— К еще более опасным сомнениям.
— Вы не оговорились, назвав эти сомнения «еще более опасными»?
— Судя по тому предупреждению, которое последовало в ответ на мое непозволительное любопытство.
— И последовало это предупреждение из Страсбурга или Берлина?
— Как мне было сказано, передал его лама, известный в высших кругах Берлина под кличкой «Человек в зеленых перчатках».
Они оба помолчали. Лама с таким прозвищем — «Человек в зеленых перчатках»[42] — был одним из самых «мрачных» представителей Востока в рейхе, о котором ходило слишком много правдоподобных легенд, иллюзорная правдивость которых запугивала своей невероятностью.
В свое время фон Риттер хотел встретиться с ним с помощью своего брата. Однако вскоре Людвиг решительно отказался от этой затеи, заявив: «Лама встретится с тобой только тогда, когда решит, что это ему крайне необходимо».
— И что это может означать?
— Обычно это означает «никогда!».
В то время фон Риттер тоже решил, что лама подразумевал под этими словами «никогда!». Но теперь, после назначения его комендантом «СС-Франконии» уже не был уверен в этом. Вдруг «Человек в зеленых перчатках» знал о его предстоящем назначении каким-то образом вычислил, предсказал его, хиромант чертов?!
— Наверное, вы слишком серьезно восприняли намеки этого человека, — молвил он сейчас, обращаясь к Крайзу.
— Скорее, наоборот, недооцениваю их.
— Ладно, время покажет. И потом, попытаемся разобраться вместе, — слишком уж как-то беззаботно пообещал ему фон Риттер.
И в ответ услышал то, чего никак не ожидал услышать от Крайза, по крайней мере, сегодня:
— Стоит ли разбираться, господин бригаденфюрер? Убирая вашего предшественника, штандартенфюрера Овербека, высшее руководство рейха и, в частности, Могучая Тень, о которой мы только что говорили, как раз на то и рассчитывали, что вас, человека сугубо военного, никакие таинства «СС-Франконии» интересовать не станут.
И встретившись взглядом с Фризским Чудовищем, генерал СС вдруг почувствовал в его глазах такой же пронизывающий, наэлектризированный холод, какой недавно ощущал, прикасаясь к Жертвеннику.
— Хорошо, в коридоры власти углубляться не будем, — примирительно произнес он. — Достаточно того, что нам известно: где-то в глубинах Аненербе существует Могучая Тень.
— Как известно и то, что уточнять имя этой Тени не имеет никакого смысла.
— Об этой плахе дьявола, — постучал барон по базальтовой «розе ветров», — как я уже понял, вы тоже ничего существенного рассказать не сможете.
— Прекрасное определение: «Плаха Дьявола», предлагаю именно так и называть ее.
— И что твердят по поводу этой Плахи местные предания?
— По легенде, которую рассказал местный девяностолетний священник, в этом каньоне прятались от римских завоевателей остатки какого-то древнегерманского племени, пытавшегося сохранить языческую веру и обычаи предков. Когда же римляне обнаружили это племя, оно ушло под землю, а землетрясение на глазах у изумленных легионеров завалило ход, в котором скрылись германцы.
— И племя превратилось в духов, — иронично предположил комендант.
Однако молвленное вслух совершенно не соответствовало тому, что зарождалось в его мыслях. Спасаясь от римлян, племя германских арийцев ушло здесь под землю. А за тысячи километров отсюда, в Антарктиде, появляется точно такая же базальтовая «плаха» арий-атлантов, их древний Жертвенник. Существует ли между этим какая-то связь? И что произошло с племенем, ушедшим во Внутренний Мир здесь, неподалеку от Одера?
— Без мистики, конечно, не обошлось, — донеслись до него слова Крайза. — Но правдивость легенды заключается в том, что из каньона это племя спокойно могло попасть в карстовые пустоты, использующиеся теперь строителями «Регенвурмлагеря».
— И что происходило дальше? Что следует из «карстового рейда» этого германского племени?
Фризское Чудовище пожал плечами и многозначительно умолк. Бригаденфюрер воспринял это, как призыв сменить тему, но как ее поделикатнее сменить — этого он не знал.
— …Честно говоря, Крайз, я терпеть не могу легенд, — поморщился фон Риттер. — В конце концов, меня совершенно не интересует, что здесь было раньше. Зато я знаю, что будет теперь. На этом жертвеннике я прикажу установить зенитный пулемет, — он осмотрел площадку, прикидывая, хватит ли для него места.
— Весь этот подземный лагерь интересует меня лишь как военный объект. Поэтому по краям плиты я прикажу выложить каменную стену с бойницами, в которых будут установлены четыре пулемета. Существует тропа, которая выводила бы из каньона на поверхность?
— На нее указывает южный «луч». Собственно, тропы как таковой нет, но выбраться можно.
— Блокируем его дотом. Еще два зенитных орудия установим по краям этого сатанинского провалья. Всякий появляющийся здесь самолет противника должен быть сбит. Да-да, унтерштурмфюрер, мы должны заботиться не о сохранении легенд, а о защите «Регенвурмлагеря» от врага.
