Такие же святилища открыты еще на двух городищах-убежищах — в Городке и Прудках, находящихся в том же районе Смоленщины. Другие городища подобных культовых сооружений не имели.
По-видимому, аналогичным Тушемлинскому было Банцеровское городище. С.А. Дубинский выявил в верхнем сдое несколько каменных площадок, очевидно очагов, около которых, как и в Тушемле, находились глиняные сосуды, в том числе с обугленными зернами культурных растений (Митрофанов А.Г., 1967, с. 243–261).
Некоторые городища-убежища имели своеобразную планировку. Так, убежище около д. Акатово состояло из трех площадок, разделенных оборонительными сооружениями. На двух из них располагались столбовые постройки, аналогичные тушемлинским, а третья, где постройки не обнаружены, по-видимому, служила для хозяйственных целей. На городище Демидовка столбовая постройка была не замкнутой, а полуовальной в плане (Шмидт Е.А., 1970б, с. 63–69).
Остатки многокамерной постройки того же типа, что и в Тушемле, были открыты на описанном выше Колочинском городище.
На основной части поселений тушемлинско-банцеровской культуры, очевидно, были распространены небольшие наземные жилища столбовой, реже срубной конструкции. Отапливались они очагами. Одно из таких жилищ изучено, в частности, на городище Боровно под Лепелем. Оно имело стены столбовой конструкции и очаг, сложенный из камней. Подобные постройки трудно уловимы при раскопках, поэтому пока весьма слабо изучены.
Погребальными памятниками тушемлинско-банцеровских племен были грунтовые могильники. Безраздельно господствовал обряд трупосожжения. Кремация умерших совершалась в стороне. Остатки сожжения, собранные на погребальном костре (немного кальцинированных костей, зола и угольки), помещались в неглубоких округлых ямках.
Могильники располагались на возвышенных местах, поблизости от поселений (Акатово, Узмень), а иногда непосредственно на краю селищ (Заозерье, Кислая, Шугайлово). В Акатовском могильнике раскопками вскрыто 20 захоронений. Иногда они были урновыми (есть случаи, когда урны перекрыты перевернутыми вверх дном сосудами), а иногда остатки трупосожжений ссыпали прямо в ямку. Погребальные ямы имели усечено-коническую форму, их диаметры 0,3–0,5 м, глубина — до 0,6 м. Инвентарь в захоронениях почти отсутствует. Лишь в некоторых из них встречены небольшие куски бронзовых сплавов, бронзовые спиральки, трубочка и обломок браслета (Шмидт Е.А., 1962, с. 189–193).
В могильнике Узмень на раскопанной площади 872 кв. м зафиксировано 34 захоронения. Все они совершены по обряду трупосожжения на стороне. Остатки кремации с углем помещались в овальные или круглые ямки размерами от 10×5 до 50×38 см, глубиной не менее 25 см (верхние части погребальных ям оказались распаханными). Восемь погребений были урновыми, в них найдены нижние части глиняных сосудов или их фрагменты. В остальных случаях остатки трупосожжений были ссыпаны непосредственно в ямки. Кроме того, прослежено еще пять ямок диаметром от 10 до 25 см и глубиной 8-18 см, наполненных углем без кальцинированных костей.
Большинство погребений были безынвентарными. Обломки бронзовой проволоки встречены в захоронениях 11 и 27, бронзовые проволочки, свернутые в колечки, — в погребениях 16 и 30. В погребении 31 найдены оплавленная синяя стеклянная бусина и витое бронзовое колечко с заходящими концами; в погребении 16 — глиняное биконическое пряслице, а в погребении 24 — железная посоховидная булавка (Минасян Р.С., 1979, с. 176–180). Могильник и расположенное рядом селище датируются серединой и третьей четвертью I тысячелетия н. э.
Культурные напластования на поселениях тушемлинско-банцеровской культуры бедны находками. Наиболее многочисленны фрагменты керамики, изготовленной домашним способом без помощи гончарного круга. Самыми распространенными были сосуды горшкообразных типов тюльпановидной, биконической и усеченно-конической форм (табл. XI, 1, 3, 7, 8, 10). Горшки больших размеров (иногда до 40–45 см в диаметре) предназначались для хранения продуктов, меньших размеров (до 25–30 см в диаметре) — для приготовления пищи. Эти сосуды лепились из глины с примесью дресвы. Часто внешняя поверхность их шероховатая от выступающих зерен дресвы. Цвет поверхности различный: серый, желтый темно-серый, грязно-коричневый. Орнамента нет.
Вторую, менее многочисленную группу керамики образуют мискообразные горшки и миски (табл. XI, 2, 9). Они выделяются и по характеру обработки поверхности — лощеной или подлощенной. Количество лощеной керамики на разных памятниках различно. Так, по подсчетам Е.А. Шмидта, на селищах она составляет не более 5 % всех фрагментов глиняной посуды. На городищах-убежищах ее доля увеличивается, составляя 20–37 %. Это различие обусловлено, очевидно, тем, что в убежища брали с собой наиболее ценные вещи и керамику. Замечено, что лощеная керамика чаще встречается на памятниках, расположенных в Днепровском бассейне. В северо-западной части ареала тушемлинско-банцеровских памятников такая посуда почти неизвестна.
