждённым. Маловероятно, чтобы «гомельская» группа радимичей называлась по имени небольшого ручья.
Если Гомель был южным форпостом земли радимичей, то на её севере эту роль выполняло городище близ современного агрогородка Радомля (работы экспедиции И.А. Марзалюка). Столица радимичей находилась, вероятно, в центре их земли, в районе современного Славгорода (Пропойск, древнерусский Прапошаск, впервые упоминается в 1136 г. в грамоте Ростислава Мстиславича), где на высоком правом берегу Сожа, около устья реки Прони, расположено крупное городище.
II. Локализация радимичей
Тенденциозное отношение к радимичам, распространённое, к сожалению, в исторической науке, было доведено до полного нигилизма в недавней работе А.С. Щавелева, который попытался максимально размыть вопрос об их локализации, а соответственно и истории как таковой, поставив под сомнение само существование восточнославянского этнополитического союза с таким именем (Щавелев 2016).
В этногеографическом введении к ПВЛ ареалом проживания радимичей назван бассейн реки Сожа, левого притока Днепра: «Радимичи бо и Вятичи отъ Ляховъ. Бяста бо два брата в Лясех: Радимъ, а другому Вятко и пришедъша, седоста Радимъ на Съжю [и] прозв[а] шася Радимичи, а Вятъко седе съ родомъ своимъ по Оце, отъ негоже прозвашася Вятичи» (ПСРЛ. I: 12; ПСРЛ. II: 9).
Поскольку гидронимов с именем Пищана много, а путь «на радимичи» в летописи намечен приблизительно, именно данное известие всегда выступало базовым при определении территории Радимичской земли, являясь единственным её надёжным ориентиром (Карамзин 1989: 48; Шафарик 1847: 84; Барсов 1873: 132; Соловьёв 1896: 47; Спицын 1899: 333; Карский 1903: 72; Нидерле 1956: 160; Мавродин 1945: 95; Третьяков 1953: 244; Соловьёва 1956: 10; 1968: 352; Седов 1970: 134; 1982: 151; Рыбаков 1932; 1982: 238–239; Tyszkiewicz 1970: 455; Рапов 1998: 320; Богомольников 2004: 109; Макушников 2009: 7), однако А.С. Щавелевым оно было поставлено под сомнение.
Данный автор обратил внимание на то, что в летописях новгородско-софийской группы (далее – НСГ) прародитель «племени» Радим садится не на Соже («на Съжю»), а «на Рсьшю» (что, по мнению А.С. Щавелева, может указывать на реку Рось или на реку Оршу), посчитав данные формы написания гидронима равноценными и сделав из этого далеко идущие выводы (Щавелев 2016: 192–194).
По мнению А.С. Щавелева, сделанное им наблюдение делает возможной «локализацию радимичей на реке Рось южнее Киева», куда «радимичи могли быть переселены князем Владимиром Святославичем, укреплявшим южные границы». Также на берегах Роси «поселил ляхов князь Ярослав Владимирович после походов на Польшу в 1031–1032 гг. Может быть, Ярослав Владимирович, зная легенду о происхождении радимичей «от рода ляхов», решил расселить пленных поляков среди «родственного им», а значит, теоретически, более доброжелательно настроенного населения? А учитывая еще более позднее возвращение массы русских пленных (минимум – 800 мужчин) из Польши при Ярославе Владимировиче, можно констатировать, что количество населения, связанного так и или иначе с «ляхами», было в Южной Руси значительным. Это население вполне могло получить в конце X – первой половине XI в. название «радимичи»… Переселение могло начаться в результате военной активности князя Владимира Святославича… Таким образом, поход Владимира Святославича на радимичей можно понимать как карательную акцию по усмирению группы восставших переселенцев с территорий западных славян, а не как завоевание отдельной независимо от Руси сложившейся общности» (Щавелев 2016: 192).
Также, по мнению А.С. Щавелева, «возможна локализация радимичей на реке Ръши (Орше, Оршице). Этот вариант более или менее корреспондирует с известием основных списков ПВЛ о Соже. Разница вариантов основных списков ПВЛ и варианта из летописей НСГ может быть вызвана тем, что в Новгороде радимичей помещали на этой Ръши, а в Киеве – на Соже» (Щавелев 2016: 192).
Обобщая свои размышления, А.С. Щавелев заключает: «В итоге приходится признать, что однозначной достоверной локализации радимичей, которую можно верифицировать по разным источникам, не существует»; «все четыре локализации радимичей на разных реках в разной степени вероятны, выбор реки Сож, из самого позднего текста – Введения к ПВЛ, однозначно сделанный всеми исследователями, ничем рационально не мотивирован. Понятна лишь приблизительная локализация радимичей: бассейн Днепра» (Щавелев 2016: 193).
Соответственно, историк считает, что «поскольку у нас нет твердой локализации радимичей на основе географических маркеров из письменных источников, любые попытки найти археологические признаки их расселения с помощью картографирования археологических артефактов (височных колец определенных типов и захоронений с определенным обрядом) становятся крайне сомнительными», так как «для общности радимичей однозначной исторической локализации именно на Соже на самом деле нет», а соответственно, и «попытки понять масштаб, тип общности или тем более политическую организацию радимичей, опираясь на данные археологии, становятся не очень убедительны, ведь связь этого ареала именно с радимичами, а значит, и связь с радимичами всех этих археологических комплексов становится крайне затруднительно доказать»; «для семиотики и границ распространения семилучевых височных колец многочисленных типов нужно искать другие этнокультурные, географические или социологические объяснения» (Щавелев 2016: 194).
