- Машина на ходу? – прозвучал в ухе голос Фридмана, когда сверху перестали работать авиационные пушки.
- Да.
- Напгаво вдоль молла и…
- Lose control! Lose controle! – услышал я фоном предупреждающий крик. Голос послышался словно издалека, видимо у Фридмана там режим конференц-связи с Элимелехом. Наверняка ведь это чернокожий танцор перехватил управление полицейским конвертопланом, которое сейчас и теряет.
Кожей чувствуя холодное дыхание смерти сверху, я бросил машину вперед, проехав между стеной дома и криво стоящей полицейской машиной. Что-то закричал Фридман, но я уже не слышал – свет прожекторов выровнявшегося конвертоплана скользнул следом за нами. Моментально между лопатками словно холодный ком появился, подсказывая что сейчас машина превратится в огненный шар.
Забухала пушка, загрохотали рядом разрывы – крутанув руль, я ушел от первых выстрелов. Сорванный с креплений капот на скорости поднялся, загораживая мне обзор, но почти сразу же отлетел в сторону, а я увидел перед собой яркий праздничный свет. И сворачивать никуда не стал – так и въехал в стеклянные витрины Сити-молла. Пролетев через магазин свадебных платьев, я вырулил в широкую торговую аллею. Несмотря на поздний час, людей здесь было немало. К счастью, мне хватало места проехать так, чтобы никого не сбить. Отлетавшие в стороны стойки информации и кадки с деревьями не в счет.
Пролетев по широкому проходу, я выскочил в огромный главный зал Сили-молла. Справа заметил широкую лестницу, к которой и повернул. И сразу зажал тормоз, снижая скорость. Ягуар заскользил, пролетев юзом несколько метров по гладкому полу.
Заезжал на лестницу я не на скорости, по уму – чтобы не оставить здесь всю подвеску. Перед первыми ступенями почти остановился, и только когда капот плавно поднялся, вновь начал разгонять машину. Легче легкого - как на учениях на танке крутой срез эскарпа преодолевать.
Взревевший мотором ягуар словно когтями вцепился в ступени лестницы. Превратившаяся в помятую со всех сторон железную коробку машина резво залетела на второй этаж, дергаясь на ступенях как эпилептик.
- Куда? – крикнул я, обращаясь к Фридману.
Мой поверенный юрист в этот момент выругался в отчаянии, из чего я понял, что куда дальше он не знает. Зато я неожиданно знал - пролетев по коридорам второго этажа гигантского молла, я приехал в западное крыло. Здесь был огромный круглый зал ресторанного дворика, в котором я (Олег) несколько раз обедал. И обзорные панорамные стекла ресторанного дворика частично выходили на набережную реки, огибающей Сити-молл и отделяющий благополучный Западный район от Южных. Предупредительно зажав кнопку звукового сигнала на руле, я начал разгоняться, пролетая через фуд-корт и сметая со своего пути столики.
- Держись! – громко крикнул я Шиманской в последний момент. Во всей этой кутерьме забыл ведь совсем что она ничего не видит. Анжела послушно вцепилась в сиденье, вот только когда машина пробила панорамное стекло и вылетела на улицу, завизжала от страха.
К счастью, разгона хватило – мы перелетели через ограждающий забор и ягуар, плавно, но неумолимо клюнув в полете носом, с изяществом падающего топора свалился в реку. Взмыла вверх стена брызг, и в лицо мне сразу же ударило хлынувшей внутрь водой. Стекол в машине почти не осталось, крышки капота и багажника отсутствуют, поэтому мы на поверхности почти не задержались. Кусок железа, плавать нечему.
Река неширокая и неглубокая – погрузившийся под воду ягуар почти сразу мягко ткнулся в илистое дно. Крепко зажмурившись – все равно в мутной воде ничего не видно, нащупал Анжелу и схватил ее за руку. Сразу почувствовал, как она в панике заметалась. Сжал сильнее, потянув за собой, после чего Шиманская вообще забилась попавшим в капкан зверем. В чем причина, мне подсказали ее эмоции – ей сейчас не только страшно, но и больно: перехватил я за запястье, из которого совсем недавно сам грубо вырезал браслет личного терминала.
Перехватив ее за предплечье выше, я вытащил левую руку в окно. Зацепившись за край помятой крыши, рывком потянул из заполнившегося водой салона себя, а следом Анжелу. Когда, по ощущениям, Шиманская покинула машину, я оттолкнулся от крыши ногами, устремляясь к поверхности.
С первым вздохом чуть поторопился и закашлялся, сплевывая мутную вонючую воду, сопли и слюни. Шиманской было хуже – воды она наглоталась еще в машине, поэтому слабо представляла, где сейчас находится и что происходит. Потеряв самообладание, Анжела забилась в истеричной панике. Пришлось рявкнуть ей прямо в ухо, и резко ткнуть костяшками пальцем под ребра. Что лучше подействовало, не знаю, но после этого у меня получилось перевернуть Шиманскую на спину и поплыть, потянув ее за собой.
Берег реки со стороны Южных напоминал панораму индийского Ганга в Дели – только без плавающих трупов. Хотя вижу я сейчас не очень – на стеклах очков разводы воды и мелкий мусор, может и валяется тут парочка для антуража.
