Антибольшевистские организации были многочисленны, разрознены и слабы. Генерал Деникин вспоминает о прибытии в Добровольческую армию делегации от одной из крупнейших организаций – «Национального Центра». Старшие начальники связывали с этой организацией представление о «широком фронте русской общественности». Но, как пишет Деникин: «Это было добросовестное заблуждение членов делегации, вводивших также добросовестно в заблуждение и всех нас. Сами они стремились принести пользу нашей армии, но за ними не было никого».
Главные деятели первых дней революции – Родзянко, Милюков, Гучков и другие, столь успешно поработавшие на гибель «старого режима», – были обязаны, казалось, принять участие в уничтожении большевизма и исправить свои ошибки. Но все они умыли руки в содеянном ими и исчезли. Показательно, что на всех белых фронтах руководство государственными делами находилось или быстро переходило в руки старших военачальников. Однородность такого возглавления создавала благоприятные условия для взаимного понимания по всем государственным и военным вопросам, по выработке планов и согласованности действий. Однако этого не случилось, и не по вине указанных лиц.
Раздробленный, неустойчивый в своих настроениях, страдавший от недостатка дальновидных, честных и энергичных людей, белый лагерь в целом не мог подняться до той степени самоотречения и самопожертвования во имя Родины, которыми отличались первые кадры белых армий. Под «белым лагерем» автор подразумевает вооруженные силы против большевиков, те организации и группы и тех отдельных лиц, которые помогли первым или действовали самостоятельно, имея целью сбросить власть большевиков и установить в России порядок и законность. Автор не считает принадлежащими к «белому лагерю» партии и группы, которые своей главной задачей ставили спасение «завоеванной революции» и преследовали узкопартийные цели (социал-революционеры, Комуч и проч.).
Там, где одни отдавали свою жизнь за спасение России, желая сохранить ее единой и неделимой, другие действовали так, как должно было бы наблюдаться у большевиков, твердивших о неограниченных свободах, «власти на местах», «самоопределении вплоть до отделения». Вместо тесной спайки и дружных усилий появляется и нарастает волна требований самостоятельности и независимости. Личное честолюбие или местные интересы ослепляют и заставляют забывать об общей цели борьбы, о неизбежности поражения при действиях вразброд. Даже в военной среде, привыкшей к строгому порядку и дисциплине, колеблются и расшатываются эти воинские начала.
Силы белых начинают слабеть, воинский дух угасает, тыл разваливается, разбегаются или переходят на сторону врага неустойчивые бойцы и целые части. Гражданская война протекла у большевиков в исправлении своих слабых мест и постепенной консолидации сил. У белых – в раздробленности, в трениях, в открытой и скрытой борьбе за влияние, власть и привилегии. Огромные усилия, жертвенные порывы и подвиги лучших сынов России и их кровавые потери были недостаточны, чтобы сломить большевистское иго. Не потому, что армии врага были сильнее, но потому, что белый лагерь был поражен тяжелыми внутренними недугами.
Положение, создавшееся внутри враждующих сторон, отразилось соответствующим образом на отношениях с иностранцами. Красные не имели прямых сношений с другими странами, так как не находились в официальных сношениях с иностранными правительствами. В их рядах воевали мадьяры, латыши, китайцы и другие национальности в большом числе, но это были наемники интернационала, добросовестно исполнявшие свои обязанности и отличавшиеся хорошими боевыми качествами и большой жестокостью.
Большинство иностранных держав не было заинтересовано уничтожением большевизма в России, хотя отдельные представители этих держав предвидели опасность распространения красной заразы. Делались попытки своевременно это зло уничтожить. Оказывалась помощь борьбе с большевизмом, особенно пока еще продолжалась мировая война. После поражения Германии и заключения с ней мира помощь сильно сократилась, а к концу 1919 года прекратилась. Отряды союзников, вообще незначительные, появлялись вместе с их высокими комиссарами на белых фронтах, но участия в военных действиях избегали, нередко договаривались с большевиками о нейтралитете или прекращении враждебных действий и при появлении опасности быстро удалялись.
На Восточном фронте большое зло причинили наши бывшие военнопленные – чехи. Начавшие борьбу с большевиками ради собственного спасения, они помогли быстрому и одновременному выступлению противобольшевистских организаций от Волги до Владивостока и образованию Восточного фронта, но вскоре «устали» и ушли в тыл на охрану железной дороги. Здесь чехи превратились в спекулянтов и грабителей, не торопились домой и во многих тысячах вагонов везли свои «трофеи» во Владивосток. И без того слабо справлявшийся с огромным движением длинный Сибирский путь был окончательно расстроен. Во время отступления армии погибло много поездов, не пропущенных чехами, в которых замерзали раненые, больные и беженцы. Когда чехов настигли красные войска, предательской выдачей Верховного Правителя адмирала Колчака они купили себе право беспрепятственного движения дальше.
