(Ховорт X. История монголов).
Трудно понять, почему человек убивает того, кто им искренне восхищался. Зачем ему уничтожать источник своей власти, безопасности и богатства? Но подобные доводы не остановили врагов Рашида. Они объявили его виновным и прямо у него на глазах убили его сына. Его собственное тело они разрубили надвое, не позволив ему проститься ни с родственниками, ни с друзьями. Так погиб Рашид, одинокий человек, лишенный светских и церковных почестей, ибо в конце жизни его объявили религиозным самозванцем.
Но как бы цинично ни обошлись с Рашидом убийцы, они не заставляли его публично признаться в преступлениях, которых он не совершал. Наоборот, ему удалось до конца сохранять свою невиновность. Жертвы политических процессов в современных тотальных управленческих государствах такого снисхождения не дождались.
Однако это вовсе не свидетельствует о том, что гидравлический деспотизм не обладал террористическим характером. Те люди, которые подвергали пыткам заключенных по приказу гидравлических правителей, могли сломать любого и, несомненно, добивались публичных признаний вины от тех, кого им было велено сломать. Но хозяева гидравлических режимов не видели смысла в том, чтобы делать свои конфликты известными в деревнях или гильдейских кварталах, где в субполитической атмосфере процветала полуавтономная демократия нищих. Поэтому не было нужды устраивать представления в «народных» судах, во время которых люди признавались в чудовищных преступлениях, которых они не совершали.
Последние дни жизни коммуниста Бухарина показывают, как в современных условиях жертву заставляли публично сотрудничать с судом ради своего собственного уничтожения. Ленин в своем «Завещании» писал, что Бухарин был «ценнейшим и крупнейшим теоретиком партии», что его «можно по праву считать любимчиком всей партии». Но сегодняшний любимец завтра превращается в чудовище. Судимый и приговоренный к смерти во время великой чистки 30-х годов, Бухарин в одну ночь потерял всю свою славу и популярность. Вышинский, тогдашний государственный прокурор, назвал Бухарина «теоретиком в кавычках», «проклятой помесью лисы и свиньи», которого необходимо внести в список шпионов и предателей, заслуживающих того, «чтобы их пристрелили, как грязных собак». И психологические инженеры в советском правительстве так умело обработали обвиняемого, что он публично и подробно рассказал о своих изменнических поступках, которых никогда не совершал.
Таким образом, тотальное одиночество, как и тотальный террор, также имело свои варианты.
Глава 6Ядро, границы и приграничные зоны гидравлического общества
Предварительный обзор в середине пути
В ходе нашего исследования можно сделать несколько базовых заключений. Первое: институционные особенности гидравлического общества нельзя понять, если ограничиться лишь ссылками на географические, технологические и экономические факторы. Разумеется, главным фактором являются природные условия, но они играют формирующую гидравлическую роль при очень специфических культурных условиях, а они отвечают скорее за организационные, чем за технические перемены. Второе: некоторые черты гидравлического общества присутствуют и в других аграрных структурах. Но гидравлическое общество отличается спецификой своего качества и двумя особенностями: гидравлической организацией и агрогидравлическим деспотизмом. Именно эффективное сочетание этих двух факторов приводит к появлению оперативного целого «непрекращающейся работы», которая способна существовать более тысячи лет. Историк, изучающий человеческую свободу, не должен забывать этот фундаментальный эмпирический факт: среди самых развитых д©индустриальных цивилизаций гидравлическое общество, причем в самой деспотической форме, пережило все остальные.
Почему гидравлическое общество оказалось таким живучим? Может быть, потому, что было основано на гидравлическом сельском хозяйстве, которое управлялось государством? Сторонники экономической интерпретации истории в этом не сомневаются: так думал даже сам Маркс.
Однако очень важно отметить то, что Маркс и Энгельс считали царское управление послемонгольской России восточно-деспотическим, хотя прекрасно знали, что русское сельское хозяйство вовсе не было гидравлическим. Противоречие с точки зрения экономического детерминизма здесь совершенно очевидно; оно еще больше усиливается, когда мы узнаем, что, помимо царской России, еще несколько агродеспотических государств выполняли свои жизненно важные организационные и потребительские функции, не имея, собственно говоря, гидравлической экономики. Способность этих режимов поддерживать свое существование позволяет нам предположить, что именно этой способности и принадлежит решающая роль в организационных и властных структурах агроуправляемого порядка.