Здесь не убирались специально – после того как Южные криминализировались, эти районы стали заповедником, практически сафари парком, привлекая туристов своим колоритом. И пообедать в ресторане Сити-молла, глядя через стекло на гиблую территорию, было популярным развлечением у туристов, которые не желали прямого экстрима с визитом в Южные.
Как в зоопарке. В человекопарке, вернее.
Отбросив в сторону ненужные мысли, то и дело успокаивая Анжелу, я помог ей выбраться на берег. Оскальзываясь по грязи и мокрой траве, мы побежали по склону наверх, к тротуару набережной. Я то и дело оглядывался назад, но ярких лучей полицейского конвертоплана не видел. Заполошно посмотрев в очередной раз, мельком заметил в оставленной стеклянной дыре силуэты людей, смотревших нам вслед. И почти сразу обратил внимание на клубы густого дыма за возвышающейся на другом берегу громадой Сити-молла. И восхищенно вдохнул - вместе с отсутствием воздушного преследователя, зрелище говорило о том, что Элимелех конвертоплан просто аварийно приземлил, вероятно прямо в мостовую.
В тот момент, когда мы с Анжелой наконец преодолели грязный травянистый склон и выскочили на тротуар, я показал зевакам из Сити-молла в интернациональном жесте бесстыжий средний палец. И сразу отвернулся, теряя к ним интерес.
Есть другие важные темы: одной летающей машины вполне достаточно, чтобы отслеживать с воздуха любого нарушителя, поэтому держать над городом сразу два патрульных конвертоплана накладно для бюджета. Но время появления второго исчислялось максимум несколькими минутами – наверняка уже поднятый по тревоге резервный экипаж под звук сирен занимает места, готовясь подниматься в воздух. И за эти несколько минут нам нужно стряхнуть с хвоста преследователей на земле, которые должны появится здесь уже вот-вот – до моста с КПП от этого места не более километра.
Перебежав через пустынный, захламленный мусором проспект, я на миг замер, осмотревшись. Прямо перед нами возвышались щербатые остовы двух сгоревших домов, а дальше виднелись однотипные кварталы из серых блоков пятиэтажек. Левее шла такая же застройка, но эти кварталы когда-то были территорией черного гетто, и сейчас превратились в трущобы, похожие на бразильские фавеллы.
В блочных кварталах нас легче обнаружить, а в трущобах будут искать в первую очередь – начал было думать я, как вдруг вспомнил: ведь для того, чтобы думать, у меня есть Фридман!
- Моисей Яковлевич? – хрипло выдохнул я.
Поодаль я видел несколько колоритных компаний, заинтересованно на нас глядящих, а еще дальше в нашу сторону по дороге несся разрисованный баллончиками минивэн, похожий по раскраске на автомобиль хиппи их шестидесятых. Причем ехал он задом, опасно виляя.
- Такси едет Агтуг Сег-геевич, - произнес в этот момент Фридман. – Как? Какой водитель, как достать? – с мелькнувшими истеричными нотками спросил он кого-то, явно не меня. Но наблюдая за бешеным фургончиком, и держа в уме столб дыма от вбитого Элимелехом в землю конвертоплана, я уже понял, что за такси, и что надо сделать с водителем.
Приближающийся микроавтобус в это время резко затормозил, потом сорвался с места, выполнил разворот с визгом дымящейся резины, а после вновь затормозил и снова поехал. Выглядел он как брыкающийся конь, но я уже побежал к обезумевшей машине, потащив за собой Шиманскую.
Разогнавшись, минивэн устремился ко мне. Когда приблизился, микроавтобус затормозил с визгом, прочертив резиной. Я выругался – потому что бежал навстречу, и мы с ним разминулись как с дверью вагона метро. Потянув Анжелу за собой, я побежал обратно, возвращаясь. В этот момент с рыком мотора минивэн скакнул обратно, заставив меня выругаться, когда мы опять разминулись.
- Энжи, секунда! – все же подбегая к машине, бросил я Шиманской. Отпустив спутницу, потянулся к ручке в тот момент, когда боковая дверь сама отошла в сторону. Находящемуся внутри помятому обескураженному оперативнику, которого изрядно потрясло происходящим в прямом и переносном смысле, хватило одного удара, а после он вынужденно покинул салон и покатился по асфальту.
Нижний город был полигоном, где многие группировки – как бандитские криминальные, так и властные республиканские, не только решали свои дела, но и развлекались. Присутствовал здесь и близкий пригляд городской власти, иногда замаскированный под такие сутенерские вагончики, напичканные аппаратурой. И именно благодаря многочисленной электронной начинке замаскированного пункта наблюдения Элимелех смог получить управление минивэном.
- Голову! – крикнул я Анжеле, толкая ее в салон.
Когда запрыгнул сам, боковая дверь захлопнулась сама, и машина сразу поехала. Тронулся микроавтобус плавно, но скорость набрал сразу приличную, полетев по улочкам трущоб.
- Агтуг!
- Здесь, - откликнулся я, хватаясь за поручень, когда минивэн накренился в пологом повороте.
- Надо снять очки, оставим в машине обманку, чтобы…
- Я понял! – резко прервал я Фридмана, потому что моментально уловил замысел.