— Жаль, — вздохнул Ходжа, — что я не умею вызывать дождь.
Насреддин вез на базар мешок соли. По пути он переезжал через ручей, и соль растворилась в воде. Осел почувствовал облегчение и пошел бодрее.
В другой раз Ходжа повез той же дорогой шерсть. Она намокла и стала очень тяжелой. Осел еле держался на ногах.
— А ты думал, тебе всегда будет так везти? — позлорадствовал Ходжа.
Насреддин купил на обед два килограмма мяса. Когда жена накрыла стол, мяса в еде не оказалось.
— Его съела кошка, — пояснила она.
Ходжа взвесил кошку: ровно два килограмма.
— Если это кошка, то где мясо? А если это мясо, то где кошка?
Насреддин женился, но лицо жены увидел только после свадьбы. Оно оказалось до крайности безобразно.
Жена спросила:
— Любимый, от кого я должна скрывать его, кому показывать?
— Показывай, кому хочешь, только не мне! — простонал Ходжа.
Насреддин шел вечером мимо огороженного сада и, заглянув через забор, увидел прекрасную девушку в объятиях отвратительного чудовища. Не долго думая, он спрыгнул в сад и прогнал этого негодяя.
Вернувшись к девушке, он ожидал услышать от нее слова благодарности, но вместо этого получил пощечину, а потом, откуда ни возьмись, появились двое слуг, которые поколотили Насреддина и выкинули его на улицу.
Ощупывая помятые бока, он слышал рыдания обиженной красавицы.
— На всех не угодишь, — заметил Ходжа. После этого он стал нарочно хромать и носить на глазу повязку, но ни одна девушка не позвала его в свой сад.
Женщина привела к Насреддину своего сына.
— Напугай его, он плохо себя ведет, — пожаловалась она. Ходжа встал в угрожающую позу, сделал страшное лицо, засверкал глазами, зарычал — и вдруг выбежал из дома. Потрясенная женщина упала в обморок. Придя в себя, она увидела вернувшегося хозяина.
— Я просила проучить мальчика, а не меня!
Ходжа пожал плечами.
— У меня самого душа ушла в пятки. Страх не выбирает, кого ему пугать.
Соседи увидали у Насреддина жирного барашка и захотели им полакомиться. Но Ходжа не поддавался на уговоры, пока его не убедили в том, что скоро наступит конец света.
Барашка зарезали и вволю попировали. Сытых гостей сморил сон. Насреддин свалил их одежду в кучу и поджег.
Соседи проснулись и подняли крик, но Ходжа спокойно ответил:
— Друзья, зачем вам одежда, если завтра конец света?
— Насреддин, сынок, запомни: чем меньше спишь, тем лучше. — Почему, отец?
— Это полезная привычка. Как-то я проснулся на рассвете, решил прогуляться и нашел на дороге мешок золота.
— Тогда не для всех эта привычка хороша, Тот, кто золото потерял, наверно, встал еще раньше тебя.
— Законы не делают людей лучше, — сказал Насреддин правителю. — Истину нельзя никому навязать.
Но правитель думал иначе. У городских ворот он поставил плаху.
«Всякий путник, которого уличат во лжи, будет казнен!» — разнесли глашатаи.
Ходжа выступил вперед.
— Куда ты идешь?
— На виселицу.
— Врешь!
— Хорошо, повесьте меня.
— Но тогда твоя ложь станет правдой?
— А это уже не мое дело!
Белогривые волны медленно накатывали на берег, с грохотом разбиваясь о темно-синие скалы. Увидев это впервые, Насреддин был ошеломлен. Опомнившись, он подошел ближе, зачерпнул воды и попробовал ее на вкус.
— Надо же, — удивился Ходжа, — столько шума и пены, а пить невозможно.
Насреддин купил осла, но тот был слишком прожорлив. «Ничего, — решил Ходжа, — это дело поправимое». И с каждым днем стал давать животному все меньше еды.
В конце концов, осел умер с голоду.
— Обидно, — сказал Ходжа. — Еще чуть-чуть, и он бы научился не есть вообще.
Сосед застал Насреддина, когда тот посреди ночи лез в окно своей спальни.
— Ты что, Ходжа? Тебя не пускают домой?
— Тихо! Говорят, я хожу во сне. Хочу себя поймать за этим делом.
Насреддин увидел, как на базаре продавали каких-то птиц по пятьсот золотых за штуку. Назавтра он принес туда петуха, но никто не давал за него такой цены.
— Как же так! — возмутился Ходжа. — Вчера птицы были мельче, но их охотно покупали.
— Но это же были говорящие попугаи, — заметили ему.
— Глупцы! Они понравились вам своей пустой болтовней, а прекрасные мысли этой птицы, которая настолько умна, чтобы молчать, вы не ставите и в грош.
— Отнеси этот мешок ко мне домой, — сказал Насреддин носильщику на базаре.
— А где твой дом?