Очевидно, что этот вывод имеет исключительную важность не только с теоретической точки зрения и для прошлых веков, но и с политической, а также для современности. Именно по этой причине мы собираемся в этой главе исследовать особенности и взаимосвязи центра и окраин гидравлического общества. В главах, следующих непосредственно за этой, мы проанализируем два других аспекта данной проблемы: первый – характер частной собственности определяется властью, и второй – классовое управление в гидравлическом мире.
Насколько гидравлическим является гидравлическое общество? Очевидно, что существуют районы с максимальной гидравлической плотностью и другие, которые, будучи гидравлически менее плотными, тем не менее могут считаться настоящими гидравлическими обществами. Каков институционный образец пограничной зоны подобного общества? И в какой точке эта зона теряет свою общественную идентичность? Существует ли граница, за пределами которой черты гидравлического общества проявляются лишь изредка, в субмаргинальной форме?
Если допускать, что подобные оттенки институциональной плотности действительно существуют, то каковы они – статические и постоянные или нет? Перемещается ли гидравлическая цивилизация из пограничной зоны в субпограничную или наоборот? Имея в виду эти вопросы, мы перейдем теперь к обсуждению центральной зоны, пограничных и субпограничных зон гидравлического мира.
Центральные зоны гидравлического мира
Институционное качество гидравлического района изменяется в зависимости от его пространственного расположения и экономической и политической мощи его гидравлической системы. Оно может изменяться под влиянием относительного значения главного элемента гидравлического действия: контроля за наводнениями.
Пространственная (и организационная) связь в данной гидравлической экономике определяется главным образом следующим фактором: имеются ли в ней постоянные или временные источники воды? Гидравлическое сообщество способно создать еще одну более или менее постоянную систему ирригации и контроля за наводнениями в районе, где существует лишь один главный доступный источник воды. Это часто происходит в регионах, похожих на оазисы, через которые протекает одна река, питающаяся водами, стекающими с более влажных холмистых или горных районов материка. Государства Древнего Перу, расположенные в речных долинах, имели постоянные гидравлические системы. В Старом Свете классическим примером подобных государств были цивилизации в долине реки Синд и реки Нил в Египте.
Если пустынный район имел несколько не слишком отдаленных друг от друга рек, соединявшие их каналы могли образовать относительно непрерывную гидравлическую сеть. Однако подобной цивилизацией обладало лишь несколько аридных регионов. Нижняя Месопотамия была скорее исключением, чем правилом.
В большинстве случаев реки в потенциально гидравлических районах текут слишком далеко друг от друга, чтобы их можно было соединить каналами. Поэтому гидравлические сообщества, на территории которых протекают множество рек, обычно имеют систему каналов и дамб. Люди, живущие в условиях нехватки воды или одного водного источника, могут воспроизводить племенную или национальную культуру в течение длительного периода времени. Это произошло в районе реки Рио-Гранде и, в гораздо более крупном масштабе, в Египте эпохи фараонов. Однако самодостаточные гидравлические племена сыграли весьма незначительную роль в человеческой истории; и даже такой национальный комплекс, как Египет, в конце концов перерос свою первоначальную политическую изоляцию. Большинство исторически значимых гидравлических народов и империй имели регионы, зависевшие от постоянной гидравлической единицы; однако если рассматривать их как целое, то станет ясно, что гидравлические системы этих крупных политических единиц имели непостоянные формы.
Поскольку большинство крупных гидравлических цивилизаций имеют в своем составе незамкнутые гидравлические системы, отсутствие связи между ними, очевидно, не может быть надежным указателем для определения гидравлической плотности. Экономический и политический вес незамкнутой гидравлической системы должен определяться другими способами.
В аридных зонах незамкнутая гидравлическая система встречается довольно редко; зато в семиаридных (полупустынях и степях) она является правилом, по крайней мере для тех государств, которые переросли самый примитивный период своей экономики. Как говорилось выше, семиаридные районы, в которых происходило гидравлическое развитие, многочисленны и велики, и в их пределах связи между гидравлическим сельским хозяйством и негидравлическим (мелкомасштабная ирригация и осадки) фермерством отличаются большим разнообразием.