Иными словами, финикийцы, хорошие мореплаватели, знающие местонахождение страны Офир, помогли Соломону добыть 20 тонн золота в течение трех лет, причем послали в экспедицию один свой корабль, а второй, построенный Соломоном, повели с собой. Сегодня возникает вопрос: почему этот удачный поход впоследствии не был повторен? Скорее всего деятельность финикийцев в Офире была недолгой и прекратилась в конце VII или начале VI века до нашей эры. Пророк Иезекииль среди областей, с которыми вел торговлю Тир, не назвал Офир. Правда, Гомер намекает на плавание финикийцев по морю, которое птицы не могут перелететь за год, но предполагать, что это был Индийский океан, у нас нет достаточных оснований.
Диодор Сицилийский (I век до нашей эры) в своей ”Исторической библиотеке” отмечает, что финикийцы, обследовавшие побережье ”по ту сторону Столпов”, т. е. за Гибралтарским проливом, были отнесены в океан и после многих дней блужданий приплыли к большому острову. Этот остров и другие осколки суши в Атлантическом океане сегодня называют Канарскими островами и архипелагом Мадейра. Теперь уже нет сомнений в том, что финикийцы достигли именно этих островов. Визит финикийцев на Канарские острова связывают не только с неумением управлять парусами в бурном море. На этих островах пришельцы обнаружили в больших количествах лишайник орсель (Roccella tinctoria) который давал устойчивый пурпуровый краситель. Ведь жители Тира производили пурпуровые ткани, которые высоко ценились в древнем мире, и, на мой взгляд, правы те ученые, которые видят в этом походе на Канарские острова обычную экспедицию любознательных и удачливых мореплавателей и торговцев.
Пурпуровые ткани окрашивались красителем, получаемым из раковины пурпурницы, однако этого красителя было явно недостаточно, чтобы обеспечить потребности древнего мира. Краситель из лишайника, даже в средние века именовавшегося “травой оризелло”, мог служить добавкой к красителю, получаемому из раковин. Плиний писал, что нумидийский царь Юба II незадолго до начала нашей эры основал на Канарских островах пурпуро-красильню, а сами эти острова получили название Пурпурных островов.
Финикийские мореплаватели не только на свой страх и риск пускались в опасные путешествия, но и выполняли поручения других, более могущественных соседей. О неудачной попытке Тутмоса III использовать финикийские корабли, чтобы перебраться через море, мы уже говорили, но египетские фараоны часто привлекали финикийцев для выполнения и других поручений. Об этом как раз и сообщает Геродот: ”После прекращения строительства канала из Нила в Аравийский залив царь послал финикиян на кораблях. Обратный путь он приказал им держать через Геракловы Столпы, пока не достигнут Северного моря и таким образом не возвратятся в Египет. Финикияне вышли из Красного моря и затем поплыли по Южному. Осенью они приставали к берегу, и в какое бы место в Ливии ни попадали, всюду обрабатывали землю; затем дожидались жатвы, а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикияне обогнули Геракловы Столпы и прибыли в Египет. По их рассказам (я-то этому не верю, пусть верит, кто хочет), во время плавания вокруг Ливии солнце оказывалось у них на правой стороне”.
Как известно, Геродот делил весь мир на Азию, Европу и Ливию, т. е. Африку, и перед только что приведенным отрывком осторожно говорит, что ”Ливия же, по-видимому, окружена морем, кроме того места, где она примыкает к Азии; это, насколько мне известно, первым доказал Неко, царь Египта”. Некоторые ученые считают рассказ Геродота о путешествии финикийцев правдоподобным. Среди них можно назвать, например, немецкого ученого и путешественника Александра Гумбольдта и нашего востоковеда академика В.В.Струве. Но есть и сомневающиеся; они ссылаются на то, что, мол, Геродот умолчал об африканской природе, больших реках и многом другом, что снижает достоверность приводимых великим греком сведений. Однако позитивных свидетельств гораздо больше. И особенно сильный аргумент — солнце с правой стороны, что у Геродота вызывает сомнение, но что стало доказательством правдивости его сообщения.
Скорее всего, события развивались следующим образом. Финикийцы вышли в Красное море в июне-июле, обогнули мыс Гвардафуй при северо-восточном муссоне в октябре и переждали зимние месяцы на юго-восточном побережье Африки. Обратным путем они вернуться не смогли, так как им пришлось бы плыть против сильного мозамбикского течения, и поэтому, идя вдоль африканского побережья, они по приказанию египетского фараона Нехо (Неко) обогнули континент и вышли через Гибралтар в Средиземное море. Как пишет комментатор Геродота Г.А.Стратановский, ”по приказанию египетского царя Неко (609–593) финикияне обогнули мыс Доброй Надежды, при этом солнце было у них на правой стороне. На третий год они достигли Гибралтара и снова вошли в Средиземное море”.
Экспедиция финикийцев, сомнения в которой почти не осталось в свете новых данных по истории мoреплавания в Индийском, Тихом и Атлантическом океанах, была выдающимся достижением. Это достижение смогли повторить средневековые мореходы лишь через две тысячи лет.
