северян.
Сожженные кости, как правило, помещались в курганах кучкой. Обычай выкапывать ямку для сожженных костей здесь был неизвестен. В одном из курганов в урочище Крученое Болотце и в нескольких Гочевских насыпях отмечено рассеянное положение кальцинированных костей.
В кургане, раскопанном Т.Н. Никольской в Шуклинке на берегу р. Тускарь, притока Сейма, остатки нескольких трупосожжений, помещенные в глиняные сосуды-урны были окружены оградой из дубовых плах. По-видимому, эта ограда являлась остатками погребальной камеры того типа, что обычны для верхнеокских и боршевских курганов.
Треть захоронений северян помещена в глиняные урны: реже — в лепные роменского типа, чаще — в гончарные.
По-видимому, все украшения и вещи, сопровождавшие умерших, сгорали на погребальных кострах. Поэтому абсолютное большинство северянских трупосожжений лишено вещей. Лишь изредка с кальцинированными костями находят бронзовые или стеклянные сплавы. По этим остаткам удается реконструировать перстнеобразные височные кольца, проволочные перстни, поясные пряжки и бусы из синего, зеленого и желтого стекла. Особое место занимают Гочевские курганы, где имеется много случаев кремации на месте. Здесь найдены браслетообразные сомкнутые височные кольца, перстнеобразные височные украшения, трубчатая и витая с пластинчатыми концами шейные гривны, «усатый» перстень, цепочки, лунница, бубенчики, пуговицы и пряжки. Однако Гочевский могильник был не собственно северянским, а разноплеменным некрополем, в котором, правда, значительная доля приходилась на захоронения северян.
Обряд ингумации распространяется у северян с XI в. Первые трупоположения здесь относятся к последней четверти X в. Здесь господствуют трупоположения в основаниях курганов. Ритуальных кострищ под костяками в насыпях северянского ареала нет. Исключение составляет разноплеменный Гочевский могильник.
Курганы с трупоположениями в подкурганных ямах на территории северян весьма немногочисленны. Значительная их часть приходится на западные районы, непосредственно соседящие с полянским регионом. Однако имеются курганы с ямными трупоположениями и в коренной области северян (в окрестностях Сум и Ахтырки, в Гочеве и на Десне — в Трубчевском и Новгород-Северском районах). В некоторых из них (Броварки, Россава) встречены спиральные височные украшения. Хронологическое членение курганов с трупоположениями в основании и насыпей с ямными захоронениями не выявляется. Очевидно, те и другие существовали синхронно или почти синхронно в течение XI–XII вв.
Захоронения выше основания кургана, на специальной подсыпке, для северян, по-видимому, не характерны. Такие погребения зафиксированы только в Гочевском могильнике. Скелеты выше оснований открыты также в курганах Гукова хутора, Черных Лоз и Ницахи, но скорее всего это вводные захоронения.
Почти все трупоположения в северянской земле имеют западную ориентировку. Погребенные, обращенные головой к востоку, здесь единичны (карта 12). В Подесенье и в Гочевском могильнике они связаны с балтской традицией. Восточная ориентировка умерших была распространена также у кочевых племен Северного Причерноморья (Плетнева С.А., 1958, с. 172, 173). Поэтому весьма вероятно, что трупоположения, обращенные головами к востоку, в славянских курганных могильниках на пограничье лесостепи со степью обусловлены славяно-половецкой метисацией.
Характерными височными украшениями северян были спиральные кольца (табл. XXXVI, 5, 6). Женщины носили их по два-четыре с каждой стороны. При исследованиях курганов в Броварке на р. Сула получены материалы для восстановления северянского головного убора (табл. XXXVII, 4). Голова была украшена серебряным пластинчатым венчиком с мелкими подвесочками над лбом. У правого и левого висков привешивали по нескольку спиральных колец. У одного из висков, кроме них, имелась длинная проволочная привеска с 11 бубенчиками.
Северянские спиральные кольца, как показал Б.А. Рыбаков (Рыбаков Б.А., 1949б, с. 75–90), ведут происхождение от двуспиральных височных украшений, распространенных в днепровском левобережье в VI–VII вв. Связующим звеном между ними служат височные кольца IX в., происходящие из Полтавского клада, открытого в 1905 г. (Рыбаков Б.А., 1953а, с. 68).
Кроме спиральных височных украшений, в северянских курганах встречаются распространенные у всех восточнославянских племен перстнеобразные сомкнутые височные кольца. Изредка попадаются перстнеобразные колечки с завитком на конце (Броварки, Гочево, Ницахи). В курганах Гочева и Кветуни найдены трехбусинные височные кольца (табл. XXXVII, 2, 7).
Шейные украшения северянских женщин не принадлежат к распространенным. Ожерелья из бус встречены в сравнительно немногих курганах (табл. XXXVII, 15, 19–21). Обычно они составлялись из бусин желтого, синего и зеленого стекла или из стеклянных позолоченных. Бусы из сердолика и горного хрусталя единичны и встречены только в пяти северянских могильниках. Изредка к ожерельям добавлялись бубенчики, лунницы, монетообразные и округлые прорезные привески (табл. XXXVI, 1, 3, 4, 7, 9, 11–15; XXXVII, 1, 3, 5, 9). В Гочевском могильнике найдены также крестики, привески с изображением креста (табл. XXXVII, 6), иконки и монеты, использованные как нагрудные украшения.
