изошло полное солнечное затмение 28 мая 585 г. По миру, закрепленному женитьбой сына Киаксара, Астиага, на дочери лидийского царя, граница обоих государств устанавливалась по р. Галис (Кызылырмак), — за Мидией была закреплена северо-восточная часть Малой Азии.
О владениях Мидии на востоке достоверных данных не имеется. Сфера ее влияния охватывала, возможно, запад Средней Азии и Афганистана, но не распространялась на Маргиану (область Мерва) и области далее к востоку, впервые покоренные Ахеменидами.
Во многих, особенно периферийных, областях Мидийской державы сохранялись зависимые царства (как и персидское, управлявшееся Ахеменидами). Другие районы входили в провинции во главе с наместниками, назначаемыми из Экбатан. Но конкретных сведений о размерах наместничеств, полномочиях их правителей и иных особенностях внутреннего строя Мидийской державы почти нет. Бесспорно, однако, что она сыграла очень важную роль в развитии иранских государственных институтов, и многие из них были унаследованы и развиты при Ахеменидах.
Создание большого государства и завоевания, сопровождавшиеся захватом огромной добычи и дани, способствовали экономическому и социальному развитию индийского общества, росту богатств определенных кругов знати. Есть данные о существовании в Мидии крупных хозяйств с эксплуатацией рабов и зависимых, а также свободных, лишившихся своего хозяйства. Укрепление царской власти, борьба с местными владетелями и знатью нашли идеологическое обоснование в учении магов, последователей дуализма маздеитского типа (сам культ Мазды засвидетельствован на западе Ирана и в Мидии с VIII в.). Противодействие централизации, местное «беззаконие» и усобицы объявлялись проявлением «Лжи» и противоположностью «Правде», «справедливому» миропорядку, осуществляемому на земле царем и его «благим законом». Эта идеология использовалась, по рассказу Геродота, уже при объединении Мидии Дейоком, а позже, очевидно, широко пропагандировалась в стране. Сами же маги играли видную роль в политической жизни и при царском дворе наряду с родовой, военной и вельможной знатью.
До начала VI в. внутренние противоречия скрадывались внешнеполитическими успехами. Но эпоха мидийской истории, связанная с борьбой за независимость, сокрушением Ассирии и последовавшими завоеваниями, закончилась с правлением Киаксара. Его сын Астиаг за 35 лет царствования не вел, во всяком случае на западе, значительных военных действий. Но именно при нем происходило упорядочение институтов Мидийской державы (и, вероятно, установление многих из ее порядков, о которых писал Геродот). Астиаг стремился ограничить могущество высшей знати и был «жесток» с ней. Одновременно возросло влияние магов. В Мидии сложилась напряженная обстановка.
В этих условиях часть знати во главе с членом царского рода и начальником войск Гарпагом вошла в сношения с персидским царем Киром II, готовившим восстание против Мидии. После начала восстания, в 550 г., во время похода Астиага на персов «его войско восстало против него, он был схвачен и отдан Киру», пишет вавилонская хроника. А по Геродоту, в решающей битве сражалась лишь часть мидийского войска, непричастная к заговору, а другая открыто перешла на сторону персов. Кир одержал победу, и Ахеменидская держава сменила Мидийскую.
10. Возникновение кочевого скотоводства и распространение кочевых племен в горных районах Ирана
С середины I тысячелетия до н. э. в горных районах Ирана и севера Передней Азии известны племена, которых античные авторы называют «номадами», противопоставляя земледельцам, именуют «бродячими», «разбойничьими» и т. п. Нередко они обладали значительной силой и, укрываясь в горах, не признавали власти правителей великих держав. Правда, не все «разбойничьи» горные племена были кочевыми; во многих районах, где в средние века преобладали кочевники, в древности сохранялись многочисленные оседло-земледельческие поселения (как это было и в Луристане до сасанидской эпохи включительно). Но уже во второй половине I тысячелетия до н. э. существовали и собственно скотоводческие племена номадов, рассеянные в различных районах на Армянском нагорье, в горах на севере Ирана, в Загросе и т. д. Сведения о части таких племен восходят к началу ахеменидской эпохи. А распространение их в упомянутых районах может быть отнесено ко второй четверти I тысячелетия до н. э.
Западноиранские племена при продвижении в Иран были в целом однородны в хозяйственном отношении, но затем из среды этих скотоводческо-земледельческих племен выделились группы, переходившие к кочевому хозяйству и быту, при дальнейшем развитии земледелия у другой, большей части племен. Так, Геродот из 10 перечисленных им персидских племен 6 называет земледельческими, а 4 — кочевыми. Мидяне же были целиком «земледельцами». Оседло-земледельческими группами были созданы и первые государственные образования ираноязычного населения, в том числе Мидия и Ахеменидское царство, возникшее на основе связей именно «земледельческих» персидских племен.
