И вот она здесь, стоит без слов.
Она хотела закричать на Матиаса, будто он прожил свое прошлое только, чтобы вывернуть ее наизнанку.
Она хотела отгородиться от их… Боже, это даже не назовешь отношениями, ведь так? Скорее столкновением, в котором разбили нечто большее, чем просто ее машину.
Она хотела заключить его в объятия… потому что, смотря в его лицо, она чувствовала, что это могло быть правдой… вещи, которые он передал ей на «СанДиск»… и то, кем они были друг для друга. В этой ситуации столько странного, но чувства… могли ли они быть настоящими?
– Что дальше? – хрипло спросила она, по большей части обращаясь к себе.
– В смысле?
– Мне кажется, что даже если я вызову сейчас полицию, ты скроешься.
Он склонил голову.
– Да.
– Так, что ты собираешься делать до конца своей жизни? Убегать?
– Избегать смерти. Пока она не найдет меня и не отправит в Ад. А это случится.
Холодок поднялся по ее спине, защекотав затылок, придавая четкость ее ощущениям – начиная от соснового запаха в воздухе и заканчивая холодом ночи и ленивыми, прогуливающимися облаками над головой.
Матиас казался до боли печальным.
– Мэлс, мне нужно, чтобы ты знала, я понятия не имел, что делать. Амнезия была настоящей, и когда воспоминания начали возвращаться ко мне, я скрывал их от тебя, потому что… то выражение на твоем лице в гостиничном номере этим утром – я никогда не хотел его увидеть… и я знал, что оно меня ждет. Я знал, что это неизбежно. Дело в том, что во всех моих воспоминаниях не было хороших новостей… ничего хорошего. Но с тобой я был другим. – Он пропустил пальцы сквозь волосы и дотронулся до своего глаза, пробежав по выцветшим шрамам. – Это я не в силах объяснить. Просто не могу… но это не грим и линзы. Богом клянусь. То же верно по поводу импотенции. Я не лгал об этом.
Черт. Он поразил ее своей честностью, весь он казался обнаженным перед ней.
Но разве не так поступали все лжецы? Они выглядели так, будто читали Евангелие… и каким-то образом чувствовали, что именно сработает с жертвой, какой подход, комбинация жестов и слов возымеет успех.
Хороший лжец – нечто большее, чем просто выдумщик. Он – эгоистичный искуситель с проработанным планом.
– Я не могу поверить тебе, – сказала она хрипло.
– И я не виню тебя. Однако это – правда. Моя расплата настигнет меня… так или иначе прошлое возьмет свое, и меня это устраивает. Мне повезло… меня послали назад, чтобы сделать все правильно, дать тебе то, что я дал тебе, чтобы разоблачить всю структуру. Только так я могу как-то загладить грехи, и так ты получишь то, что давно хотела… историю, которая обеспечит тебе карьеру. В конечном итоге, мы оба получим то, что заслуживаем.
Забавно, но ее работа никогда еще не казалась настолько несущественной.
– Знаешь, что все еще беспокоит меня? – в оцепенении сказала она. – Я никогда не понимала, почему меня так тянет к тебе… вот, что волнует меня. Я просто не могу найти причину. В смысле, почему мужчина, которого я не знаю, который сам себя не знает? Но ты преследовал меня, ведь так? И получил, чего добивался. Так будь честен со мной сейчас, почему ты это сделал? Почему… я?
– По самой простой причине.
– И какой же?
Он долго молчал, Мэлс решила, что он так и не ответит. Но потом Матиас сказал сорвавшимся голосом:
– Я полюбил тебя. Я чудовище… это правда. Но я открыл глаза в той больнице и в мгновение, как увидел тебя… все изменилось. Я пошел за тобой… потому что люблю.
Мэлс выдохнула и закрыла глаза, боль в груди украла дыхание.
– О… Боже…
– Нет!
Ее веки распахнулись от крика Матиаса, и потом все было как в замедленной съемке.
От мощного толчка Матиаса она полетела в сторону, когда что-то просвистело над ее ухом и срикошетило от гаража.
Пуля.
Мэлс приземлилась на гравий и покатилась по дорожке. Силясь остановиться, она впилась в настил на земле и перевернулась на спину.
И тогда все увидела.
Когда луна вырвалась из-за облаков, а серебристо-белый свет озарил ночной ландшафт, Матиас бросил все свое тело в воздух, траектория поместила его прямо перед Джимом Хероном.
Мэлс закричала, но было поздно.
Свет с небес окатил Матиаса, когда он грудью встретил второй выстрел… который, очевидно, предназначался другому.
Она никогда не забудет лицо Матиаса.
Он был смертельно ранен, а его взгляд был направлен не на стрелявшего и не на того, кого он спасал. Он смотрел на свет сверху и был… умиротворен.
Будто этот последний поступок облегчил его душу.
Мэлс потянулась к нему, будто могла остановить его, поймать, отмотать время назад… но смерть пришла за ним и, Боже, казалось, будто Матиас ждал ее.
Может, даже с радостью приветствовал.
Мэлс закричала, резкий вопль вырвался из ее горла:
– Матиас!
Мужчина приземлился, и тот факт, что он не попытался приподняться доказывал, как сильно он был ранен.