— Ишь, чего захотел! — возмутился Ходжа. — Чтобы я говорил первому встречному, где я живу?
Насреддина попросили произнести проповедь в мечети. В назначенный день он пришел туда и начал так:
— Друзья! Вы знаете, что я собираюсь вам сказать?
— Нет, не знаем!
— Тогда какой смысл с вами разговаривать? — возмутился Ходжа и отправился домой.
Его попросили выступить еще раз. Он задал тот же вопрос. Теперь ему ответили:
— Знаем!
— Если знаете, зачем я буду отнимать ваше время? Можете идти.
Насреддина уговорили выступить и в третий раз. И опять он спросил:
— Знаете?
— Кто-то да, кто-то нет.
— Отлично, — сказал Ходжа, — тогда пусть те, кто знает, расскажут остальным. — И пошел домой.
Однажды Насреддин решил преподнести правителю выращенную им чудесную репу.
По пути он встретил друга, который посоветовал ему подарить что-нибудь более изысканное — фиги или оливки.
Ходжа купил фиги, и правитель, будучи в хорошем настроении, принял их и щедро вознаградил Насреддина.
В другой раз Ходжа принес во дворец апельсины. Но правитель был не в духе и закидал ими дарителя, оставив его в синяках.
Оправившись, Насреддин познал истину.
— Теперь я понимаю, — сказал он, — что люди предпочитают маленькие вещи большим, потому что от них не так много вреда. Ведь будь это репа, я бы погиб.
Правитель был не в духе. Покинув дворец, чтобы поохотиться, он увидел Насреддина.
— Повстречать Ходжу по пути на охоту — это не к добру, — крикнул он стражникам. — Нельзя, чтобы он смотрел на меня, прогоните его прочь!
Стражники выполнили приказ, и охота была удачной.
Правитель послал за Насреддином.
— Прости, Ходжа. Я думал, что ты приносишь несчастье. Оказывается, нет.
— Это я-то приношу несчастье? — удивился Насреддин. — Вы увидели меня — и наловили дичи. Я увидел вас — и отведал кнута. И кто кому приносит несчастье?
Три тысячи истинных гурманов пригласили на пир во дворец багдадского калифа. По какой-то ошибке среди них оказался Насреддин.
Пир проводился каждый год, и чем дальше, тем изысканнее становилось главное блюдо, потому что того требовала безупречная репутация блистательного калифа.
Но Насреддин просто хотел поесть.
После долгих церемоний, с песнями и танцами подали неимоверное количество огромных серебряных подносов. На каждом лежал зажаренный целиком павлин с фальшивыми, но съедобными крыльями и клювом, а оперение его сияло сахарными самоцветами.
Послышались восторженные возгласы, гурманы упивались этим шедевром кулинарного искусства.
Никто и не думал приступать к еде.
Голодный Ходжа вскочил и закричал:
— Ладно! Смотрится, конечно, странно. Но это все же еда. Давайте съедим ее, пока она не съела нас!
Насреддин с приятелем зашли в харчевню и решили, из соображений экономии, заказать себе одно блюдо из баклажанов на двоих. Но они никак не могли договориться, каким образом должны быть приготовлены овощи.
Наконец, усталый и голодный Насреддин уступил, и выбор пал в пользу фаршированных баклажанов.
Вдруг его спутнику стало плохо и тот лишился чувств. Насреддин вскочил.
— За доктором? — спросили из-за соседнего стола.
— Вот еще, — отозвался Насреддин. — Пойду, узнаю — не поздно ли еще отменить заказ.
Правитель разослал по стране своих людей с тайным заданием отыскать самого честного человека, чтобы назначить его судьей. Насреддин прослышал об этом.
Когда послы, прикинувшись обычными странниками, повстречали Ходжу, у него на плечах была рыболовная сеть.
— Чего ради, — спросили его, — ты носишь эту сеть?
— Как напоминание о моем жалком происхождении, ведь я когда-то был рыбаком.
После этих благородных слов Насреддин стал судьей.
Однажды один из тех, кто помог его назначению, пришел в суд и спросил:
— Что случилось с твоей сетью, Насреддин?
— Она больше не нужна, — ответил Ходжа, — рыбу я уже поймал.
— Я велю тебя повесить, — сказал жестокий и невежественный правитель, прослышавший о чудесных способностях Насреддина, — если ты не докажешь, что посвящен в великие тайны.
— Я вижу странное, — отвечал Насреддин, — золотую птицу в небе, демонов под землей.
— Но как это возможно? Что придало такую остроту твоему зрению?
— Страх, только и всего.
Насреддин задумал украсть фрукты, но прилавок сторожила лиса. Он слышал слова лавочника:
— Лисы смышленей собак, и я хочу, чтобы ты охраняла прилавок с умом. Кругом воры. Если увидишь кого-нибудь, спроси себя, что он делает и зачем. И как это связано с моей лавкой.