Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти — страница 42 из 108

На познавательном уровне корреляция тоже различная. Аграрный деспотизм, вне зависимости от того, какой была его гидравлическая плотность, настаивал на своем праве брать налоги со всех. Однако способы, какими это право внедрялось в жизнь, сильно различались. Хотя свободное гидравлическое общество с сильным правительством могло собрать больший процент со всех доходов его жителей, чем компактные гидравлические общества со слабым правительством. При прочих равных условиях более мощная бюрократия в интенсивном управленческом государстве со временем становилась более искушенной в деле управления налоговой службы, чем немногочисленная бюрократия более слабого управленческого государства.

Сбор излишков сельскохозяйственной продукции в Перу инков был более централизован, чем в ацтекской Мексике, ибо в ней сбором налогов занимались не представители правительства, а руководители местных calpulli. В компактных гидравлических обществах древнего Ближнего Востока основная часть налогов, вероятно, собиралась правительственными функционерами, хотя нам известно, что в определенный период правления фараонов этим занимались посредники. Под влиянием греков и римлян облагаемые налогом хозяйства появились на эллинском и римском Ближнем Востоке, но абсолютистские режимы вскоре укрепили свою власть, сначала усовершенствовав систему налогового земледелия, а позже – сведя ее к минимуму. Назначенные государством сборщики налогов – как правило, богатые горожане – дополняли фискальную бюрократию, а крупные (бюрократические) владельцы земли выполняли эту обязанность с большим успехом и с меньшей опасностью для себя. Так гидравлически свободная Римская империя избавилась от независимых земледельцев Древней Греции и республиканского Рима, не возвращаясь к старым египетским и вавилонским способам прямого сбора налогов.

Эти же меры применяли и арабские господа Ближнего Востока, власть которых опиралась на такие гидравлические центры, как Дамаск, Каир и Багдад. При Омейядах преобладала бюрократическая фискальная система, и земледельцы, собиравшие налоги, которых поставило себе на службу правительство Аббасидов, были еще тесно связаны с бюрократическим порядком.

В Месопотамии они вообще были частью чиновничьего аппарата. В Китае некоторые местные сборщики налогов не были его частью, но бюрократические способы сбора налогов, по-видимому, господствовали здесь многие годы.


Изменение бюрократической плотности гидравлической территории

После включения территорий, где зарождались гидравлические и негидравлические отношения, в свободное гидравлическое общество на этих землях обычно развивалась бюрократическая сеть. Так случилось после того, как древние центры китайской культуры захватили отдельные «варварские» регионы Центрального и Южного Китая.

Включение компактной гидравлической территории в свободную гидравлическую империю имело противоположный эффект. Правители, привыкшие действовать в менее компактном обществе, могли также сократить и бюрократический аппарат гидравлически компактной местности. Именно так и случилось, когда долина Нила вошла в состав Римской империи.

Гидравлически заинтересованные и гидравлически не заинтересованные хозяева гидравлического общества

Вторым фактором, который может изменять бюрократическую плотность гидравлического общества, является заинтересованность правителя в гидравлическом способе управления или, наоборот, ее отсутствие. Как уже говорилось выше, гидравлическое общество может опуститься на нижний уровень рациональности, если им управляют завоеватели, которые не проявляют особого интереса к управленческому сельскому хозяйству, или его бывшие хозяева ослабляют свои продуктивные усилия. Отсутствие интереса к гидравлическому способу управления обычно связано с тем, что в стране, откуда они пришли, его просто не было. Разруха и запустение может порождаться также сокращением доходов правительства из-за чрезмерного усиления частных собственников или из-за дегенерации правящей верхушки, упивающейся роскошью тотальной власти.

Определенную роль играют здесь и слабые связи между главными районами политической власти и гидравлической экономикой. Правители могут сделать своей столицей город, расположенный поблизости от главных регионов сельскохозяйственного производства и его доходов, а могут построить ее на большом расстоянии от них. Оправданием этому всегда служат требования обороны, и временами это действительно так. Но чаще правители – особенно из разряда завоевателей – предпочитают создавать свою столицу на негидравлической границе, поскольку они чувствуют себя безопаснее на периферийных, а не центральных районах гидравлического мира.

В Китае центры политического управления и гидравлической экономики в 1-м тысячелетии нашей эры более или менее совпадали, когда возраставшее плодородие долины реки Янцзы вступило в конфликт с оборонными нуждами северной приграничной зоны. С тех пор столица переносилась то туда, то сюда, однако северный регион никогда не переставал быть до определенной степени гидравлическим, а северные столицы были хитроумным гидравлическим способом привязаны к центральному Китаю, главному району выращивания риса, с помощью Большого канала.