Керамика тушемлинско-банцеровского облика встречена также в отдельных захоронениях длинных и синхронных с ними полусферических курганов (Старое Село под Витебском, Дорохи, Янкевичи). В этой связи некоторые исследователи склонны думать, что для тушемлинско-банцеровских племен были характерны как грунтовые, так и курганные могильники (Митрофанов А.Г., 1978, с. 120, 121). Однако тушемлинские сосуды в смоленско-полоцких курганах встречаются наряду с типично славянской керамикой.
Помимо изготовления посуды глина использовалась для выделки других предметов: рыболовных грузил, пряслиц и бус. Наиболее распространены биконические пряслица с отверстием большого диаметра. Некоторые из них украшены циркульным или накольчатым орнаментом (табл. X, 7, 8, 11).
Многочисленные материалы свидетельствуют о развитии на поселениях железоделательного и железообрабатывающего ремесел, хотя железные предметы при раскопках довольно редки. Добыванием железа из болотных руд занимались почти на каждом селище, о чем говорят находки шлаков и кусочков руды, а в отдельных случаях — и остатков печей-домниц.
Ассортимент железных изделий на памятниках тушемлинско-банцеровского типа разнообразен. Из сельскохозяйственных орудий обычны серпы и серповидные ножи (табл. XI, 4, 5). На некоторых поселениях встречены ножи, шилья, топоры, косы, рыболовные крючки, подковообразные застежки, наконечники копий и стрел. На селище Слобода-Глушица и Демидовском городище найдены огнива в виде длинной трапециевидной пластины с кольцом вверху (табл. XI, 6).
Топоры, судя по находке на городище Кострица, принадлежат к типу узколезвийных с яйцевидной проушиной. Они находят аналогии в прибалтийских коллекциях VI–VIII вв. Среди серпов выделяются крупные и совершенные по форме из Тушемли, Дедиловичей и Кострицы. Это южный тип серпов, ведущий свое происхождение от скифского.
Встречаются на памятниках типа Тушемли-Банцеровщины и предметы вооружения. Среди них есть железные втульчатые наконечники копий нескольких типов, чаще — с пером листовидной или пламеобразной формы, имеющие многочисленные аналогии в литовских древностях V–VIII вв., и двушинные.
Обычны также находки железных наконечников стрел. Они трехлопастные и черешковые и имеют обширный регион распространения.
Обнаружены на тушемлинско-банцеровских памятниках и предметы снаряжения коня и всадника — удила, шпоры, пряжки. Шпоры найдены в Дедиловичах, Шугайлове и Неквасине. Все они с шипом и крючками на концах. С Банцеровского городища происходит фрагмент псалия.
Изделия из цветных металлов изготовлялись, как и железные, на месте. На многих селищах найдены глиняные льячки, обломки тиглей с подтеками бронзы и литейные формочки. На селище у д. Шугайлово обнаружен набор литейных форм, сделанных из плитнякового известняка и предназначенных для изготовления трапециевидных подвесок и бус. Из поселений в Варганах и Витебске происходят литейные формочки для изготовления лунниц, характерных для VII–VIII вв.
Среди бронзовых предметов на памятниках Смоленщины часты височные кольца в виде небольших толстопроволочных браслетов с утолщенными концами (табл. X, 5). Эти украшения перекликаются с однотипными браслетами, известными на широкой территории от Подунавья до Поволжья в середине и третьей четверти I тысячелетия н. э. Такие браслеты встречены на поселениях рассматриваемой культуры близ деревень Городище и Близнаки (табл. X, 10).
Простые бронзовые колечки обнаружены на селищах Некасецк и Дедиловичи. Обычны на поселениях трапециевидные привески и спиральки, входившие в состав ожерелий (табл. X, 9). Встречены также фрагменты шейных гривен (табл. X, 3), браслет (табл. X, 4), пряжки (табл. X, 1, 6).
Среди находок из цветных металлов выделяется найденный на городище Демидовка пояс с массивной серебряной пряжкой и 104 серебряными бляшками (табл. X, 2). Особый интерес представляет происходящая оттуда же массивная серебряная пряжка с овальным щитком, украшенным многовитковыми спиралями, вырезанными техникой «трехгранновыемчатой резьбы» (Шмидт Е.А., 1970б, с. 68, 69, рис. 4, 1). По мнению А.К. Амброза, эта находка наряду с комплексом предметов, обнаруженных в д. Хотыща в Могилевской обл., и некоторыми другими характеризует верхнеднепровский очаг художественной металлообработки (Амброз А.К., 1970, с. 70–74).
С городища Демидовка происходит бронзовая подвеска-лунница, украшенная красной эмалью. Она относится к усложненному варианту подвесок-лунниц с эмалями, известных по Мощинскому кладу. Вероятно, и некоторые другие предметы с эмалями, найденные в составе кладов или случайно в ареале древностей типа Тушемли-Банцеровщины, принадлежат племенам рассматриваемой культуры.
В состав ожерелий наряду с лунницами и спиральными пронизками входили бусы: стеклянные с позолотой небольших размеров, иногда двойные или тройные, овальные глиняные, шаровидные янтарные.