Шейные гривны принадлежат к редким находкам в северянских курганах. В Гочевских и Голубовских курганах встречены гривны с розетками на концах, занесенные сюда радимичами. В трех могильниках (Гочевском, Кветунском и Пищанском) найдены так называемые гривны со сгибнями (табл. XXXVI, 2), относимые к типично северянским украшениям. Все браслеты из северянских курганов — толстопроволочные, пластинчатые и витые (табл. XXXVI, 8, 10) — принадлежат к общерусским типам. Они, как и перстни, — проволочные, пластинчатые, витые, щитковые и др. (табл. XXXVII, 8, 10–14, 18), относятся к редким находкам в северянских курганах. Очень редки здесь поясные пряжки (табл. XXXVII, 22, 23) и металлические пуговицы (табл. XXXVII, 16, 17).
Бытовые предметы в северянских курганах очень немногочисленны. Это железные ножи, кресала, глиняные горшки и деревянные ведерки. Предметы вооружения и орудия труда в погребения не клали. Исключением является опять-таки Гочевский могильник, где встречены боевые и рабочие топоры, наконечник копья, сабля и стремя. В одном из Кветунских курганов найден железный скобель.
Из сказанного видно, что северянские курганы характеризуются бедным вещевым инвентарем. В этом отношении северяне могут быть сопоставлены со славянскими племенами днепровского правобережья — волынянами, древлянами и полянами.
Эволюция северянских древностей показана в табл. XXXVIII. Славяне, расселившиеся в днепровском лесостепном левобережье, по-видимому, не имели племенной организации, соответствующей летописным северянам. Скорее всего славянские колонисты представляли собой разрозненные группы праславян, стихийно двигавшиеся в северо-восточном направлении. Племенные особенности женского костюма северян, как и само имя этого племени, сложились уже на месте расселения — на средней Десне, в бассейне Сейма и Сулы. Очевидно, северяне как отдельная этнографическая единица восточного славянства сформировались в этом регионе в VIII–IX вв.
Славянские поселения VIII–X вв. того же облика, что в земле северян, известны также в верховьях Донского бассейна (карта 20). Как уже отмечалось, по одному из первых исследованных здесь городищ в с. Боршево Воронежской обл. эти памятники названы боршевскими.
Первые обследования славянских памятников здесь относятся к последним десятилетиям XIX в., когда воронежские краеведы произвели разведки некоторых поселений. В начале XX в. работы по изучению памятников были продолжены. В 1905–1906 гг. раскапывались курганы Лысогорского могильника, насчитывающего до 350 насыпей. Была высказана мысль о славянской, а не хазарской, как полагали раньше, принадлежности боршевских древностей (Мартинович А.И., 1908, с. 61–80).
В 1905 г. Большое Боршевское городище и примыкающее к нему селище обследовал А.А. Спицын. На селище были проведены небольшие раскопки (ОАК, 1905, с. 83).
Наиболее существенные изыскания относятся к 1928–1929 гг., когда экспедиция под руководством П.П. Ефименко провела раскопки на Большом и Малом Боршевских, Кузнецовском и Михайловском городищах, Боршевском селище и вскрыла несколько курганов, расположенных в трех могильниках (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948).
Эти работы окончательно установили, что памятники оставлены здесь славянским населением. П.П. Ефименко и П.Н. Третьяков датировали обследованные ими поселения и курганы VIII–X вв., и эта датировка памятников боршевского типа стала общепризнанной.
В конце 20-х и в 30-е годы разведками боршевских памятников занимались воронежские краеведы, материалы раскопок которых изданы в книге П.П. Ефименко и П.Н. Третьякова (Ефименко П.П., Третьяков П.Н., 1948), а с 1948 г. планомерные работы по изучению этих древностей вела А.Н. Москаленко. Помимо больших разведывательных обследований, проведены значительные раскопки. Они охватили Большое Боршевское городище с прилегающим селищем, городища Малое Боршевское, Архангельское, Титчиха и курганы в с. Боршево (Москаленко А.Н., 1956, с. 81–94; 1958, 37-145; 1963, с. 93–114; 1965; 1966а, с. 114–144).
В последние годы работы по изучению памятников боршевской культуры были продолжены А.Д. Пряхиным и А.З. Винниковым. Исследования А.Д. Пряхина сосредоточились на р. Воргол (Пряхин А.Д., 1963, с. 115–122), А.З. Винников ведет раскопки городищ и курганов на р. Воронеж (Винников А.З., Мойса И.П., 1977, с. 44, 45: Винников А.З., Мастыкова А.В., 1979, с. 52, 53; Винников А.З., 1980, с. 47, 48).
Славянские поселения на верхнем Дону представлены городищами и расположенными рядом селищами. Некоторые поселения VIII–X вв. основаны на скифских городищах, и в таких случаях население использовало прежние укрепления. Вновь построенные городища, как правило, занимали мыс, с напольной стороны защищенный системой валов и рвов. Жилищами служили прямоугольные полуземлянки с деревянной облицовкой стен и в основном с печами-каменками в углу (табл. XXXIX,