В Перу эпохи инков использование большей части всех земель регулировалось государством и местными органами управления. Некоторые участки, которые получили в подарок родственники правителя или отличившиеся военные, а также чиновники, могли передаваться по наследству, но узуфрукт (право пользования чужой собственностью и доходами от нее без причинения ущерба), касавшийся собственности, полученной по наследству, подлежал делению на равные части.
В Мексике эпохи ацтеков основная часть земли была занята сельскими сообществами, что не позволяло передавать ее по завещанию владельца. Некоторые земли, которые принадлежали членам правящей группировки, после смерти владельца делили между его наследниками.
Деревенские общины
Закон о наследовании, который предписывал периодически распределять частную собственность, влиял на различные группы гидравлического общества по-разному. Крестьяне, жившие в регулируемых сельских общинах, могли делить между собой движимое имущество умершего главы семьи, но не его поля. Эти поля должны были оставаться нетронутыми или, время от времени, перераспределяться в соответствии с установленными правилами или нуждами членов общины.
Держатели небольшой по размеру частной собственности
В том случае, когда крестьяне являются собственниками своей земли, возникают совершенно иные проблемы. Недостаток продуктов питания может ограничить число потенциальных наследников, а это очень важный демографический фактор во всех гидравлических обществах. Тем не менее воля к жизни нередко побеждает нужду и, несмотря на периодическую или постоянную нехватку продуктов, население продолжает увеличиваться. Это неизбежно приводит к измельчению наделов; люди тратят больше труда, несут больше тягот, что нередко порождает драки, восстания и бандитские нападения.
В регулируемых поселениях демографическое давление тоже присутствует. Но оно особенно сильно ощущается там, где господствует частная собственность на землю. В таких местах обнищание экономически слабых элементов не уравновешивается и не устраняется корпоративной экономикой деревни, а это мешает не только коллапсу индивидуального предприятия, но и его экономическому прогрессу.
Среди богатых владельцев собственности важную роль играет другой фактор гидравлической демографии – полигамия. В гидравлических цивилизациях богатые мужчины обычно имеют нескольких жен, и чем крупнее состояние, тем многочисленнее их гаремы. В связи с этим возрастает и количество у каждого из них сыновей, а это означает, что будет несколько наследников. И в том случае, если все его сыновья получат равные доли наследства, размеры собственности быстро уменьшатся.
Комментируя динамику традиционного китайского общества, двое современных ученых, Фэй и Чжан, установили, что в таком обществе «земля не рождает другой земли». Почему? «Это объясняется тем, что обогащение за счет эксплуатации земли при использовании традиционных технологий не является практичным методом накопления богатств». Земельные богатства имеют тенденцию к сокращению, а не к росту, и главная причина этого – закон о наследовании. «Пока действует привычный принцип равного распределения земли между наследниками, время служит мощной дезинтеграционной силой в землевладении».
Исламский закон о наследовании приводит к тем же последствиям. Там, где он действует, «через много лет неизбежно приводит к распылению даже очень крупной собственности». Земельные пожалования в империи инков, очевидно, тоже подчинялись этому закону. Через несколько поколений доходы, получаемые отдельными наследниками, могли сократиться до минимума.
Демократические города-государства в Древней Греции
Фрагментация земельных владений из-за более или менее одинакового наследования, несомненно, является очень важным явлением. Но можно ли считать, что этот процесс характерен лишь для гидравлических цивилизаций? «Закон раздела поместья при наследовании» действовал и в городах-государствах классической Греции. Применяемый постоянно, он без остановки раскалывал земельные владения. В IV веке, если не считать одного исключения, крупнейшие владения, которыми могла похвастаться Аттика, имели размеры 300 флетр, или 64 акра. А Глоу добавляет: «Такое положение вещей было типичным для демократических городов».
Соединенные Штаты после Войны за независимость
В первые годы существования Соединенных Штатов в них шла борьба за отмену майората и права первородства, когда все наследство доставалось старшему сыну. Во время Американской революции и сразу после нее защитники молодой республики яростно критиковали пожизненную ренту, совершенно справедливо называя ее пережитком европейского феодализма. После того как закон о первородстве был отменен, колоссальные аристократические владения быстро распались. Как сообщает Майерс: «Примерно к 1830 году большая часть огромных поместий в Америке перестала существовать».
