Но теперь, в этом гостиничном номере, пока Матиас неотрывно смотрел на нее, а Джим Херон опорожнял желудок по другую сторону стены… все начало переплетаться, прошлое и настоящее, словно пара вагонов, сблизились достаточно, чтобы стало возможным их закрепить.
Она заставила себя сосредоточиться.
– В любом случае, с тех пор, как я узнала подробности, я не могла… – Мэлс прокашлялась. – Это не желание умереть… называй это парадоксом логики, возможно, но я не хочу умирать.
Бог свидетель, умирать она не хотела.
Когда Матиас подошел к ней и сел рядом, она приготовилась услышать всевозможные «Но тебе же известна статистика, велика вероятность, что ты не окажешься в той же ситуации, что и он, бла, бла, бла».
Вместо этого он обнял ее.
Это странно потрясало, – доброта, защита, молчаливое понимание.
– Я никому раньше об этом не говорила, – сказала она, прижавшись к его груди.
Мэлс почувствовала, как он целует ее в макушку, и, дрожа, она отдалась его силе… и это было феноменально.
Она понятия не имела о грузе, который в одиночку носила на плечах все эти годы.
Забавно, они сидели близко друг к другу, тепло их тел усиливалось, и Мэлс решила, что он признался ей в любви, принеся извинения… и она ответила ему этой историей.
И это доказывает, что основательные вещи могут быть сказаны с использованием множества словарей.
– Ему нужно прилечь.
Когда Эдриан заговорил, стоя в дверном проходе в ванную, Матиас крепче обнял ее.
– Он может лечь на этой кровати.
– Спасибо, приятель.
Мэлс собралась встать и удивилась, когда Матиас не отпустил ее. И затем они вдвоем оказались у окна, на кресле с подголовником и скамеечкой для ног, и Мэлс распростерлась на его теле.
Будто он не мог вынести того, что нужно ее отпустить.
И она чувствовала то же самое.
Глава 40
Эдриан поднес Джима к кровати и уложил на нее его измученную задницу. Бедняга весь трясся, его скелет бился о клетку из кожи, пытаясь вырваться… но, по крайней мере, желудок его больше не беспокоил.
Выпрямившись, Эд обвел взглядом комнату. Матиас с Мэлс вместе сидели в кресле, женщина положила голову мужчине на плечо.
Было чертовски ясно, что Девина попыталась выкинуть что-то с журналистской, а Джиму, очевидно, это не понравилось. Невольно начинаешь гадать, в каком состоянии пребывала Девина.
Кстати о хромоте. Ангел мог лишь надеяться.
– Ребята, хотите еды? – спросил он голубков.
– Ему разве врач не нужен? – парировал Матиас.
– Только время.
– Что с ним?
– Едой отравился.
– Чушь собачья.
Эд многозначительно посмотрел на Мэлс и не сказал ни слова. Не потому, что не уважал журналистку или из-за того, что она представляла слабый пол. Матиас был одним из них: он побывал в Аду и знал Девину, даже если совсем ее не помнил. Он был также безнадежно впутан во все это.
Мэлс, однако, не принадлежала к их группе, и чем меньше она знала, тем более здравый рассудок сохранит, когда все закончится… предполагая, что она выживет: открытие того, какая часть реальности податлива, а сколькие кошмары – не вымысел, может сильно шокировать. И однажды узнав правду, невозможно вернуться в счастливые дни, когда единственные заботы заключались в химчистке, налогах на собственность или в достатке молока в овсянке на утро.
Несомненная истина прекрасно объясняла все послеполуночные радио.
Хорошая новость была в том, что Матиас, по крайней мере, понял намек, кивнув и закрыв рот.
Видя их вместе, Эд почти сожалел о том, что этой паре долго не протянуть. Матиас – краткосрочная задача, в лучшем случае… в худшем – часть скользкого склона, из-за которого все они очутятся в проклятой стене Девины. А Мэлс? Учитывая, на что способна Девина, журналистке повезет, если осиновый гроб станет единственным местом, где она закончит свою жизнь.
Странно, подумал он. Эдриан не чувствовал ничего, кроме боли и ярости с тех пор, как убили Эдди. Но видя этих двоих вместе, он…
О, да ни хрена это не значило. У него есть собственные проблемы… и выздоровление Джима – одна из них.
– Я в порядке, – сказал другой ангел, словно по сигналу.
– Заткнись и ложись.
– Из тебя никудышная медсестра. – Но парень повиновался… скорее всего потому, что тело не предоставило разуму выбора.
Мэлс села прямо.
– Его должен осмотреть доктор.
– Если тебе станет лучше, он уже бывал в таком состоянии. Просто дай ему час или около того. – Может, больше. – С ним все будет в порядке. Где меню обслуживания номеров?
– Что именно с ним случилось? – потребовала она.
– А, вот оно, – сказал Эд, повернувшись к столу. – Посмотрим… – Пролистывая ламинированный буклет, он просмотрел список основных блюд. – Хороший ассортимент.
Пока он выбирал между бифштексом «Нью-Йорк» и ростбифом, на фоне слышался разговор – Матиас говорил своей девушке остыть, что они получат ответы, когда Джим проснется.
Возможно, а, может, и нет, подумал Эд.