— Дотом и зенитками мы лишь обнаружим себя, обнаружим этот издревле охраняемый блудом разлом.
— Чем… охраняемый?! — напрягся фон Риттер. — Повторите, я то ли прослушал, то ли не понял.
— Вы не ослышались, я сказал: «…охраняемый блудом».
— Блудом, значит?! — снисходительно улыбнулся фон Риттер.
— Очень часто люди, оказавшиеся в окрестностях Черного Каньона, начинают блуждать вокруг да около и в конечном итоге уходят от него. Или даже взбираются по его внешним скалам, чтобы сорваться в разлом и погибнуть. Причем таких, погибающих, очевидно, было большинство.
— Хотите сказать, что этот каньон пребывает под защитой Высших Сил?
— Точнее было бы сказать: «Темных Сил».
— А нельзя ли сделать так, чтобы под защитой этих сил оказалась вся наша «СС-Франкония»? Чтобы на земле и в небе вокруг нее блуждали самолеты, танки, разведывательные группы противника, и даже артиллерийские снаряды?
Крайз уловил иронию его слов, однако ответил вполне серьезно.
— Над этим как раз и работает сейчас специальная группа сотрудников Аненербе.
— Уже похвально. Не забывайте время от времени информировать меня, хотя бы в общих чертах, о том, над чем они там в своем Обществе по исследованию наследственности, или как оно в действительности называется, мудрят. А главное, появляются ли какие-то практические результаты их мудрствований.
— Кстати, в свое время Овербек приказал собрать скелеты всех «погибших во блуде» и захоронить в пещере, в северной оконечности этой божьей дыры. Теперь ее так и называют «Погребальной пещерой».
— И много их обнаружено, этих скелетов? — как бы между прочим, поинтересовался комендант.
— Около сотни.
— В таких местах могло оказаться значительно больше, — пренебрежительно обронил фон Риттер.
— Медики внимательно изучали их: на многих вообще никаких признаков насильственной смерти не оказывалось, остальные погибали, срываясь со скал. Причем самое любопытное, что некоторые скелеты были относительно свежими, их обладатели погибли незадолго до войны или уже в начале войны.
— Скорее всего, они принадлежали местным дезертирам, пытавшимся спасти свои шкуры на шаманском жертвеннике.
— Вряд ли, поскольку… — попытался возразить Фризское Чудовище, однако барон решительно прервал его:
— А я сказал: ничтожным дезертирам! — и никакие аргументы здравого смысла его уже не интересовали. Он попросту устал от всего увиденного и услышанного здесь, морально и физически устал.
Барон решительно прошелся взглядом по полоске неба, которое в этом месте казалось бездонно высоким и отсвечивало голубоватым ледяным холодом; по стремительно уходящим ввысь склонам ущелья и, прорычав еще что-то, но уже нечленораздельное, начал спускаться с возвышенности.
Крайз внимательно следил за тем, как бригаденфюрер фон Риттер медленно, осторожно спускается в глубину ущелья, однако следовать за ним не торопился. Он словно бы ждал, что бригаденфюрер тоже вот-вот «впадет в блуд» и скелет его, самый свежий из всех доселе известных, тоже окажется в погребальной пещере.
Вот только «впадать в блуд» фон Риттер почему-то не торопился, а Крайз понятия не имел, что должно было произойти такого и с самим человеком, и с окружающим миром, чтобы блуд этот все же наступил. Нет, он не желал зла коменданту базы, и вообще, дело было не в нем. Для Фризского Чудовища важно было понять механизм, те тайные пружины, которые способны приводить сознание человека в состояние блуда. Но пока он мысленно стремился к этому, с ним самим начало происходить что-то странное.
Началось с того, что Крайз вдруг замялся у выложенных из каменных плит ступеней, затем отошел от края Плахи Дьявола и начал нервно переминаться с ноги на ногу, по-медвежьи неуклюже оглядываясь, словно опасался чьего-то нападения.
В эти мгновения ему чудилось, что у подножия жертвенника собралось племя древних германцев. Одетые в медвежьи шкуры, воины его выглядели рассвирепевшими. Сотрясая копьями и факелами, они подступали все ближе и ближе к площадке, словно бы требовали, чтобы Крайз сошел с нее, иначе они совершат над ним ритуал жертвоприношения.
Видение становилось все более отчетливым и контрастным. Теперь он уже различал бронзово-серые лица близстоящих германцев. И вздрогнул от страха, заметив в конце каньона, на широком уступе, могучего седобородого, облаченного в кольчугу старца, на голове которого отливал медью рогатый шлем, а на поясе висел короткий, с широченным лезвием, меч.
«А ведь он — не вождь этого племени, — подсказал Крайзу внутренний голос. — Он — из иного века. Племя, которое требует изгнать тебя, чужеземца, с жертвенника и предать казни за осквернение святыни, не видит его и даже не догадывается о его существовании. Они явились перед тобой, оставаясь в параллельных мирах…».
«Так уйми же их! — обратился к нему Фризское Чудовище, не внемля мудрости этого голоса. — Уйми, иначе они растерзают меня!».