Я стою у этих ворот и рассматриваю животных, призванных внушить страх и благоговение всем проходящим под ними. Вот фантастический дракон с когтистыми лапами орла и хвостом в виде змеи. Его тело покрыто чешуей, небольшая плоская голова увенчана завитым в спираль рогом, из сомкнутой пасти высовывается раздвоенный язык. На гигантских воротах с двумя выдающимися вперед башнями я насчитал несколько десятков фантастических животных.
Минуя небольшой музей, пристроенный к внутренней стороне ворот, поднимаюсь по каменной насыпи на Дорогу процессий, построенную также Навуходоносором для торжественных религиозных шествий в честь бога Мардука и протянувшуюся почти параллельно Евфрату. Некогда она была вымощена квадратными известняковыми плитами, положенными не кирпичную основу, залитую асфальтом. Зазоры между плитами были также заделаны асфальтом, высохшие кусочки которого сегодня рассыпаны по обе стороны широкой дороги, сжатой с обеих сторон высокими стенами. На этих стенах цветными глазурованными кирпичами были выложены 120 львов с развевающимися гривами и открытыми в немой ярости пастями. Дорога процессий представляла собой часть городского укрепления, и пытавшийся прорваться в город неприятель неминуемо оказывался в каменном мешке, часто становившемся его могилой. Но сейчас все это выглядит совсем по-иному. Лишь на отдельных отрезках Дороги процессий сохранились мостовая из гигантских плит и части серых стен с поблекшими изображениями страшных львов.
Продолжая путь дальше, я выхожу на холм, где стоит скульптура льва, подмявшего под себя человека. По одной версии, это символ силы и власти царей Вавилона, подмявших под себя своих врагов, по другой — лев как бы взял под свою защиту человека, олицетворяющего народ Вавилона. Существуют и другие версии.
Еще несколько минут брожу по холмам, усыпанным битыми кирпичами, в сопровождении полицейских в темной суконной форме с тяжелыми винтовками. Они служат в туристической полиции. В ее обязанность входит охранять памятники от чересчур охочих до сувениров посетителей и назойливых местных мальчишек, предлагающих посетителям ”древние”, а на самом деле изготовленные в соседних деревнях глиняные фигурки.
И вот я снова в пути. Проезжаю Хиллу — центр одной из иракских провинций. Сейчас эту провинцию называют ”Вавилон”, но в народе она продолжает сохранять свое старое название ”Хилла”. Когда иракцы говорят о Хилле, они всегда добавляют слово ”фейха” — ”зеленая”. Хилла раскинулась по обе стороны одного из рукавов Евфрата, а много километров вокруг занимают массивы финиковых пальм и фруктовых садов. По плотности населения эта провинция уступает только столичной провинции Багдад.
Рис. 1. Саудовская Аравия. Окрестности Мекки во время хаджа
Рис. 2. Молодой саудовец в национальном костюме
Рис. 3. Саудовская Аравия. Австралийская исследовательница Хизе Росс перед входом в традиционный дом
Рис. 4. Йемен. Город Сана. Баб аль-Йемен
Рис. 5. Йемен. Сана
Рис. 6. На улице Саны
Рис. 7. Йемен. Город Аден. Памятник борцам за свободу
Рис. 8. Балкон традиционного йеменского дома
Рис. 9. Ирак. Город Хатра. Колонны эллинистического храма
Рис. 10. Вавилон. Ворота Иштар
Рис. 11. На улице Багдада
Рис. 12. Ирак. Мечеть имама Хусейна в Кербеле
Рис. 13. Иерусалим. Русские паломники перед отъездом на родину
Рис. 14. Иерусалим. Русские паломники в общей палате Сергиевского подворья
По сторонам дороги мелькают аккуратные двухэтажные домики, окруженные небольшими садиками. Вот просторный городской стадион, башня с часами, три высоких цилиндра нового элеватора, сооруженного по проекту советских специалистов.
На крыше здания муниципалитета в самом центре города аист свил огромное гнездо. Эту мирную птицу иракцы очень любят и ласково называют ”лак-лак”, подражая звуку, который, закинув голову, издает аист своим клювом. В аистином гнезде среди кучи крупных сучьев и палок свили гнезда вездесущие воробьи. Эти нахальные квартиранты, потеряв всякое уважение к хозяину, важно обозревающему с высоты шумящий внизу город, чирикали и дрались у аиста под ногами. Путешествуя по Ираку, я не раз встречал аистиные гнезда в самых неожиданных местах: на высоких минаретах мечетей, куполах христианских церквей, на высокой арке древнего Ктесифона, на 100-метровой мачте радиостанции под Багдадом.
Хилла считается самой развитой в сельскохозяйственном отношении провинцией Ирака. Здесь распахано более 65 % земель, с которых можно получить два-три урожая в год при искусственном орошении. Проблем с орошением не существует: могучая река и отходящие от нее каналы делают орошение практически возможным в любой точке этой провинции. Хилла может служить примером сложившегося в Ираке севооборота. Большая часть земли здесь занята под ”зимние культуры” (ячмень, пшеница, чечевица), которые высевают в октябре-ноябре и убирают в апреле-мае. ”Летние культуры” (просо, кукуруза, рис) высеваются в апреле-июне и убираются соответственно в июле-сентябре. В промежутках между посевами крестьяне, как правило, выращивают кормовые травы. Среди зерновых продовольственных культур в районах Центрального Ирака продолжает преобладать ячмень, который считается солеустойчивой культурой, произрастающей на почвах, либо уже засоленных, либо находящихся под угрозой засоления.
