- Хефе.
- Да?
- Мне необходимо две личности.
- На себя?
- Нет, на моих людей.
- С этим может помочь Моисей Яковлевич.
- Не думаю. Мне нужно легальное изменение статуса.
Я как «Артур Волков», настоящий принц «Валера Медведев», Ольга с нашивкой «Нелидова А.» - мы все носили маски. И всем было понятно, что поскреби чуть-чуть, и под масками появятся совершенно другие люди.Но при этом за каждой маской, а иногда и не за одной, присутствовала действительно реальная личность с прописанными в конституции или дарованными монархом правами и обязанностями. Личности-маски для Зоряны и Васи я действительно мог сделать через Фридмана. Но работает эта маска до первой серьезной проверки, сразу обнажая реальную личность – которая не только прав никаких не дает, но и банально несовместима с жизнью.
- Кто?
- Зоряна Смит.
К девушке я испытывал особенные чувства – потому что она закрыла меня собой от пуль, без раздумий рискуя жизнью. Кроме того, мы ведь в ответе за тех, кого приручили, поэтому этот вопрос мне надо закрыть как можно быстрее.
- Необходимый статус? – спросил Андре, сделав несколько быстрых движений рукой. Явно в дополненной реальности открыл меню моего личного дела и искал связанные с Зоряной записи.
- Гражданка Конфедерации. Реальная гражданка, не маска.
О том, чтобы приобрести для Зоряны новую личность, я думал давно. Но последние события меня подстегнули. Вот не вернулся бы я из протектората, и куда ей идти из поместья? А самое главное, как идти - без личности. Или в лес, ягодами питаться, или арест, депортация и привет очередной протекторат – не думаю, что в поместье Юсуповых-Штейнберг ей как-то помогут. А с учетом того, что в Волынском протекторате уже есть свидетельство о смерти Зоряны, ее там банально на органы разберут, перекрестят и забудут.
Не та личность, судьбой которой кто-то будет интересоваться. Вот в случае, если Зоряна станет гражданкой Конфедерации именно как Зоряна Смит, а я по каким-то причинам исчезну или наши пути разойдутся, в этом случае девушка уж точно не пропадет.
- Она русская? – поинтересовался Андре.
Зоряна жила в Восточном, русскоязычном районе, но отец ее разговаривал только на польском, и не раз даже при мне довольно агрессивно высказывался на национальную тематику. Вопрос же национально принадлежности в протекторатах решался не в плоскости род-народ-приплод, а культурной самоидентификацией. Если отец записал Зоряну как польку, то русской ей точно не стать - в документах, привязанных к ее реальной личности. А так как я хотел обеспечить Зоряне возможность хоть какого-то маневра, то гражданство Конфедерации необходимо было прикреплять именно к реальной личности, к Зоряне Смит, родившейся и выросшей в Волынском протекторате.
Да, непростая задача. И я не то, что не ищу легких путей, но для того, чтобы обеспечить Зоряне благополучие - в случае если со мной что случится, других способов просто нет. Или я их пока не вижу.
- Не знаю, но скорее всего не русская, - покачал я головой.
- Я узнаю в ближайшее время и сообщу, могу ли тебе помочь.
- Хефе.
- Да?
- До среды мы сможем это сделать?
- Завтра к обеду сообщу, - кивнул Андре.
- Хефе. Завтра к обеду мне необходимо это решить. Вы сможете помочь, или мне искать другие пути?
- Я попробую и буду стараться, обещать не могу.
- Принял, спасибо.
- Пожалуйста.
Убрав в карман куртки переданный носитель с отчетами по операции, я кивком попрощался и направился к выходу из отеля на Ингульской, где квартировал Андре. На улице меня уже давно ждало такси, которое и довезло меня до усадьбы.
С удовольствием полной грудью вдыхая свежий воздух, прошелся по аллеям приусадебного парка. Оглядываясь по сторонам, искал взглядом поручика Садыкова – он в это время как раз должен выбегать на утреннюю пробежку. Действительно вскоре увидел – конфедерат из группы Измайлова бежал навстречу. Вот только был не один, а вместе с Зоряной.
Приблизившись, Садыков приветственно кивнул и пробежал мимо, а Зоряна остановилась. Ее эмоции нахлынули на меня волной – девушка всерьез за меня переживала. Сейчас она разволновалась еще больше - явно с трудом сдерживалась оттого, чтобы не броситься обниматься. Вот только мое бесстрастное выражение лица ее остановило, и Зоряна замерла в нерешительности. И лишь тогда, когда намекнул на улыбку и подмигнул ей, она несмело улыбнулась и подошла еще ближе.
- Я очень волновалась, - негромко произнесла Зоряна.
- Я тоже. У тебя все в порядке? – взял я ее за руку и заглянул в глаза. Снизу вверх заглянул – за выходные я, к сожалению, не подрос.
- Да, - кивнула раскрасневшаяся Зоряна.
- Хорошо. Поговорим вечером.
Девушка вновь сдержанно кивнула – она далеко не дура, и по моему поведению явно чувствует, что вокруг собирается буря. Ее многократно усилившееся волнение, близкое к страху, ощущал сейчас отчетливо. Еще раз сжав запястье девушки, кивнул ей и направился в сторону восточного крыла, а Зоряна побежала догонять Садыкова.