Кочевые иранские племена в Иране и Передней Азии были распространены лишь в горных районах, где в соответствующих экологических условиях возникновение кочевого и полукочевого скотоводства было во многом подготовлено хозяйственными процессами, проходившими уже с IV/III тысячелетия. Но определенный вклад в хозяйственные предпосылки формирования кочевого скотоводства, очевидно, внесли и скотоводческие навыки иранских племен. Существенную роль в развитии кочевого хозяйства и быта обычно отводят также верховой езде. Распространение же ее в указанных районах примерно совпадает по времени с появлением иранских племен, и известно о большом влиянии, которое они оказывали на распространение у местного населения всадничества и новых методов коневодства.
Помимо экономических предпосылок в становлении кочевого и полукочевого хозяйства, как и позже в его развитии и консервации, большую роль играли социальные и политические факторы. Они же во многом обусловили происходившие в горных районах Ирана в некоторые эпохи (например, после падения державы Сасанидов) сокращение числа поселений, переход части оседлого населения к кочевому хозяйству и ее включение в состав кочевых племен.
Распространение племен номадов около VIII–VI вв. в горах Ирана и на Армянском нагорье совпадает с эпохой огромных политических и социальных потрясений, приведших и к значительным передвижениям ранее в основном оседлого населения. Во время ассиро-урартских завоеваний, соперничества и войн Ассирии, Урарту, Манны, Элама многие мелкие «страны» неоднократно разорялись и опустошались, их население подвергалось жесточайшей эксплуатации (а частично и выселялось) либо укрывалось в горах и соседних странах, часто вынужденное менять привычные формы хозяйства и быта.
Новый этап опустошительных войн, когда бывшие агрессоры были защищающейся стороной, завершился мидийскими походами, в которые были вовлечены жители различных областей Ирана. Теперь оказались разгромленными многие центры и земледельческие округи во владениях Ассирии и Урарту, а часть этих районов была заселена завоевателями. Среди них тогда уже определенно были группы, переходившие или перешедшие к кочевому образу жизни. Так, на северо-востоке Ассирии, в пределах будущего Курдистана, поселилась часть сагартиев. Ранее не отличавшиеся по типу хозяйства от других иранских племен, сагартии характеризуются античными авторами уже как одно из иранских племен-номадов.
В войнах и племенных передвижениях конца VIII — начала VI в. большую роль играли киммерийцы и скифы. В Переднюю Азию они пришли с выработанными (хотя в иных географических условиях) формами кочевого быта, и их пребывание в областях от востока Малой Азии до Иранского Азербайджана и Курдистана, где позже находились традиционные районы горного кочевого скотоводства, также могло оказать влияние на его развитие.
В отдельных районах Ирана и севера Передней Азии к кочевничеству, видимо, переходили и группы старого местного населения. Но со временем эти разноязычные группы в основном влились в состав иранских племен, которые расселились по упомянутому горному ареалу, а иранские языки стали играть там особую роль с эпохи мидийского (а также скифского) преобладания.
Из иранских племен-номадов в античных источниках наиболее часто упоминаются марды и киртии («кюртии»), засвидетельствованные в горах Иранского Азербайджана и Прикаспия, на Армянском нагорье, в Курдистане на юге Загроса. Оба термина не были собственно этнонимами, а обозначали ираноязычные племена определенного хозяйственно-бытового облика. Но нередко они закреплялись и как самоназвания; второй из них соответствует иранскому «курты» (среднеперс. курт — скотовод, кочевник; позже — курд). Он стал впоследствии этнонимом курдов. Как сложившаяся народность курды известны в Центральном Курдистане с конца античной эпохи, в районах, где ранее обитали киртии и марды.
В древности мардами и киртиями (а иногда еще и в средние века курдами) именовались также иранские кочевые племена Фарса и будущего Луристана. Названия «луры», «бахтиары» и др. известны лишь со средних веков, когда, видимо, в основном и проходило оформление этих этнических общностей. Но начальные этапы этногенеза ираноязычных кочевых и полукочевых племен этих областей относятся уже к концу мидийской — началу ахеменидской эпохи.
Глава XVIIАхеменидская держава
Персы впервые упоминаются в ассирийских источниках начиная с IX в. до н. э. В надписи ассирийского царя Салманасара III, составленной около 843 г., говорится об области Парсуа. В 834 г. ассирийцы получили подать с 27 царьков этой области, находившейся в горах Центрального Запроса. Территория эта примерно совпадала с современной иранской провинцией Фарс. Последнее название является арабизированной формой от Парса, обозначавшей как страну и народ персов, так и их древнюю столицу Персеполь.
В IX в. до н. э. персы еще не были объединены и находились под предводительством своих многочисленных, независимых друг от друга вождей. До начала 40-х годов VII в. до н. э. персы находились в зависимости от эламских царей и затем на короткое время стали данниками ассирийцев. По-видимому, в VII в. до н. э. персы составляли племенной союз, который возглавлялся вождями из рода Ахеменидов. Основателем династии традиция считала Ахемена. Около 646 г. до н. э. царем персов стал Кир I, потомок Ахемена. Постепенно при Кире I и последующих царях персидские племена заняли большую часть Иранского плато. Часть персов вела оседлый образ жизни, а другая часть занималась кочевым скотоводством.