ита остановился солдат в шерстяных темно-зеленых штанах и куртке, а вот подошла женщина в длинном шелковом покрывале (”аба”), оставляющем открытым только лицо. Солдат купил полуобнаженных актрис, женщина — пухлых розовых младенцев. По другую сторону от входных дверей гостиницы тоже араб торговал домоткаными коврами из козьей шерсти. Дело у него шло гораздо хуже, чем у его соседа, бойко продававшего за гроши отражение чужого счастья.
Последний раз я был в Багдаде в середине сентября 1987 года. Нестерпимая жара еще держалась, и выходить на улицу днем можно было только в случае крайней необходимости. Однажды вечером, когда жара немного спала, я отправился по старому адресу и… не нашел гостиницы ”Синдбад”. На этом месте в улицу Рашида врезался новый мост через Тигр, который заканчивался двумя полукруглыми развязками. Но живописная улица Рашида осталась такой же. Первые этажи зданий заняты небольшими магазинами с затянутыми металлической решеткой витринами. На вторых этажах разместились адвокатские конторы и кабинеты врачей — об этом сообщают многочисленные вывески, не забывающие сообщить, где и какие дипломы получили их владельцы. И везде — пестрая говорливая толпа, разнокалиберные автомашины, красные автобусы.
Новый мост у бывшей гостиницы ”Синдбад” — одно из многих архитектурных сооружений, которые недавно украсили сегодняшний Багдад. Среди них — новые комплексы современных высотных домов, построенных с учетом национальных традиций и климатических условий, впечатляющий комплекс памятника Неизвестному солдату, новые здания дорогих гостиниц. Можно назвать, например, гостиницу ”Рашид”, построенную для делегаций VIII конференции Движения неприсоединения, так и не состоявшейся по причине ирако-иранской войны, гостиницы ”Мансур Меллия”, ”Бабель”, ”Фалистин”. Да и сам художественный центр на другом берегу Тигра, носящий имя президента Саддама Хусейна, куда я отправился по новому мосту, расположен в квартале новых суперсовременных, несколько громоздких, на мой взгляд, железобетонных конструкций серого цвета, оживляемых оставшимися двухэтажными зданиями 30-х годов в английском колониальном стиле и небольшими фонтанами, декоративными бассейнами и бронзовыми скульптурами.
Центром современного Багдада является площадь Тахрир (”Освобождение”). Сюда выходят четыре главные магистрали: улицы Джумхурия (”Республика”), Рашида, Саадуна и набережная Абу Нуваса. На улице аль-Джумхурия, проложенной через старые кварталы, находятся здания министерств, муниципалитета Багдада и другие государственные учреждения. На улице Рашида, которая застраивалась в период между двумя мировыми войнами, все здания несут на себе отпечаток архитектурных стилей той эпохи. Здесь немало домов построено в соответствии с местными архитектурными традициями. Сухой и жаркий климат вызвал необходимость устройства нависающих балконов, затянутых деревянной решеткой и называемых ”шанашиль”. Улица Саадуна названа в честь поэта и государственного деятеля Ирака 30-х годов Абд аль-Мохсена ас-Саадуна, которому поставлен памятник еще до революции 1958 года на собранные народом деньги. После революции все памятники монархическим деятелям и английским генералам в Багдаде были сброшены с пьедесталов. Остался лишь один — Абд аль-Мохсену ас-Саадуну. Этот человек известен тем, что выступал против английского диктата, за национальные чаяния иракского народа и, потерпев поражение в этой неравной борьбе и даже подписав кабальный договор с Англией, покончил жизнь самоубийством. В середине улицы Саадуна в 1959 году был сооружен памятник Неизвестному солдату (проект иракского архитектора аль-Чадарачи), однако затем он был перенесен в другое место. Набережная Абу Нуваса, названная в честь знаменитого средневекового арабского поэта, протянулась на несколько километров. В последнее время и она подверглась существенной реконструкции: мелкие ресторанчики и малоэтажные дома были снесены, а на их месте построены высотные здания гостиниц, государственных учреждений, различных компаний.
На всех важнейших перекрестках столицы — и площадь Тахрир не исключение — устроены разворотные круги, которые иракцы называют забавным словом ”филька”. Филька на площади — самая большая в городе. Под ней проходит четырехрядный путепровод для автомашин. По обе стороны этого путепровода разбиты зеленые лужайки с зигзагообразными тротуарами. А над филькой по периметру сделан бетонный на столбах козырек, под который спрятались парикмахерские, магазины сувениров, книжные и др. Потоки машин и автобусов движутся вокруг фильки в три-четыре ряда против часовой стрелки, ловко перестраиваясь на ходу в нужном направлении. За все время пребывания в Ираке мне ни разу не приходилось видеть, чтобы машины столкнулись у разворотного круга. Багдадские «шоферы, небрежно выставив в открытое окно левую руку, виртуозно маневрируют среди огромного скопления транспорта.