В комнате меня ждала подготовленная одежда – спортивный костюм, форма гимназиста и завтрак. Явно Зоряна заранее постаралась. После того как переоделся и выполнил свою утреннюю норму на улице и в зале, с Зоряной перекинулся всего парой слов – уже опаздывал, лишь подбодрил ее еще раз и сказал, что вечером поговорим.
В гимназию добрался на автопилоте. Не устал и не маялся от недосыпа, нет – просто погрузился в себя, размышляя о насущных проблемах. С внешнем миром взаимодействовал при этом словно система в безопасном режиме, с загрузкой лишь основных функций. Именно поэтому не сразу заметил, что в аудитории вокруг меня собралось немало одноклассников. И все от меня что-то хотели.
Оу, а ведь я даже знаю, что они хотят – вспомнились события минувшей пятницы. Вроде два дня назад было, а как вечность мелькнула. Моргнув пару раз, я медленно положил руку на спинку стула и сев вполоборота, полусонным взглядом осмотрел аудиторию. Все на месте – двадцать один ученик.
Темноглазый Модест, выглядящий слегка жеманно по сравнению с сидящей рядом задумчивой валькирией Эльвирой, на меня внимания не обращал, погрузившись в ассистант. Светловолосый широкоплечий Илья – словно сошедший с картины настоящий русский богатырь, маленький только еще, показательно дремал. Вот только при этом все трое явно заинтересованы происходящим, и – надо же! – как понимаю по эху эмоций, готовы если что вмешаться. Неожиданно. И, наверное, даже неожиданно приятно.
Ясноглазая Наденька, кстати, в отличие от трех других моих собратьев-одержимых не демонстрировала показательное безразличия. Большие глаза юного олененка смотрели на меня с откровенным беспокойством.
Еще пятеро одноклассников не совсем понимали, что происходит, обозревая собравшуюся вокруг меня группу из одиннадцати человек. Девять юных дам и два молодых джентльмена – все те, кто не отправил информацию по моему запросу о прошлогодней успеваемости.
- Всем привет, - окончательно вынырнув из «безопасного режима», широко улыбнулся я, осматривая собравшихся вокруг юных одаренных. Улыбнулся без тени веселья - по-деловому, только зубы показав.
- Нам хотелось бы получить объяснения, - произнес вставший прямо напротив высокий гимназист.
Выждав небольшую паузу я сделал вид, что пытаюсь сдержать зевок. Даже имитировать ничего не пришлось – стоило только подумать о мягкой кровати, как зевнуть захотелось неудержимо. Ну я и не стал себе отказывать – прикрывшись рукой зевнул так, что аж слезы из глаз брызнули.
- Простите великодушно, - только и произнес было я, как меня сразу догнал второй зевок. – Еще раз простите, - смаргивая брызнувшись слезы, я исполнил рассеянный извиняющийся жест.
Еще одна пауза, во время которой напряжение в классе почти зазвенело – никто не любит, когда над ним демонстративно смеются. А передо мною таких одиннадцать человек собралось. Мда, не очень хорошо сейчас вышло, поэтому надо быстренько сфокусировать всеобщее внимание, вычленив из группы одну жертву - чтобы на меня вся толпа не обозлилась окончательно.
- Вы, простите, кто? – кратко, но сильно зажмурившись, в последний раз моргнул я и поднял взгляд на высокого гимназиста. Он достаточно хорошо контролировал эмоции, и только глазами сверкнул после столь показательного небрежения.
- Андрей Разумовский.
В нашем классе всего пятеро парней – включая меня. Илью и Модеста я знал, так что оставались еще двое, Разумовский и Велльсгаузен – как понимаю невысокий тихий парнишка, держащийся позади всей честной компании.
Личные карточки тех, кто прислал мне отчеты я изучил и запомнил имена, а на тех кто мой запрос проигнорировал, даже время тратить не стал. Но парней легко запомнить, их мало.
- Ааа… - протянул между тем я понимающе. – Андрей Разумовский. Привет, Андрей, - не удержался и добавил я.
- Привет, Артур, - в тон мне ответил молодой Разумовский, вернув небрежность в тоне.
- Так ты по какому поводу? – сознательно отделил я его от остальной группы.
- Нам хотелось бы получить объяснения, - повторил Разумовский, и зло сжал губы в тонкую линию.
- Поподробней, пожалуйста, - откинулся я на спинку и показательно перебрал пальцами, словно невидимому коту за ухом почесал. Разумовский наконец не выдержал и раздраженно дернул щекой.
- Мы желаем получить объяснение по поводу назначенного тобой, и несостоявшегося в воскресенье утреннего собрания, - поигрывая желваками, произнес Андрей.
- Э… - чтобы изобразить крайнее удивление, мне даже сильно стараться не пришлось. - То есть никто ничего не понял?
Судя по многозначительному молчанию и ментальным щитам, или не поняли, или решили просто поставить меня на место. Разумовский собрался было что-то сказать, но я резким жестом его оборвал.
- В экстренных ситуациях информации для анализа и тем более планирования никогда не бывает достаточно. Мне кажется, что уж для вас это должна быть непреложная аксиома, - включил я совершенно иной тон, не давая возможности меня перебить. – И если вы не можете проанализировать случившееся используя наличную информацию, - быстро оглядел я собравшуюся вокруг группу, - что ж, я как глава, простите, как староста класса очень сильно расстроен не только вами всеми и каждым по отдельности, но и перспективами нашего класса «Индиго» в грядущих рейтинговых мероприятиях.