Протянув им меню, Эд по телефону заказал целый ужин. Повесив трубку, он посмотрел на парочку.
– Мы портим вам свидание, не так ли?
Они зашаркали ногами… мило, поскольку никто из них не вставал.
– Я действительно могу ходить, – сказал Джим, поднимаясь с подушек.
– Хватит уже, а? – рявкнул Эдриан, вдруг почувствовав себя взаперти. – К черту все, я пошел в коридор, ждать хавчик.
По правде говоря, голова гудела, и все в том номере могло вызвать у него срыв: женщина, Матиас, Джим со своей рвотой. Ему вдруг захотелось закричать на всех них, на самого себя, на гребаного Эдди за его смерть, на Девину…
Всегда – на Девину.
Оказавшись в коридоре, он закрыл дверь, прислонился к ней и закрыл глаза.
– Мамочка, тут снова ангел!
О, бога ж ради.
И он забыл стать невидимым.
Подняв веки, Эд внимательно посмотрел на маленькую девочку с большими глазами. Сегодня ее волосы были перевязаны лентой, подходившей к цвету ее платья, а улыбка была такой открытой и искренней, что он почувствовал себя дряхлым стариком.
– Ты ангел! – Казалось, тощая девчушка могла изъясняться только восклицаниями… будто разница в росте требовала большей громкости. – Можно мне посмотреть на твои крылья?
Мать со всех ног побежала по коридору, остановившись возле него с той же аурой крайней усталости, бремя того, что она переживала, определенно отнимало все силы.
– Прошу прощения. Пойдем…
– Пожалуйста. Хочу увидеть твои крылья.
– У меня их нет, – покачал головой Эд. – Прости.
– Есть… у всех ангелов есть крылья.
– Я не ангел.
Мать обняла дочь за плечи – и, несомненно, была готова оттащить ее, если девочка сама не сдвинется с места.
– Пойдем. Нам пора.
Мама избегала зрительного контакта… с другой стороны, девочка рассматривала его за них двоих.
– Пошли.
Девчушка начала всхлипывать, но дала матери себя оттащить.
– Я хочу увидеть твои крылья…
Эдриан сосредоточился на своих берцах, не отводя взгляда от стальных носков, давая мамочке отвести драгоценный груз к лифту и уехать с этажа.
– Немного жестоко с малышкой, не думаешь?
Эдриан выдохнул ругательство, услышав знакомую аристократичную интонацию.
Прекрасно, визит сверху. То, что нужно.
– Здравствуй, Найджел.
Архангел не произнес ни слова, пока Эд не поднял взгляд. Надо же, очередной милый прикид: дэнди был разодет в облегающий льняной костюм, сочетающуюся с ним жилетку настолько яркого белого цвета, что Эдриану хотелось нацепить «Рэй-Бэны» как Матиас. Шейный платок был в розовую и белую полоску. Как и нагрудный платок.
Сукин сын походил на парня из рекламы жвачки «Орбит».
– Решил прийти, проведать тебя, – сказал Найджел, его высокомерие превращало доброту в снисходительность. А, может, Эду так казалось из-за своего настроения.
– Не Джима?
– Его тоже.
– У нас все отлично. Вовсю отрываемся, а ты как? – Когда блестящие глаза босса боссов[140] прищурились, Эд наклонил голову. – Скажи мне кое-что… если ты так волнуешься за свою команду здесь, на земле, тогда почему не воскресишь Эдди?
– Это компетенция Создателя, не моя.
– Тогда поговори с Ним. Принеси пользу.
– Твой тон оставляет желать лучшего.
– Так засуди меня. – Найджел вперился в него взглядом, и Эд вновь сосредоточился на своих гребаных ботинках. – Сейчас не подходящее время, чтобы ждать от меня чего-то большего.
– И это трагедия, безусловно. Потому что именно в этот момент ты нужен, как никогда прежде.
– Найджел, – сказал Эд, вскинув руки, – приятель, босс, или как ты хочешь, чтобы я к тебе обращался. Дай мне перерыв, а…
– Твои слова той девочке верны. Ты не ангел… не с таким отношением к делу.
Эд ударился затылком о дверь.
– Катись к черту. Пусть все катится к чертям.
Повисла долгая тишина… и Эд уже начал задумываться, не испарился ли важный человек, вернувшись на Небеса.
Но затем Найджел сказал тихо:
– Мы зависим от тебя.
– Думал, это Джим должен быть золотым спасителем.
– Он болен. А сейчас… сейчас кульминационный момент.
Эдриан взглянул на англичанина.
– Я думал, ты не должен влиять на происходящее.
– Мне позволено давать советы.
– Так какого черта ты хочешь от меня?
Найджел просто медленно покачал головой, будто Эдриан так разочаровал его, что он потерял дар речи.
Затем архангел исчез.
А, значит, если воспринимать уход буквально, тот вообще ничего не хотел от Эдриана.
На другом конце коридора открылась дверь, предназначенная только для персонала, и парень из обслуживания номеров вышел, катя тележку из нержавеющей стали. Он двигался быстро, словно часто этим занимался.
– Это для номера шесть сорок два? – спросил Эдриан, когда парень в униформе подошел ближе.
– Ага.
– Это мне. – Он запустил руку в задний карман и вытащил бумажник. Выудив двадцатку, Эд протянул ее. – Где подписать?