В итоге, согласно А.С. Щавелеву, определить, кем были летописные радимичи, вообще невозможно: «По своему масштабу радимичи могли быть малой группой населения (общной), жившей неизвестно где на реке Пищани; или радимичи могли быть этнографической (этнокультурной) группой славян, представители которой расселились на разных реках, скорее всего, в районах притоков Днепра Сожа и Оршицы. По типу идентичности это мог быть славянский социум, сложившийся еще до становления державы Рюриковичей и покоренный Владимиром Святославичем, или это была группа населения Руси («этносоциальная группа»), переселенная на Русь с запада в ходе постоянных войн с Польшей» (Щавелев 2016: 194).
Таковы поистине «революционные» выводы А.С. Щавелева относительно радимичей. Между тем основаны все вышеприведённые широковещательные утверждения на недоразумении и являются следствием поверхностной работы с источниками.
Если не ограничиваться летописями НСГ, как сделал А.С. Щавелев, а провести фронтальное рассмотрение всех летописей из ПСРЛ, в которых содержится пассаж о размещении радимичей на речных берегах, то становится очевидным, что написание «на Рсьшю» является просто ошибкой, причём можно установить и проследить конкретные этапы того как возникло и развивалось ошибочное написание, поскольку все они отразились в дошедших до нас летописных списках (данный пассаж присутствует в 22 летописях в рамках ПСРЛ).
Этап 1. Верное написание (радимичи на Соже), отразившееся в следующих летописных списках: «на Съжю» (Лаврентьевская летопись, ПСРЛ. I: 12); «на Сжу» (Никоновская летопись, ПСРЛ. IX: 5); «на Съжю» (Троицкая летопись, ПСРЛ. XVIII: 6)»; «по Съже» (Летописный свод 1497 года, ПСРЛ. XXVIII: 13); «на Сожу» (Владимирский летописец, ПСРЛ. XXX: 13); «на Сожю» (Радзивилловская летопись, ПСРЛ. XXXVIII: 14); «на Сжи» (Летописец Переяславля-Суздальского, ПСРЛ. XLI: 5).
Этап 2. Возникает ошибка в написании одной первой буквы: «на Ръжю» (Ипатьевская летопись, ПСРЛ. II: 10).
Этап 3. Возникает написание «на Рсъжу»/«на Рсьжоу»/«на Рсьжу», отразившееся в следующих летописных списках: «на Рсьжоу» (Типографская летопись, ПСРЛ. XXIV: 4); «на Рсъжу» (Московский летописный свод конца XV в., ПСРЛ. XXV: 339); «на Рсьжу» (Холмогоровская летопись, ПСРЛ. XXXIII: 12).
Этап 4. Из вариантов написания гидронима этапа III на следующем этапе развития ошибки возникают формы «на Рсьшоу»/«на Рсьшу» и подобные, смутившие А.С. Щавелева, нашедшие отражение в следующих летописных списках: «на Рсьшоу» (Новгородская IV летопись, ПСРЛ. IV. Ч. 1: 6); «на Рсешю» (Новгородская V летопись, ПСРЛ. IV. Ч. 2: 7); «на Рсьшу» (Софийская I летопись старшего извода, ПСРЛ. VI. Вып. 1: 7); «на Рсьшю» (Воскресенская летопись, ПСРЛ. VII: 264); «на Рсьшу» (Тверская летопись, ПСРЛ. XV: 23); «на Рьсше» (Львовская летопись, ПСРЛ. XX: 42); «на Ршу» (Вологодско-Пермская летопись, ПСРЛ. XXVI: 12); «на Рсьшю» (Софийская I летопись по списку И.Н. Царского, ПСРЛ. XXXIX: 8); «на Рсьшю» (Новгородская Карамзинская летопись, ПСРЛ. XLII: 23); «на Рсьшю» (Новгородская летопись по списку П.П. Дубровского, ПСРЛ. XLIII: 13).
Проведённое рассмотрение всех известных по летописям ПСРЛ вариантов написания имени реки Сож, на берегах которой поселились радимичи, наглядно показывает, что не было никакой неведомой реки «Рсьшю». Данное написание представляет собой ошибку, постепенно возникшую на каких-то этапах летописания и закрепившуюся в ряде списков («на Съжю» → «на Ръжю» → «на Рсъжу»/«на Рсьжоу» /«на Рсьжу» → «на Рсьшоу»/«на Рсьшю»). Попытку А.С. Щавелева на основании данного ошибочного написания «выселить» радимичей с берегов Сожа следует признать историографическим курьёзом. Радимичи «остаются жить» там, где жили.
Представление о том, как очерчивается ареал радимичей по археологическим данным, даёт карта В.В. Богомольникова.
Принадлежность некоторых памятников, отнесённых к радимичам В.В. Богомольниковым на восточной границе их расселения (Стародуб, Кветунь и т. д.) оспаривается некоторыми исследователями (Гурьянов, Шинаков 2006: 75–76) и уточнение границ Радимичской земли, особенно на востоке, требует дальнейшего изучения, однако в целом её контуры вполне ясны.