Характерным образом при знаменитом «жертвоприношении коня» — ашвамедхе — проявляется претензия царя не только на военное превосходство и вселенское могущество, но и на обеспечение урожая. Во время этого ритуала специально отобранного коня пускали пастись там, где он пожелает. В течение года его сопровождала вооруженная царская дружина, с которой должен был сражаться правитель любой территории, куда ступало конское копыто, если он не признавал верховной власти совершающего ашвамедху. После завершения года раджа провозглашался владыкой четырех стран света, а коня приносили в жертву. Умерщвлением коня царь искупал все грехи, которые были связаны с завоеваниями и покорением земли. В заключительной части церемонии принимала активное участие главная царица, и ее обращения к коню как воплощению мужской силы красноречиво указывают на смысл ритуала, связанного с культом плодородия.
Идеальный царь должен был проявлять щедрость. Можно предполагать, что первоначально широкие раздачи производились между всеми соплеменниками, но постепенно все более ограничивались брахманами. Уменьшая свое имущество, раджа таким образом распространял свою «славу», обеспечивал себе поддержку и в конечном счете, расширяя власть над все новыми подданными, имел возможность вновь пополнять казну.
В описаниях царских ритуалов встречаются наименования помощников царя, его окружения, двора. Эти так называемые носители драгоценности (ратнины) включают таких лиц, как пурохита, военачальник, царский возница и проч. Упоминание военачальника позволяет считать, что в поздневедийскую эпоху функции военного предводителя уже обычно не выполнял сам раджа. Важное место при дворе занимал брат царя, но он никогда не встречается в тех же списках, что и военачальник, — возможно, речь идет об одном и том же лице. Возница раджи не только правил его колесницей — как ближайший сподвижник в бою, он воспевал воинские подвиги своего патрона. Героические предания эпоса и передачу кшатрийских родословий традиция приписывает именно этим придворным бардам.
Еще несколько персонажей принадлежат к царской дружине. Их титулы связаны с тем местом, которое они занимают на пиру, с выполняемыми при этом ритуальными функциями — «режущий мясо», «раздающий доли» и т. п. Пир как бы служит моделью иерархии двора. Наиболее низкое, но все же почетное место занимают ремесленники — «колесничный мастер» и «плотник». Их роль в окружении царя вполне понятна в свете того, что говорилось прежде о социальной значимости колесницы. Относящиеся к ним данные поздневедийских текстов позволяют считать, что в то время соответствующие наименования являлись уже придворными титулами, а не простыми обозначениями профессий. В список нередко включается и «тот, кто бросает игральные кости», — выше уже говорилось, что игра была не только излюбленным развлечением ведийской знати, но имела и ритуальное значение.
Принадлежность к тому или иному придворному рангу, очевидно, передавалась по наследству. Разнообразие терминов, используемых для обозначения ведийской знати, показывает, что слой этот был весьма пестрым. Огромное значение придавалось происхождению — с учетом его заключались браки и определялось место на пирах. Правитель рассматривался как «первый среди своих» или «лучший среди равных». О преобладании над родичами и людьми того же социального слоя молили богов ведийские раджи, устраивая пышные жертвоприношения и раздавая богатые дары брахманам.
Государства складывались первоначально на племенной основе. Создавались и довольно обширные альянсы во главе с правителем, именовавшим себя «великим» или «верховным» царем. Однако подобные образования не приводили к существенным изменениям внутренней структуры отдельного царства и распадались так же быстро, как возникали.
На окраинных землях, главным образом у подножия Гималаев, складывались и иные политические структуры, именуемые в источниках термином сангха — «объединение». Они известны преимущественно по источникам более позднего периода, но, вероятно, до некоторой степени демонстрируют архаические порядки, складывавшиеся в ведийскую эпоху. В сангхах существовал целый слой знати (раджей), сотни и тысячи человек. На своих собраниях они избирали представителей исполнительной власти и решали голосованием наиболее важные вопросы. Каждый такой союз назывался по господствующему клану знати, а трудовое население считалось работниками и рабами данного клана. Мощь объединения зависела от степени его единства. Некоторые из таких конфедераций играли важную роль в политической борьбе середины I тысячелетия до н. э.
3. «Буддийский период»Образование общеиндийской державы
Середина I тысячелетия до н. э. ознаменовалась крупными переменами в экономике и социальных отношениях, в политическом строе и культуре Северной Индии. Одной из характерных черт этой эпохи явилось возникновение и распространение новой религии — буддизма. Памятники буддийской литературы служат наиболее ценными письменными источниками по истории данного периода, который можно условно именовать «буддийским» (V–III вв. до н. э.).
