Войско правителя шумерского нома того времени состояло из сравнительно небольших отрядов тяжеловооруженных воинов. Помимо медного конусообразного шлема они были защищены тяжелыми войлочными бурками с большими медными бляхами или же огромными медноковаными щитами; сражались они сомкнутым строем, причем задние ряды, защищенные щитами переднего ряда, выставляли вперед, как щетину, длинные копья. Существовали и примитивные колесницы на сплошных колесах, запряженные, по-видимому, онаграми[10] или крупными полудикими ослами, с укрепленными на передке колесницы колчанами для метательных дротиков.
В стычках между такими отрядами потери были относительно невелики — убитые исчислялись не более чем десятками. Воины этих отрядов получали наделы на земле храма или на земле правителя и в последнем случае были преданы лично ему. Но лугаль мог поднять и народное ополчение как из зависимых людей храма, так и из свободных общинников. Ополченцы составляли легкую пехоту и были вооружены короткими копьями.
Во главе, как тяжеловооруженных, так и ополченских отрядов правитель Лагаша Эанатум, временно избранный лугалем, разбил вскоре после 2400 г. до н. э. соседнюю Умму и нанес ей огромные по тем временам потери в людях. Хотя в своем родном Лагаше Эанатум должен был в дальнейшем довольствоваться только титулом энси, он успешно продолжал войны с другими номами, в том числе с Уром и Кишем, и, в конце концов, присвоил себе звание лугаля Киша.
Однако его преемники не смогли надолго удержать гегемонию над прочими номами.
Через некоторое время власть в Лагаше перешла к некоему Энентарзи. Он был сыном верховного жреца местного номового бога Нингирсу, а потому стал и сам его верховным жрецом. Сделавшись энси Лагаша, он соединил государственные земли с землями храма бога Нингирсу, а также храмов богини Бабы (его жены) и их детей; таким образом, в фактической собственности правителя и его семьи оказалось более половины всей земли Лагаша. Многие жрецы были смещены, и управление храмовыми землями перешло в руки слуг правителя, зависимых от него. Люди правителя стали взимать различные поборы с мелких жрецов и зависимых от храма лиц. Одновременно, надо полагать, ухудшилось и положение общинников — есть смутные известия о том, что они были в долгах у знати: имеются документы о продаже родителями своих детей из-за обнищания. Причины его в частностях неясны: тут должны были играть роль возросшие поборы, связанные с ростом государственного аппарата, неравное распределение земельных и прочих ресурсов в результате социального и экономического расслоения общества, а в связи с этим необходимость в кредите для приобретения посевного зерна, орудий и др. — ведь металла (серебра, меди) в обращении было крайне мало.
Все это вызывало недовольство самых разных слоев населения в Лагаше. Преемник Энентарзи, Лугальанда, был низложен, хотя, может быть, и продолжал жить в Лагаше как частное лицо, а на его место был избран (по-видимому, народным собранием) Уруинимгина (2318–2310 (?) гг. до н. э.)[11]. Во втором году его правления он получил полномочия лугаля и провел реформу, о которой по его приказанию были составлены надписи. По-видимому, он не первый в Шумере осуществил подобные реформы — периодически они проводились и ранее, но только о реформе Уруинимгины мы знаем благодаря его надписям несколько подробнее. Она сводилась формально к тому, что земли божеств Нингирсу, Бабы и др. были вновь изъяты из собственности семьи правителя, прекращены противоречащие обычаю поборы и некоторые другие произвольные действия людей правителя, улучшено положение младшего жречества и более состоятельной части зависимых людей в храмовых хозяйствах, отменены долговые сделки и т. п. Однако по существу положение изменилось мало: изъятие храмовых хозяйств из собственности правителя было чисто номинальным, вся администрация правителя осталась на своих местах. Причины обеднения общинников, заставлявшие их брать в долг, также не были устранены. Между тем Уруинимгина ввязался в войну с соседней Уммой; эта война имела для Лагаша тяжелые последствия.
В Умме в это время правил Лугальзагеси, унаследовавший от I династии Ура — II династии Урука власть над всем югом Нижней Месопотамии, кроме Лагаша. Война его с Уруинимгиной длилась несколько лет и окончилась захватом доброй половины территории Уруинимгины и упадком остальной части его государства. Разбив Лагаш в 2312 г. до н. э. (дата условная)[12], Лугальзагеси нанес поражение затем и Кишу, добившись того, что северные правители стали пропускать его торговцев, для которых уже до этого был открыт путь по Персидскому заливу в Индию, также и на север — к Средиземному морю, к Сирии и Малой Азии, откуда доставлялись ценные сорта леса, медь и серебро. Но вскоре Лугальзагеси сам потерпел сокрушительное поражение, о котором будет рассказано далее (см. гл. III).