У фильки разбит Парк нации. Это громкое наименование носит небольшая площадь, мощенная каменными плитами. Здесь устроен бассейн с фонтаном и высажены деревья. Широкий вход в парк увенчан Монументом свободы — 50-метровым скульптурным фризом с отлитыми в бронзе фигурами. Монумент выполнен в 1960 году по эскизам выдающегося иракского скульптора Джавада Салима. Простые и строгие формы фриза, облицованного травертином и поднятого над землей на специальных опорах, и его 14 бронзовых рельефов, объединенных единым смысловым замыслом, производят сильное эмоциональное впечатление. Согбенный в смертельных муках человек, сидящий за решеткой темницы, и оплакивающие его женщины символизируют Ирак до июльской революции 1958 года. Революцию олицетворяет солдат, ломающий решетки ненавистной темницы, над которой восходит солнце свободы. Последняя часть этого монумента — улыбающийся рабочий с молотом в руке, мать и дети со стеблями растений — символизирует мирную жизнь. В центре небольшого зеленого пятачка парка — фигура женщины в развевающейся абае, олицетворяющая иракский народ, стремящийся к свободе. Она выполнена из мрамора в 1961 году иракским скульптором Халедом Рахилем.
В Парке нации всегда многолюдно. Много гуляющих мужчин, женщин и детей. В несколько рядов сидят чистильщики ботинок с набором разноцветных кремов и паст. Около них пристроился продавец духов и благовоний. На откидной крышке его короба лежат благовонные палочки — ”бухур”, сделанные в Индии и дающие при горении голубой, приторно пахнущий дымок, десятки крошечных пузырьков с розовым маслом, настойками амбры, кристалликами душистой соли.
— Хистави! Хистави! Хистави! — кричит мужчина в коричневой дишдаше. На нем поверх рубахи надет европейский пиджак. На голове у него — сложное сооружение, называемое в Багдаде ”чарравия”. Его носят обычно только коренные багдадцы. Состоит он из шапочки, именуемой ”аракчин”, плотно обернутой платком — ”яшмаг”. Перед продавцом лежит ”джумар” — очищенное, сочащееся сладким соком корневище молодой пальмы сорта хистави, которым в Ираке лакомятся и взрослые, и дети.
В проезде, ведущем к летнему кинотеатру, ребятишки продают на улице газету, резиновые шарики, сигареты, жевательную резинку. Солидные коробейники разложили на широких деревянных щитах ремешки к часам, зажигалки, лезвия для бритв, помазки, замочки, ручки, зеленоватые флакончики дешевых духов.
— Хаджа бид-дерхем! Хаджа бид-дерхем! — слышатся разноголосые крики. Эти возгласы можно перевести так: ”Любая вещь на лотке продается за серебряную монетку дерхем достоинством 50 филсов!”. Покупатели то и дело подходят, торгуются, покупают разные мелочи.
После революции 1958 года в столице была открыта Академия художеств, а в следующем году был создан Национальный музей современного искусства. Значительно возросло число ежегодных выставок, проводимых внутри и за пределами страны. На общем фоне становления национальной школы иракского искусства особенно значительной была деятельность мастеров, сыгравших роль зачинателей современного художественного движения в стране. Среди тех, кто стремился в своих произведениях к синтезу отечественных и зарубежных изобразительных тенденций, следует прежде всего назвать Джавада Салима — автора Монумента свободы в Парке нации.
В Ираке немало талантливых художников, скульпторов и архитекторов, объединенных в различные творческие группы. Но больше всего скульпторов и керамистов. Умение работать с глиной и любовь к ней — в крови у иракцев, и многие иракские интеллигенты украшают свои дома оригинальными самобытными произведениями местных керамистов и скульпторов, которые работают в своих небольших мастерских. Полихромные керамические панно украшают фасады зданий на улицах Джумхурия и Саадуна, витрины магазинов и вывески различных компаний и учреждений.
Во время своей работы в Ираке я любил ходить на выставки, организуемые в Национальном музее современного искусства, примыкающем к Парку нации. Его затянутые в бетонную решетку стены двухэтажного вытянутого здания видны издалека. Музей построен на средства фонда Гульбенкяна. Этот человек известен под именем ”господин пяти процентов”. В начале этого века Гульбенкян, ныне уже покойный, оказал большую услугу нефтяным компаниям, добивавшимся подписания соглашения на концессию в Ираке у турецкого султана, и за это получил часть акций созданной впоследствии ”Ирак Петролеум К0”. Компания несколько раз реорганизовывалась, но Гульбенкян неизменно сохранял свои 5 % акций, приносивших ему огромные доходы. Эти миллионы и дали ему возможность заниматься благотворительностью, собирать картины и произведения искусства. Кстати, он приложил руку и к скупке коллекций нашего Эрмитажа, распродаваемых за рубежом в 20-30-х годах. Фонд Гульбенкяна, обосновавшийся в Португалии, продолжает и сегодня свою благотворительную и коллекционную деятельность.
Во время моего последнего посещения Багдада Национальный музей современного искусства был закрыт, и мне посоветовали посетить выставку в Центре искусств Саддама Хусейна на другом берегу Тигра.
Эта выставка официально открывалась на следующий день, и в некоторых залах картины, керамические изделия и скульптуры были разложены прямо на полу, а служащие и сами художники сновали между ними, примеряя, как бы получше расположить их на обтянутых серым полотном стенах. Но часть экспонатов уже заняли свои места.