У иранских народов Северного Причерноморья издревле существовал культ меча. Вспомним классическое известие Геродота о почитании меча у скифов: «Аресу же совершают жертвоприношения следующим образом. В каждой скифской области по округам воздвигнуты такие святилища Аресу: горы хвороста нагромождены одна на другую на пространстве длиной и шириной почти в три стадии, в высоту же меньше. Наверху устроена четырехугольная площадка… На каждом таком холме водружен древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому-то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше, чем прочим богам. Из каждой сотни пленников обрекают в жертву одного человека…» (Hist. IV. 62) (Геродот 1972: 202).
В IV в. римский историк Аммиан Марцеллин рассказывает о почитании меча у аланов: «Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют» (Amm. XXXI, 2, 23) (Аммиан Марцеллин 2000: 494).
Готский историк VI в. Иордан передает сообщение автора V в. Приска Паннийского о мече гуннского правителя Аттилы, которое, по мнению большинства исследователей, также связано с аланским культом меча, заимствованным гуннами: «Хотя он (Аттила. – М.Ж.) по самой природе своей всегда отличался самонадеянностью, но она возросла в нем еще от находки Марсова меча, признававшегося священным у скифских царей… Некий пастух заметил, что одна телка из его стада хромает, но не находил причины ее ранения; озабоченный, он проследил кровавые следы, пока не приблизился к мечу, на который она, пока щипала траву, неосторожно наступила; пастух выкопал меч и тотчас же принес его Аттиле. Тот обрадовался приношению и, будучи без того высокомерным, возомнил, что поставлен владыкою всего мира и что через Марсов меч ему даровано могущество в войнах» (Iord., Get. 183) (Иордан 2013: 96).
По этнографическим данным прослежено почитание меча у осетин, потомков аланов: «Уже в 1872 г. В.Б. Пфаф пишет: «У осетин некоторые семейства молятся священным мечам. Верование это происходит от аланов Аммиана Марцеллина». Действительно, священные мечи как фамильные святыни почитались, например, у Акоевых и Джатиевых. Более того, предания об этих мечах в важнейших чертах совпадают с приведенным выше сообщением Приска: чудесные мечи Акоевых, Джатиевых, а также меч Дзадже Цаликова были изготовлены из небесного железа, обнаруженного пастухом при помощи коровы, так же как при помощи коровы пастухом был обнаружен священный меч скифов» (Дарчиев 2017: 7).
У салтовских аланов металлургия достигла высокого уровня развития, археологам известны целые металлургические комплексы салтовцев: «Типы сыродутных горнов, использовавшихся металлургами Ютановского металлургического комплекса, а также совершенствование технологии получения металла с использованием ферросплавов свидетельствуют о высоком уровне развития чернометаллургического производства и его важной роли в хозяйстве населения салтово-маяцкой культуры. В целом исследования показали, что в окрестностях современной Ютановки располагался крупнейший для того времени в Восточной Европе металлургический центр салтово-маяцкой культуры, основу которого составляли уникальные чернометаллургические технические установки, не только не имеющие себе равных, но и позволяющие рассматривать салтовское металлургическое производство как особую отрасль хозяйства – ремесло, дифференциация внутри которого проходила в зависимости от вида исходного продукта» (Степовой 2011: 21).
Достигнутый салтовскими аланами высокий уровень металлургического производства позволял салтовским оружейникам создавать высококачественное клинковое оружие: «Изучение девяти салтовских сабель показало, что в технике клинкового производства использовались шесть основных приемов: пакетирование, сварка двух заготовок, вварка, наварка, ковка цельностального клинка, термическая обработка… Сочетая несколько приемов в одном изделии, мастер создавал сложные конструктивные схемы изготовления клинков… Экземпляры № 1688, 1936, 2202, 2338, 2339 демонстрируют высокие технические качества: использование высокоуглеродистой стали, сложные технологические схемы, термическую обработку, к тому же сложные ее виды – закалку с отпуском» (Толмачова 2000).
Таким образом, налицо совпадение сообщений о высококачественном клинковом оружии русов у арабских авторов, передающих сведения «Анонимной записки» (попутно отметим, что о качественном вооружении хазар сведений в арабской литературе нет) и археологических материалов об оружейном производстве лесостепной салтовской культуры. Основным оружием салтовских аланов-русов была сабля (из девяти образцов салтовского клинкового оружия, исследованных М.М. Толмачовой, восемь являются саблями и только один мечом: Толмачова 2000), составлявшая серьезную военную конкуренцию мечу: «Эффективность оружия определяется расстоянием между центром тяжести и точкой удара. Чем оно меньше, тем выше коэффициент полезного действия, тем совершеннее, следовательно, данный экземпляр. Интересно отметить, что КПД прямого стержня при ударе оконечностью составляет 25 %. КПД же меча в силу правильного подбора поперечного сечения клинка и весовых соотношений рукояти достигает 45 %. Именно такими показателями обладает древнерусский меч X–XI вв., обнаруженный у с. Старая Преображенка… Иная картина наблюдается при ударе саблей. Кривизна рабочей поверхности в сочетании с круговым направлением удара позволяет обе его фазы производить в один прием… Кривизна полосы позволила увеличить КПД оружия, который, как отмечалось, тем выше, чем ближе точка удара к центру тяжести. Вполне естественно, что у дугообразного лезвия это расстояние будет всегда меньше. Поэтому КПД сабли 80 % и выше» (Соловьев 1985: 147–154).