Глава IIIПереход к территориальному государству в Месопотамии
1. Государство Саргонидов
Лугальзагеси, покорив почти всю южную часть Нижней Месопотамии (Шумер), не попытался создать единое государство. Опираясь на традиционную верхушку храмовой и общинной знати шумерских номов, он довольствовался тем, что в каждом принимал из рук местных старейшин местные жреческие или правительские титулы. Борьбу со своими противниками он не довел до конца: победив Киш, не уничтожил лугалей Киша, победив Лагаш, не сумел отстранить от власти Уруинимгину. Шумер при Лугальзагеси представлял собой нечто похожее на военные союзы номов времен Гильгамеша и Агги.
Между тем Лугальзагеси пришлось столкнуться с новым и совершенно неожиданным противником. Это был человек, который в исторической науке условно обозначается как Саргон Древний; он происходил из жителей северной части Нижней Месопотамии, говоривших на восточносемитском языке; на этом языке он называл себя Шаррум-кен, что означает «царь — истинен». Как полагают историки, такое прозвание не было его первоначальным именем: он присвоил его, когда объявил себя царем.
Позднейшие древневосточные легенды единодушно считали Саргона Древнего человеком очень незнатного происхождения, и нет основания сомневаться в достоверности этой традиции.
Считали, что он был садовником и приемным сыном водоноса, потом стал личным слугой лугаля Киша, а после поражения, которое нанес Кишу Лугальзагеси, выкроил себе собственное царство. Саргон не связал свою судьбу с какими бы то ни было вековыми общинными или номовыми традициями; он возвысил почти неизвестный городок Аккаде (где-то, по-видимому, на орошаемых землях, ранее принадлежавших Кишу). До сих пор археологи не могут обнаружить городища, под которым скрывались бы его развалины, но он сыграл в истории Месопотамии большую роль, и значительно позже Саргона Древнего (2316–2261 гг. до н. э.) вся область северной части Нижней Месопотамии (между Евфратом и Тигром, включая нижнюю часть долины р. Диялы) стала называться Аккадом, а восточносемитский язык с тех пор и в течение последующих двух тысячелетий тоже назывался аккадским.
Не имея корней в традиционных номах, не будучи связан с их храмами и знатью, Саргон, по-видимому, опирался на более или менее добровольное народное ополчение. Традиционной тактике боя между небольшими тяжеловооруженными отрядами, которые сражались в сомкнутом строю, Саргон и его преемники противопоставили тактику больших масс легковооруженных подвижных воинов, действовавших цепью или врассыпную. Шумерские лугали из-за отсутствия в Шумере достаточно гибких и упругих сортов дерева для луков совершенно отказались от стрелкового оружия; Саргон и Саргониды, напротив, придавали большое значение лучникам, которые были способны издалека осыпать неповоротливые отряды щитоносцев и копьеносцев дождем стрел и расстраивать их, не доходя до рукопашной. Очевидно, либо Саргон имел доступ к зарослям тисса (или лещины) в предгорьях Малой Азии или Ирана, либо в его время был изобретен составной, или клееный, лук из рога, дерева и жил. Хороший лук — это грозное оружие, которое бьет прицельно на 200 м и более, из него можно делать 5–6 выстрелов в минуту при запасе стрел в колчане от 30 до 50; на близком расстоянии стрела пробивает толстую доску.
События, которые в Лагаше привели к перевороту Уруинимгины, показывают, что в обществе накопилось много недовольства существовавшими порядками, и Саргон, видимо, повсеместно находил поддержку. Беднейшая часть общинников была заинтересована в укрощении непомерно усиливавшейся номовой знати, а служба в войске Саргона давала многим надежду на социальное и имущественное продвижение, какое в предшествующие времена было таким людям недоступно; да и внутри персонала храмовых и государственных хозяйств существовало достаточно сильное расслоение для того, чтобы и тут нашлись люди, готовые поддержать разрушение номовых порядков. Именно из таких людей происходил и сам Саргон. Объединение страны в единое государство оказалось полезным для развития ее производительных сил: могли бы прекратиться бесконечные кровавые распри из-за каналов и перестройки ирригационных сетей; могла бы упроститься торговля.
Саргон начал, по-видимому, с того, что распространил свою власть на Верхнюю Месопотамию, возможно дойдя до Средиземного моря; затем он предложил Лугальзагеси породниться с ним путем дипломатического брака; Лугальзагеси отказал. Саргон перешел к военным действиям и быстро разгромил своего противника; Лугальзагеси был взят в плен и в медных оковах проведен в торжественной процессии через «ворота бога Энлиля» в Ниппуре. Затем его, вероятно, казнили, а Саргон в короткий срок завоевал все важнейшие города Нижней Месопотамии, в том числе целиком был завоеван и Лагаш; воины Саргона, уже побывавшие у Средиземного моря, теперь омыли оружие в Персидском заливе. Позже его войска совершали и другие походы — в Малую Азию («Серебряные горы») и в Элам.