Развалины современника Вавилона — города Борсиппы — лежат в 15 километрах к югу от него. Борсиппа всегда входила в состав Вавилонии и фактически составляла пригород его столицы. С Вавилоном ее соединял судоходный канал, а в самой Борсиппе был храм Набу, где хранились магические тексты, пользовавшиеся большим спросом как у коронованных особ, так и у простого народа. Бог Набу, сын главного бога Мардука, считался покровителем Борсиппы, и его храм был шедевром древневосточного зодчества. В пантеоне вавилонских богов он был богом писцового искусства и мудрости. Затем, особенно в Вавилоне, его стали почитать как бога, определяющего жизнь человека, пишущего ”таблицы судеб” людей. Поэтому все магические церемонии и манипуляции в древнем Вавилоне были связаны с Набу и его ролью в жизни человека.
За Хиллой дорога раздваивается: одна идет на Эн-Неджеф, вторая — к Дивании.
Держу путь на Эн-Неджеф и, проехав километров десять, у покосившегося указателя сворачиваю в пустыню. У обочины дороги стоит несколько печей для обжига кирпича. Я вижу, как загружают сырые кирпичи внутрь усеченной пирамиды печи, в которой затем разведут огонь. После этих печей можно ехать без всяких указателей: вдалеке на холме уже виден высокий столб. Это и есть развалины древней Борсиппы. Это хорошо, что здесь есть обжиговые печи и что возле них работают люди. Ведь развалины Вавилона и Борсиппы еще недавно служили своего рода каменоломнями, где наши современники добывали кирпичи для строительства зданий в Хилле и близлежащих деревнях. Поэтому чем больше новых кирпичей будет сделано, тем меньше их будет выломано в остающихся без присмотра древних сооружениях.
На холме высотой около 100 метров, усыпанном битым кирпичом и черепками, стоит 20-метровая кирпичная колонна разрушенной башни. С холма открывается вид на простирающуюся внизу равнину. У подножия легко угадывается планировка погибшего города, очертания его улиц, фундаменты больших строений. Вдалеке темнеют купы финиковых пальм, блестят зеркальца небольших болотцев, поднимается белесый дымок цементного завода у плотины аль-Хиндия. Пестрые соколы, возбужденно клекоча, парят на одном уровне с вершиной колонны. В многочисленных щелях и трещинах многометрового остова они устраивают свои гнезда и выводят птенцов.
К востоку от холма, на маленьком пригорке, на том месте, где, по преданию, родился библейский пророк Авраам, построена невзрачная глинобитная мечеть. Она не имеет минарета и скорее напоминает мавзолей с куполом, который ставят над могилами мусульманских святых. Кстати, Авраам, именуемый арабами Ибрахим аль-Халиль, почитается мусульманами как один из шести главных пророков.
В Ираке много мест, которые связаны с библейскими легендами. Самым любопытным из них, на мой взгляд, является небольшой городок Эль-Кур-на. Здесь, где, сливаясь, Тигр и Евфрат образуют полноводный Шатт-аль-Араб, находился библейский рай. Об этом свидетельствует даже соответствующая табличка. ”На этом священном месте, где Тигр сливается с Евфратом, растет священное дерево нашего праотца Адама, символизирующее сады Эдема на земле. Здесь две тысячи лет до нашей эры молился Авраам” — эти слова написаны белой краской на черном щите, прикрепленном к металлическому столбу. Он стоит у ветвистого с колючками дерева, покрывающегося два раза в год золотистыми, величиной с вишню плодами — ”набук”. Яблоки в Южном Ираке не растут, и набук, вероятно, и был тем самым плодом с древа познания, который вкусил Адам по настоянию Евы. Дерево, символизирующее райские кущи, огорожено невысокой оградой с калиткой из металлической решетки. На белых стенах ограды в некоторых местах видны бурые отпечатки ладоней, выкрашенных хной. Это — местный обычай, связанный с почитанием святых мест.
Вообще-то нет ничего удивительного в том, что именно здесь, в Месопотамии, где Тигр сливается с Евфратом, у древних было место райских кущ. Теплый климат, плодородная земля, обилие воды, реки и озера, богатые рыбой! Круглый год можно обходиться без теплого платья и добывать себе пропитание, не боясь пасть жертвой дикого зверя. Ну чем не райское место!
Но вернемся в Борсиппу. Я осмотрел скромную мечеть, стены которой украшены вмазанными в глину осколками зеркала и теми же отпечатками ладоней. Мечеть весьма популярна. Во время свадьбы сюда привозят невест. Это они оставляют отпечатки своих выкрашенных, согласно традиции, хной ладоней. В пятницу из окрестных деревень сюда приезжают крестьяне и их жены со звонкими серебряными браслетами на ногах. Они спускаются вниз, в темный подвал, где бьют поклоны, читают положенные молитвы и, высказав все свои обиды и горести, поднимаются наверх. Здесь, у мечети, торгуясь с заезжим коробейником, они покупают белые конфеты с мятным привкусом и другие сладости.