Великая Северная равнина Индии, главный регион гидравлического сельского хозяйства, была также логически оправданным местом расположения политического центра, и мусульманские властители Индии, подобно их индуистским предшественникам, разместили свою столицу здесь. Но они проявляли меньше интереса к гидравлике, чем предыдущие коренные правители Индии. И хотя управленческого интереса у них хватало и они создали и поддерживали в рабочем состоянии крупные ирригационные сооружения, им не удалось полностью воссоздать ту грандиозную гидравлическую экономику, которая процветала в империи Маурьев. Роль, которую они отвели местным вождям и земледельцам, отражает сравнительно низкую бюрократическую плотность мусульманской Индии.

Императоры поздней Римской империи ответили на зов Востока. Однако они создали свою новую столицу не в одном из великих классических регионов гидравлического сельского хозяйства (Египте, Сирии или Месопотамии), а на Геллеспонте (Босфоре), являвшемся водоразделом между Востоком и Западом. И несмотря на то что они давно познакомились с управленческим деспотизмом, который побуждал их планировать и строить в грандиозных масштабах, они были согласны управлять своими гидравлическими владениями издалека. Обладавшие решительностью в создании крупных негидравлических сооружений (дорог и приграничных стен и валов), они проявили гораздо меньше инициативы в агроуправленческой сфере. Они, вне всякого сомнения, не были лишены гидравлических забот, но ставили своей целью собрать как можно больше дани в виде сельскохозяйственной продукции, располагая при этом как можно меньшим числом чиновников. Какими бы умелыми правителями они ни были, они не понимали рационального максимума гидравлического мира, которым управляли.

Римляне, превратившие Константинополь в столицу своей империи, имели позади себя пять сотен лет практического опыта гидравлического управления страной по эллинистическому образцу. Турки, завоевавшие в 1361 году Адрианополь, в 1453-м Константинополь, в 1517-м Египет и в 1534-м Месопотамию, тоже были хорошо знакомы с высшими аграрными цивилизациями гидравлического типа, ибо с незапамятных времен жили на краю гидравлического мира. Но, вероятно, из-за своего пасторального прошлого они не были меньше заинтересованы в развитии сельского хозяйства, чем в военных предприятиях, и интенсификации гидравлического центра они предпочли расширения своих негидравлических границ. Впрочем, великие ирригационные сооружения Месопотамии к приходу турок уже лежали в руинах; но история Индии и Китая показывает, что гидравлические усилия способны очень быстро восстановить то, что уничтожили антигидравлические действия. Турки не уничтожили агроуправленческие традиции Египта или Сирии; но в Ираке они не провели значительных восстановительных работ. Иными словами, турки не проявили особого рвения к гидравлическому развитию. Как восточные деспотичные организаторы войны, мирной жизни и фискальной эксплуатации, они добились необыкновенных успехов; а в нескольких вспомогательных административных центрах на них работало много чиновников. Но, будучи не сильно заинтересованными в хитростях управления, они, однако, управляли своей обширной империей с помощью относительно небольшой профессиональной бюрократии.

Периоды агроуправленческой настройки, дегенерации и реставрации

Разумеется, экономические повадки правящей элиты не могут оставаться неизменными. Несмотря на огромные различия в культурной и социальной ассимиляции, это справедливо и для захватчиков, явившихся из тех мест, где преобладало сельское хозяйство.

Племенные завоеватели Китая обычно стремились сохранить местные традиции в определенных сферах негидравлического строительства и управления; и многие из них понимали значение ирригации в сельском хозяйстве. Из всех северных захватчиков в деле активного гидравлического строительства никто не мог сравниться с маньчжурами, которые преуспели в области ирригации у себя на родине еще до завоевания Китая (Виттфогель К., Фен Ч. История китайского общества Ляо). На Ближнем Востоке Омейяды, укрепившие режим, установленный еще первыми последователями Пророка, также демонстрировали экстраординарную заинтересованность в гидравлических работах.

Захватчики, явившиеся из областей, где господствовало сельское хозяйство, начинали проявлять интерес к гидравлическим работам не в течение первого периода своей власти, а гораздо позже, часто становились ленивыми в управленческих делах и переставали обращать внимание на многие вещи еще до того, как их рациональный потенциал оказывался исчерпанным. В отличие от них правители коренных народов очень часто проявляли большую заинтересованность в подобных работах в начале своего правления, а когда их власть укреплялась, их интерес к ним пропадал. В обоих случаях упадок мог быть преодолен под влиянием внешних обстоятельств или, наоборот, усиливался из-за вторжения крупных собственнических сил, представители которых стремились присвоить себе значительную часть доходов порабощенной страны. Когда один сегмент деспотической элиты (обычно двор и группы чиновников, близкие к нему) уступал коррумпирующему влиянию тотальной власти, другой (иные представители официальной власти, их родственники и друзья из среды бюрократической знати) мог отобрать у них эту власть. В результате этого иррациональные черты режима уничтожались в ходе «катартической» или «регенеративной» революции.