Обширный буддийский канон на языке пали Типитака («Три корзины») был записан на Шри-Ланке около 80 г. до н. э. Он принадлежит школе буддизма тхеравада (или хинаяна — «узкий путь спасения»). Первая часть канона — Виная-питака — содержит правила поведения буддийского монаха. Здесь же находятся легенды о поводах к установлению того или иного правила. Еще более важные источники входят во вторую часть канона — Сутта-питаку («Книгу поучений»). Она включает в себя множество преданий о жизни Будды, его ближайших учениках и сподвижниках, о ранней истории буддийской общины, а в связи с этим и о правителях государств Индии, бывших современниками Будды.
В качестве исторического источника особенно важен сборник джатак — рассказов о перерождениях Будды, дающих значительный материал о быте и нравах мирян и монахов. Некоторые вошедшие в джатаки рассказы явно небуддийского происхождения, часто это популярные фольклорные сюжеты, обработанные и приспособленные для буддийской аудитории. Третья книга палийского канона — Абхидхамма-питака — посвящена буддийской метафизике и психологии. Есть основания полагать, что важнейшие части канона сложились уже к III в. до н. э., когда при царе Ашоке буддизм получил широкое распространение в Индии и начал выходить за ее пределы.
Из неканонических палийских текстов необходимо отметить цейлонские хроники, повествующие о ранней истории буддизма в Индии и его появлении на Ланке. Династийные списки этих хроник могут быть сопоставлены с аналогичным материалом в индуистских пуранах.
Из санскритских источников большое значение для характеристики социальных отношений имеют описания домашних ритуалов и правила благочестивого поведения, содержащиеся в брахманских сутрах. Древнейшие из этих произведений могут датироваться VI–III вв. до н. э. В центре внимания авторов — по преимуществу брахманов-ритуалистов — стоит жертвоприношение, понимаемое как средство очищения. В качестве особого вида жертвоприношения расцениваются и битвы, которые ведет царь-кшатрий с целью охраны земли и своих «детей» — подданных. Брахманские сутры содержат запись обычаев — частично и правовых обычаев, они послужили одним из важнейших источников юридической литературы древней Индии.
«Буддийский» период — время урбанизации в Северной Индии. В середине I тысячелетия до н. э. происходит некоторая унификация материальной культуры в долине Ганга. Распространяется железная индустрия. Укрепленные поселения городского типа появились уже в конце «ведийского» периода, а к V–IV вв. до н. э. относится основание важнейших городских центров древней Индии. Особо надо отметить крупнейшие крепостные сооружения и остатки буддийских монастырей в Каушамби (столице государства Ватса в V в. до н. э.), цитадель и стены древней столицы Магадхи — Раджагрихи.
Основным строительным материалом почти до рубежа христианской эры оставалось дерево, и потому остатки построек плохо сохранились. Наиболее известные памятники искусства этого времени связаны с именем Ашоки. Скульптурные изображения на колоннах этого царя символизируют определенную религиозную и политическую доктрину. Десятки надписей Ашоки на среднеиндийских языках, а также на греческом и арамейском являются первоклассными источниками по общеиндийскому государству Маурьев. Они дают возможность представить его границы, состав населения, административную структуру и характер управления, внутреннюю политику и внешние связи.
Немаловажное значение для данного периода имеют источники иноземного происхождения — прежде всего, античные. Народы Средиземноморья вступили в более или менее регулярные контакты со странами Южной Азии после создания державы Ахеменидов. Настоящее открытие Индии греками произошло во время похода Александра Македонского. После распада державы Александра между его преемниками, эллинистическими царями, и общеиндийской державой Маурьев установились довольно тесные и регулярные связи. При дворе Чандрагупты, основателя династии Маурьев, побывал селевкидский посланник Мегасфен, оставивший описание Индии.
Ни записки участников похода Александра, ни сочинения греческих посланников ко дворам индийских царей не сохранились. Однако писатели более позднего времени активно использовали эти труды, и в известной мере можно представить характер содержавшейся в них информации. Священные книги буддизма связаны с другими областями Индии, нежели ведийская литература. Сам Будда был родом из небольшого олигархического объединения шакьев, расположенного на территории современного Непала, а легенды о его странствиях и проповедях упоминают преимущественно Северо-Восточную Индию. В предшествующую эпоху составители ведийских текстов отзывались о населении этого района с пренебрежением, рассматривая его образ жизни как чуждый и варварский. Но постепенно именно северо-восток становится наиболее передовой частью страны и в экономическом, и в политическом отношении.