Генерал Молчанов со своими офицерами и ординарцами свернул в ближайший переулок и этим избежал опасности попасть под град пуль, несшийся вдоль главной улицы. На южной окраине станицы он стал собирать всех строевых. Здесь он узнал, что часть наших пушек попала к красным, в том числе все пушки 3-й легкой батареи, только недавно сформированной и присоединившейся к дивизии в этом роковом для нас пункте. Командовал батареей старый офицер капитан Миронов, который небрежно отнесся к распоряжению иметь лошадей в запряжках и быть в готовности на случай тревоги. Кроме того, попали к красным две пушки 2-й батареи.
Торопясь спасти захваченные орудия, генерал Молчанов не стал ждать, когда подберется достаточное число бойцов или будет возможность подтянуть к себе 3-й полк, который находился на берегу реки южнее Бишкуля. Собрав наскоро всего 14 человек с одним пулеметом «Шоша», он бросился на красных. Крича во всю глотку «Ура!» и паля из пулемета, кучка смельчаков заставила красных, уже располагавшихся по квартирам, отскочить назад. Нападавшие разбивали окна прикладами и бросали в избы, полные красноармейцев, ручные гранаты. У красных поднялась паника. Не видя никаких цепей или значительных групп противника, они не понимали, кто стреляет.
Генерал Молчанов дошел до пушек, но вывести их не мог. Красные начали собираться и нащупывать врага. Генерал Молчанов, увлекшийся спасением пушек, опасности не замечал. К нему подошел старший ординарец Алексеев и тихонько сказал: «Ваше превосходительство, кругом собираются красные, спрашивают, какого полка». Из 14 человек уже были убиты или ранены шестеро, осталось восемь бойцов. Генерал Молчанов приказал не спеша двинуться вдоль домов. Зашли в ближайший переулок и выбрались в поле. Паническое поведение капитана Володкевича привело дивизию к поражению и потерям, коих она не имела за все время своего существования. Капитан Володкевич был отстранен от командования полком и больше не назначался на командные должности. В дальнейшем он был ограничен обязанностями по хозяйственной части.
На удар красных ответил 1-й Ижевский полк. Смелыми и удачными действиями он отплатил врагу за поражение и вернул захваченные у нас трофеи. Когда противник ворвался в станицу и телефонная связь со штабом дивизии была прервана, телефонисты 1-го полка спрятались в кусты около дороги, ведущей из Бишкуля к реке. Установив телефон, они сообщали командиру полка все, что происходило в селении, и просили говорить потише. Кругом бродили красноармейцы, которые могли их обнаружить. Сообщили молодцы-телефонисты и о начавшейся контратаке генерала Молчанова, о переполохе у красных и обо всем, что происходило дальше.
Когда контратака не удалась и все стихло, победители разместились на ночлег. О присутствии в их тылу противника красные не подозревали и в сторону реки охранения не выставили. Пришла очередь действовать 1-му полку. Командир полка не торопился с атакой и дал красным возможность успокоиться и уснуть. Тем временем он приказал полку бесшумно сняться с позиции и вытянуться по дороге на Бишкуль. Колеса орудий были обернуты соломой. В полной тишине, не вызывая подозрений у частей противника, стоявших на противоположном берегу реки, полк двинулся на Бишкуль. Пройдя мост через протоку, шедшая впереди конная разведка бросилась вперед. За ней – остальной полк. С громким «Ура!» ворвались в Бишкуль. Красные выскакивали из домов и в полном беспорядке, не оказывая сопротивления, удирали к Петропавловску. 1-й полк их преследовал, и они понесли большие потери.
От красных были отобраны два орудия 2-й батареи, захваченные ими около двух десятков обозных повозок с разным грузом и освобождено около 100 человек, попавших в плен. На крыльце дома, где был штаб дивизии, был обнаружен значок штаба, не замеченный красными. Пушки 3-й легкой батареи были, видимо, отправлены красными в Петропавловск вскоре после захвата. Капитан Михайлов сообщает, что в Бишкуле находился дивизион артиллерии одной из сибирских казачьих дивизий, все пушки которого, в количестве десяти, были захвачены противником, но отобраны 1-м полком. Также он отмечает, что красноармейцы, стоявшие у пушек часовыми, остались на месте и были взяты в плен. Сопротивления они никакого не оказали.
После захвата станции Бишкуль 1-й полк со всеми отобранными орудиями и повозками перешел на отдых на мыловаренный завод, находившийся в 2 верстах от станицы. Здесь было удобнее обороняться в случае новой атаки красных. Но они больше не появились, и разведка доносила, что Бишкуль оставался свободным от противника до выступления полка в деревню Плоскую – на 25 верст к востоку. В этом пункте собрались 1-й, 2-й и 4-й полки дивизии. Генерал Молчанов с 3-м полком и частью артиллерии и обозов, проскочивших из Бишкуля в деревушку в 4–5 верстах южнее и приведенных в порядок, двинулись утром следующего дня на восток степными дорогами.
Путь южной колонны дивизии шел по местности большей частью открытой. По временам встречались кусты и небольшие группы деревьев. Это был район кочевий киргизов. Попадались их становища, где они располагались на зиму, устанавливая свои юрты и устраивая загородки для скота. Иногда приходилось останавливаться для отдыха у киргизов и отогреваться в их теплых и вместительных юртах. Чаще отдыхали в степи у костров.