В I тысячелетии до нашей эры Финикия была включена в состав сначала Ассирийской, а потом Персидской державы. Финикийский флот принимал активное участие в греко-персидских войнах в V веке до нашей эры, сражаясь против греков — конкурентов финикийцев в морской торговле.
Александр Македонский разбил персидское войско в 333 году до нашей эры и захватил Финикию. Только Тир оказал сопротивление, но был взят в следующем году. В конце IV века до нашей эры Финикия входила в состав государства Селевкидов. С установлением римского господства в Сирии в 64 году до нашей эры Финикия также оказалась под властью римлян, которая продолжалась до IV века нашей эры, когда страна вошла в состав Византийской империи.
Христианство стало распространяться в Финикии в конце I или начале II века и с установлением господства Византии получило греко-византийское направление.
В VII веке это государство вошло в Арабский халифат (теперь уже под названием Ливан), и часть его населения приняла ислам. Политика веротерпимости, которую проводили арабские правители, позволила большей части населения Ливана продолжать оставаться христианской. Во второй половине VII века, при первых Омейядах, христиане неизвестного происхождения, называемые джараджима, принимали участие в обороне византийских владений в Малой Азии против арабских набегов. Около середины VII века джараджима проникли в труднодоступный Горный Ливан, привлекли к себе тех, кто был недоволен халифской властью и бежал в горы, и начали вооруженную борьбу против Омейядских халифов, совершая вторжения в Сирию и Палестину. В начале VIII века движение джараджима распалось: одна их часть перебралась в Византию, другая слилась с ливанскими христианами-маронитами. Основоположник вероучения и организатор маронитской общины, ставший впоследствии ведущей в Ливане, был греческий монах Марон (Маро), который жил, по разным источникам, в IV или в VII веке и, спасаясь от преследования властей, бежал из Сирии в Ливанские горы. В Горном Ливане прятались не только христианские сектанты, но и мусульманские раскольники. Самой большой группой были шиитские сектанты, бежавшие от преследования суннитских правителей Омейядского халифата.
Ослабление центральных властей сначала Омейядского, а затем Аббасидского халифата привело к усилению самостоятельности местных ливанских феодалов. Раздробленность Ливана сделала его легкой добычей крестоносцев, появившихся здесь в конце XI века. Они образовали одно графство с центром в городе Триполи (Северный Ливан) и две баронии с центрами в городах Бейруте и Сайда (юг Ливана). Западноевропейские феодалы и прибывшее с ними католическое духовенство грабили ливанцев независимо от религиозных убеждений.
Ливан, как и другие арабские страны, в первой половине XVI века стал частью Османской империи. Точнее говоря, он был захвачен в ходе турецкого завоевания Сирии в 1516 году. А под Сирией в тот исторический период подразумевались современные Сирия, Ливан, Израиль и Иордания. Старинные и влиятельные феодальные ливанские роды — Маан, Шихаб, Арслан, Сиффа и др. заявили о своей покорности турецкому султану Селиму I который сохранил за ними их уделы. В последующем и та и другая стороны нарушали свои договоренности и сходились на полях сражений.
Россия, проводившая активную политику на Балканах в XVIII–XIX веках, не обошла вниманием Ближний Восток, и Ливан в частности. Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Екатерина II направила из Балтийского моря в Средиземное русскую эскадру под командованием А.Г.Орлова. После поражения турецкого флота в битве при Чесме 26 июня 1770 года русская эскадра контролировали восточную часть Средиземного моря. В это время на территории Ливана расширялось восстание против турок, которое возглавил правитель Северной Палестины шейх Дахир аль-Омар. Его отец был вассалом семьи Шихабов, и поэтому правящие эмиры Ливана не сразу встали на его сторону. Однако к осени 1772 года правящий эмир Юсуф Шихаб заключил союз с шейхом Дахиром, и они обратились за помощью к командованию русской эскадры. Шейх Дахир и его второй союзник в войне с турками правитель Египта Али-бей вели переговоры с русскими еще с начала 1770 года, и поэтому обращение за конкретной помощью вполне объяснимо. Суда русской эскадры вошли на рейд Бейрута, высадили десант и, изгнав турецкий гарнизон, передали город эмиру Юсуфу Шихабу. Русский флот поддержал военные действия Дахира и в 1773 году. Однако это его не спасло, и вскоре турецкая армия разгромила отряды мятежников, обложив Ливан тяжелой контрибуцией.
В 1799 году из Египта в Сирию вторгся Наполеон Бонапарт, но вскоре был вынужден отступить обратно в Египет из-за неудачной осады города Акка. Попутно замечу, что первое упоминание об Акке, торговом городе Финикии, относится к XV веку до нашей эры. В III веке до нашей эры город был переименован в Птолемаиду, поскольку вошел в государство Птолемеев со столицей Александрией. Когда в XII столетии Аккой овладели крестоносцы, они назвали город Сен-Жан-д’Акр.