Разительный контраст: сила земельной собственности в Европе в эпоху позднего феодализма и в капиталистической Европе
Аналогичные попытки уничтожить власть крупных землевладельцев были предприняты в Европе после окончания феодального периода. Правительства новых территориальных и национальных государств боролись с правом первородства, используя различные способы. На континенте преобладали указы, установленные законом, а в Англии – юридические реформы (Моррис Р. Майорат). Сильное противодействие со стороны абсолютизма придавало борьбе мощь и краски. Но в ведущих странах Западной и Центральной Европы правительства не смогли надолго сохранить существование крупных владений. Во Франции они просуществовали нетронутыми до революции, а в измененной форме – до 1849 года. В Англии и Германии от них отказались только в XX веке.
Небольшая и мобильная собственность
Сохранению крупных земельных владений препятствовали различные социальные силы. Греческие законодатели, которые, вслед за Аристотелем, признавали влияние уравнивания собственности на политическое общество, скорее всего, не идентифицировали себя с каким-то одним классом или социальной группой. Но их усилия способствовали появлению небольших сельских владений, а также новых форм мобильной (городской) собственности и предприятий. Можно с уверенностью сказать, что группы, которые получали преимущество от ослабления крупных земельных владений, добивались нужных им результатов с помощью методов, эффективность которых возрастала по мере того, как в городах-государствах укреплялась демократия.
В только что появившихся Соединенных Штатах Джефферсон боролся за отмену закона о первородстве и майората, считая это необходимым условием устранения «феодальных и неестественных различий» между людьми. И он основывал свою политику на философии, которая не доверяла торговле и промышленности в такой же степени, в какой он верил в независимых фермеров, владеющих землей. Среди тех, кто составлял текст Американской конституции, владельцев средних и мелких наделов могло и не быть, но их влияние было очень велико. Революция, которая «началась как протесты торговцев и бунты мастеровых», была доведена до конца с помощью штыков восставших фермеров (Бирд Ч. Рост американской цивилизации).
Но этим дело не ограничилось. Через несколько десятилетий после революции интересы сельскохозяйственных рабочих начали столь эффективно преобладать над торговыми и банковскими интересами прибрежных городов, что в 1812 году это чуть было не привело к началу войны с Англией. Поэтому вполне справедливо будет заявить, что к падению феодальной системы первородства и майората в Соединенных Штатах привело появление мобильной городской собственности.
Государства феодальной и постфеодальной Европы
Консолидации феодальной и постфеодальной земельной собственности в Европе угрожали совсем иные силы. В самый разгар конфликта представители абсолютистского государства пошли в атаку; и внешнее сходство с восточной версией этой войны помогает понять истинную природу того, что случилось на Западе.
Почему феодальным лордам Европы удавалось сохранять свою земельную собственность? Потому что, как уже было показано выше, в «лоскутном одеяле» средневековой Европы национальные и территориальные лидеры не имели сил, чтобы этому помешать. Конечно же, суверен, самый влиятельный владелец земель и людей, имел определенную публичную власть. Он требовал военной службы от своих сеньоров, вассалов и лордов; он обладал некоторыми верховными юридическими функциями; он поддерживал отношения с владыками других стран, и его власть усиливал тот факт, что большая часть его вассалов могла владеть своими землями только до тех пор, пока они выполняли обязательства, которые они брали на себя при формальном введении их во владение того или иного феода. Таким образом, лорды первоначально были держателями, а не хозяевами своих земель; и они оставались таковыми по крайней мере теоретически даже после того, как эти владения стали наследственными.
Такое положение дел описано во многих источниках. С определенными изменениями, которые приобрели особенно важное значение в такой стране, как Англия после норманнского завоевания, оно господствовало на большей части Западной и Центральной Европы в течение начального периода феодализма. Впрочем, авторы исторических книг обычно предпочитают описывать отношения между феодальным лордом и его сувереном, а не отношения между самими лордами, несмотря на то что с точки зрения развития собственности это и есть самое главное.
Не имеет значения, держал ли барон свой феод временно или это было его наследственное владение, вся жизнь феодала проходила в принадлежавшем ему замке, а не при королевском дворе. Именно такое, обособленное положение барона и определяло его личные и социальные контакты. Король имел право требовать от своих вассалов военной службы в течение нескольких недель; но за пределами этого периода, ограниченного договором, продолжительность которого могла увеличиваться за счет оплаты, король не имел права контролировать действия вассала. Барон или рыцарь мог использовать своих солдат в войне с соседями. Он обладал правом отправлять их в погоню за кем-нибудь, а также в разного рода экспедиции. И что самое важное, он имел право встречаться с соседями своего короля, которые, как и он, стремились продвигать собственные интересы.