5. Авторы, передающие рассказ «Анонимной записки», сообщают о важной роли торговли в экономике русов. Ибн Русте: «Единственное их (русов. – М.Ж.) занятие торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям. Получают они назначенную цену деньгами и завязывают их в свои пояса. Они соблюдают чистоту своих одежд, их мужчины носят золотые браслеты. С рабами они обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что торгуют (ими)» (Новосельцев 1965: 397). Гардизи: «Торгуют они (русы. – М.Ж.) соболем и белкой и другими мехами. Носят чистые одежды и с рабами обращаются хорошо» (Новосельцев 1965: 399).
Археологические данные свидетельствуют о важной роли торговли в экономике аланской салтовской культуры: ее носители «вывозили в основном зерно, шкуры и кожи, мед и воск, с северных территорий благодаря посреднической торговле – пушнину, а также захваченных в набегах рабов. Ввозили предметы роскоши, пряности, ткани, вино. Не оружие – его делали в достатке сами» (Аксенов 2005).
6. «Анонимная записка» рисует русов как умелых корабелов. Ибн Русте: «Они [русы] нападают на славян, садятся на суда, отправляются к ним, полонят их, вывозят в Хазаран и Булгар, продают их» (Заходер 1967: 81), русы «смелы в нападениях. Но смелости этой на коне не обнаруживают (вспомним известие Псевдо-Захарии середины VI в. об отсутствии у русов конницы. – М.Ж.): все свои набеги и походы производят они на кораблях» (Заходер 1967: 97). Гардизи: «Постоянно эти люди (русы) ходят войной на славян, [идут] на кораблях, захватывают славян, превращают в рабов, отвозят к хазарам и булгарам и продают» (Заходер 1967: 82).
Археологические материалы говорят о том, что судоходство и корабельное дело у салтовцев было развито: на ряде салтовских городищ археологами открыты остатки пристаней. «Коробовы Хутора (32) – городище с каменной цитаделью и двумя дополнительными грунтовыми линиями обороны на возвышенности правого берега Донца. Вплотную к нему обширное селище площадью ≈30 га, прослеживаются древние грунтовые дороги, искусственное изменение рельефа и пристань»; «Сидорово (39) – на высоком коренном берегу Донца. Имеет наибольшую площадь из известных салтовских (17,9 га), сопровождается наибольшим из известных селищ (≈120 га). Рядом находится Татьяновское городище с пристанью»; «Мохнач (31) – мысовое городище на правом берегу Донца с камерной двухпанцирной цитаделью и грунтовыми укреплениями по периметру… Близ комплекса в реке найдена целая таманская раннесредневековая амфора, что свидетельствует об использовании Донца как торговой артерии в хазарское время» (Колода 2009: 38).
«Находки древних судов и их снаряжения… на территории Верхнего и Среднего Дона – не такая уж большая редкость» (Золотарев 2005: 81).
Жившие в Северном Причерноморье ираноязычные народы с древности были знакомы с судоходством и корабельным делом. По свидетельству Диона Кассия, условия договора, заключенного в правление Марка Аврелия между римлянами и сарматским «племенем» языгов, включали в себя запрет судам языгов плавать по Дунаю, а им самим – занимать острова на этой реке (Dio Cass. LXXII, 19, 2) (Кассий Дион 2011: 181); о переправах сарматов на ладьях через Дунай говорится у Аммиана Марцеллина (Amm. XVII, 13, 15–17, 27) (Аммиан Марцеллин 2000: 139–140, 141) и у Зосима (Zosim. II, 21, 1–3) (Зосим 2010: 110).
На основе анализа античных источников А.К. Нефедкин приходит к выводу, что «некоторые племена сарматов занимались морским разбоем, что в общем не вяжется с нашим представлением о них как о кочевниках» (Нефедкин 2011: 102–103).
Необходимы серьезные исследования судоходства и корабельного дела у салтовских аланов. Описанные источниками их набеги на славян на кораблях (очевидно, на славян днепровского левобережья, северян или вятичей) осуществлялись, видимо, преимущественно по рекам Днепровского бассейна. Коней на речных ладьях перевозить было невозможно, чем, видимо, и объясняется гиперболизированный пассаж Ибн Русте об отсутствии у русов конницы: его источник в силу неких причин знал в первую очередь о корабельных набегах русов на славян. Ср. замечание И.Г. Коноваловой: «Основными центрами получения информа