Иностранная помощь принесла больше вреда, чем пользы, и дала основание большевикам кричать в своей пропаганде против «прислужников иностранного капитала». Неопределенная и колеблющаяся политика союзных держав значительно помогла большевикам в их торжестве над белыми. Современные мировые события указывают с полной ясностью, что проигрыш белыми Гражданской войны оказался поражением и наших бывших недальновидных союзников.
В горах Урала
После боя 9 мая и отступления в район города Уфы 1-я Стрелковая (Ижевская) бригада была расположена к северу от станции Чиш-ма. Возник вопрос, ввиду небоеспособности бригады, об ее окончательном расформировании. По этому делу генерал Молчанов уехал в штаб 2-го Уфимского корпуса (Уфимской группы). Ему предлагают в командование 4-ю Уфимскую дивизию.
18 мая на станции Чишма, в вагоне командира 3-го Уральского корпуса (группы), собрались начальники 6-й, 7-й и 11-й дивизий для распределения боевого и прочего имущества ижевцев. Около 5 тысяч винтовок, сделанных ижевцами на своем заводе, трофейные пулеметы в количестве более 40 и 10 орудий (в том числе две полевые 48-линейные гаубицы), захваченные у красных, должны были перейти в другие руки. Главный приз – артиллерию – получил генерал Ванюков{154}, начальник 11-й Уральской дивизии.
За отъездом командира бригады, от ижевцев присутствовал со списками разного имущества начальник штаба бригады, который в конце заседания обратился к генералу Голицыну и сказал, что все распределенное имущество будет передано согласно полученным указаниям, но только после того, как об этом будет уведомлен генерал Молчанов, и с его разрешения. Генерал Голицын с этим согласился.
Известие о расформировании бригады вызвало подавленное настроение среди офицеров и немногих солдат-ижевцев, оставшихся в бригаде. Не прошло и трех месяцев, как в этих самых местах, где теперь стояла бригада, ижевцы громили красных и вызывали всеобщее восхищение своим победоносным наступлением к Уфе. Теперь всякие следы существования бригады уничтожаются и ее боевые трофеи передаются другим. Удрученные до последней степени, ижевцы несколько дней провели в тяжелом ожидании, беспокоясь об участи своих частей и всей бригады.
22 мая вечером генерал Молчанов сообщил, что бригада расформировываться не будет и будет позднее развернута в дивизию. Из района станции Чишма она была двинута на север и получила для обороны участок позиции на правом берегу реки Белой к северу от города Бирска. На возможность остановить наступление красных и отбросить их от реки Белой на запад возлагались большие надежды. Но этому не суждено было осуществиться. Сосредоточив свои части и тщательно подготовив средства для переправы, нащупав более слабые места в расположении противника, красные начали форсировать реку одновременно во многих пунктах. В некоторых из них 6 июня удалось достигнуть успеха и закрепиться на правом берегу.
В районе Уфы, где были более сильные и лучше сохранившиеся части Волжской и Уфимской групп, они были отбиты, и только 9 июня им удалось захватить самый город. На участке 1-й Отдельной бригады они переправились без особых усилий. Когда наши башкиры увидели противника, переправляющегося на лодках и паромах через реку, они обалдели, перестали стрелять и начали разбегаться. Привести их в порядок не было возможности. Остатки бригады отступили, но неустойка эта не была причиной оставления позиций на реке Белой, так как отступление к северу от Уфы началось одновременно в нескольких местах. Бригада была направлена в глубокий тыл, а прикрытие оставленного направления было возложено на Уфимскую кавалерийскую дивизию генерала Джунковского.
В середине июня фронт проходил примерно по реке Уфе и только южнее города Уфы небольшой участок реки Белой упорно удерживался частью группы генерала Каппеля. Переход красными реки Белой и захват Уфы являлся для них крупным успехом, нашедшим соответственную оценку. Следующей задачей, и весьма срочной, красным войскам Восточного фронта было поставлено захватить Урал.
Завоевание Урала было возложено на 5-ю, 2-ю и 3-ю армии. 5-я армия была усилена частями расформированной Туркестанской армии и состояла из четырех пехотных дивизий (35, 27, 26 и 24-й) и 3-й Кавалерийской дивизии. 1-я и 4-я армии оставались для действий против оренбургских и уральских казаков. 2-я и 3-я армии действовали против Сибирской Белой армии на Северном Урале. Численность 5-й красной армии достигла 29 тысяч штыков и сабель, а численность противника Западной армии генерала Ханжина – 18 тысяч штыков и сабель.
Малая доступность Уральских гор к северо-востоку от города Уфы заставила красных использовать более удобные пути севернее, главным образом трактовую дорогу город Бирск – Байки – станция Сулея – Златоуст. Захватом города Златоуста они собирались отрезать белую армию с тыла, запереть ее в ущельях Урала и уничтожить. Ударн