В первый переход от реки Ишима на восток, поздно вечером, дозоры донесли, что замечена какая-то колонна. Движение было приостановлено, стали наблюдать за появившейся колонной. В наступившей темноте было трудно разобрать, кого встретили – своих или красных. По разным признакам выяснили, что это был полк противника силой 500–600 штыков. Красные стали устраиваться на ночлег, расположившись среди кустов. Запылали костры. В нашей колонне, включая всех строевых, было не больше 150 бойцов.
Окружив красных полукольцом 3-го полка и остальных чинов, генерал Молчанов приказал атаковать красных. Предварительно он распорядился как можно громче кричать «Ура!». Ослепленные светом своих костров и не видя ничего в окружающей темноте, красные не могли заметить нашей малочисленности. В большом беспорядке они бежали, оставив на месте убитых, раненых, пленных и часть своего обоза.
Через 2 или 3 дня дивизия собралась вместе и дальнейшее движение продолжала одной колонной. Красные также начали применять в эти дни ночные нападения. Пострадали некоторые полки уральцев. В одну из ночей к дивизии присоединились небольшие остатки одного из уральских полков, прорвавшиеся из кольца красных. На следующую ночь прибежал только один командир полка, кажется 43-го, сумевший вырваться из плена.
Подобное окружение красные приготовили и для ижевцев. Это было, когда мы уже прошли кочевья киргизов и остановились в большой деревне. Наше охранение обнаружило противника своевременно и отбило его передовые части. Красные начали окружать деревню с обоих флангов. Их силы были значительно больше наших, им было легко полностью окружить нас. Отбиваться в деревне было невыгодно, можно было потерять много лошадей и не вывести всю артиллерию и обозы. Надо было отступать. Сделали это своевременно, хотя и пришлось на протяжении нескольких верст отбиваться с трех сторон – настойчивый противник не хотел выпустить дивизию из своих лап.
На реке Иртыше
Приближаемся к Иртышу, сдерживая противника арьергардными боями. Положение не утешительное. Иртыш не замерз. На нем ледоход и мостов нет, кроме одного – железнодорожного, приспособленного к движению людей и повозок. Переправить массу войск с их артиллерией и обозами немыслимо. При армиях Восточного фронта, несмотря на обилие больших рек, не было ни одного понтонного батальона.
С другой стороны, если хватит мороз и река покроется льдом, Иртыш перестанет быть надежной преградой. Тогда, при отсутствии свежих подкреплений, усталости боевых частей и падении духа, нам не удержать Омска и линии по берегу реки Иртыша. На случай, если река не замерзнет, предполагается части 3-й армии направить на юг. Для Ижевской дивизии переправа назначена в 60 верстах к югу от Омска.
Генерал Молчанов выслал вперед Ижевский инженерный дивизион строить переправу, как только Иртыш замерзнет. Командир дивизиона поручик Санков энергично начал укреплять тонкий лед, когда начавшийся мороз сковал реку. Саперы набрасывали на лед слой за слоем солому и ветки, поливая их водой. Путь по льду становился все крепче и крепче, но еще не было уверенности, что пройдут пушки и тяжелые повозки. Накануне переправы дивизии два запряженных в сани быка свернули с дороги, провалились под лед и утонули.
На другой день, 14 ноября, предстояло переправиться полкам и перетаскивать орудия. Покрепчавший мороз дал надежду перейти благополучно. За ночь саперы еще больше укрепили переправу. Днем начали переправлять легкие обозные сани и продолжали укреплять лед. К вечеру дивизия начала переход. Пушки тянули со всеми предосторожностями, таща их веревками. Переправа кончилась благополучно. Арьергарды задерживали наседавших красных, но следует заметить, что противник не сделал попытки общим энергичным натиском сбросить нас в реку. Возможно, что красные не ожидали, что Иртыш замерзнет достаточно крепко, что мы успеем сделать переправу, и не подтянули вовремя свои резервы. Когда стемнело, от нас было видно в направлении к Омску зарево пожаров и доносились глухие раскаты взрывов.
Перед рассветом следующего дня наше охранение отошло с того берега. Когда рассвело, наша батарея разбила переправу снарядами. Распространившиеся сведения о сдаче Омска вызвали тревожное настроение. Появились разные темные слухи. Все насторожились. Что могло случиться, что Омск попал в руки красных так неожиданно? Позднее и постепенно выяснились многочисленные причины потери столицы Белой Сибири. Среди них указывалось на разложение в частях 1-й Сибирской армии, что вынудило главнокомандующего генерала Дитерихса отправить всю армию в тыл на отдых и пополнение. В начале ноября части 1-й армии были в движении в районе Новониколаевск – Томск.
Правый фланг фронта был ослаблен. Остались в первой линии 2-я и 3-я армии, имея теперь на крайнем правом фланге «Северную группу» 2-й армии под командой генерала Гривина. Эта группа отходила, не оказывая красным сопротивления. Дальнейшее поведение генерала Гривина указывало, что он стремился бросить фронт и самочинно уйти в тыл. После перехода через Иртыш генерал Гривин, не исполняя приказ командующего 2-й армией генерала Войцеховского, отдал своей группе распоряжение двинуться на станцию Барабинск (около 300 верст к востоку от Омска), захватить эшелон – если надо, силой – и отправиться в Иркутск. За неисполнение приказа генерал Гривин был застрелен генералом Войцеховским. Последующие события доказали, что состав Иркутской дивизии был более предан делу борьбы с большевиками, чем организатор и начальник этой дивизии, и честно нес свою службу родной стране. Иркутская дивизия дошла до Забайкалья, и остатки ее продолжали сражаться в Приморье в 1921–1922 годах.