Слезы брызнули из глаз, она попыталась подползти к нему…
Но невидимые руки держали ее на месте.
Глава 53
В конечном счете, именно лунный свет осветил дорогу.
Стоя и разговаривая с Мэлс, Матиас не сводил с нее взгляда, потому что для него было крайне важно, чтобы она поверила ему, и он знал, что другого шанса не будет. Действительно, никогда еще он не говорил более правдивых слов, несмотря на то, что местами он выглядел как сумасшедший, и его жизнь будет полной во стольких смыслах, если Мэлс, благодаря какому-то чуду, поверит его словам.
И, потом, ему представился шанс сказать Мэлс, что он любит ее. В глаза.
На это он не надеялся. И не заслужил.
Но в этот момент луна прорвалась сквозь облака, отбрасывая тени на землю, тени деревьев, веток, машин… людей.
Включая оперативника в черном, который подкрался к кромке леса.
И сейчас поднимал пистолет, направляя его в сторону подъездной дорожки.
Первое движение Матиаса – убрать Мэлс с линии огня, и когда она приземлилась на гравий, он услышал, как первая пуля ударила по гаражу. Вторая будет смертоносной… но не для Мэлс.
Джим стоял без защиты у арендованного автомобиля, такая же очевидная цель, как и гребаный дартс.
Матиас среагировал молниеносно, бросился на пути второй пули, становясь человеческим щитом, чтобы защитить мужчину. Он летел по воздуху, каким-то образом идеально рассчитав время прыжка и траекторию.
Почувствовав, как пуля, прорвав грудную клетку, попала в сердце, он подумал… ну, вот оно. Его последнее мгновение на земле.
И все казалось правильным, очень правильным. Он творил столько ужасного, столько зла, десятилетиями, но, по крайней мере, он закончил на высокой ноте, правильной ноте… дав Джиму достаточно времени достать пистолет и убрать убийцу.
Что он и сделает. Херон – один из лучших. Всегда им был.
Он позаботится о деле, он и его смертельно опасный напарник.
И Мэлс узнала правду, даже если не могла поверить в нее.
В кратком состоянии невесомости, когда Матиас упал на землю, его глаза обратились к небу над ним. Он вернется в ад, поэтому решил, что неплохо бы напоследок насладиться видом Небес…
Боже, луна, красивая, сияющая луна со своим чистым белым светом, озарявшим эту драматическую сцену…
Гравийная дорожка поднялась и схватила его. Когда он приземлился, его зрение стало неестественно чистым, поэтому он увидел то, что произошло дальше: Джим выхватил свой сороковой, выждал мгновение, второе… а когда стрелок высунул голову, осматривая бойню, Херон спустил курок и устранил убийцу, попадая в голову, заваливая его на спину.
Такой меткий выстрел под силу только профессионалу.
И значит, сейчас Мэлс была в безопасности.
Лежа спиной на земле, Матиас повернул голову к своей женщине. Она боролась против какой-то хватки на ней, ее руки широко вытянулись, будто она пыталась добраться до него.
Сразу после крика Джима «Чисто!», она вырвалась из того, что ее там удерживало, и подползла к нему.
Матиас почувствовал, как она берет его за руку, и посмотрел на ее лицо, Мэлс была красивее луны.
Он улыбнулся ей, а потом увидел слезы.
– Нет, – простонал он. – Нет, ты в порядке…
– Вызовите скорую, – прокричала она.
Слишком поздно, но он был признателен за предложение.
Забавно, разве он не должен чувствовать боль? Он умирал; он знал это потому, что становилось труднее дышать.
Но не было агонии, даже легкого дискомфорта. Вместо этого он чувствовал головокружение, в мозгу звенело.
На грани смерти он чувствовал себя абсолютно живым.
Он сжал ее руку.
– Я люблю тебя…
– Даже не смей думать об этом, – крикнула она.
– Это то… что я чувствую…
– Нет, я про «умирать». Ты не умрешь на моих руках. – Она вскинула голову. – Вызови девять-один-один!
– Мэлс… Мэлс, взгляни на меня. – Когда она посмотрела, Матиас улыбнулся несмотря на то, что знал, где в конечном итоге окажется. – Просто… позволь смотреть на тебя… ты такая красивая…
– Будь ты проклят, Матиас…
– Да. – Он проклят. – Послушай меня… нет, просто послушай. Я хочу, чтобы ты пристегивала ремень… пристегивай его… пообещай мне…
– Пошел ты, ты останешься со мной и заставишь меня делать это.
– Пристегивай… его…
– Не покидай меня, – простонала она. – Не сейчас, не когда… я полностью сбита с толку…
– Пристегивай его.
Эти два слова оказались последними, и Мэлс – была последним, что он увидел: внезапное удушье взяло верх, клетки тела голодали по тому, что они уже не получат, хаос закупорил его мозг, украл у него последние мгновения с Мэлс.
А потом все кончилось.
Зрение померкло, тело замерло, чувство обоняния и вкуса исчезли.
Но у него остался слух.
Голос Мэлс обволакивал его:
– Останься со мной…
Боже, он хотел, на самом деле хотел.
Но это не в его власти.
***
Когда оперативник рухнул на лесной настил как мясная туша, Джим опустил пистолет, готовый пнуть себя под свой же зад. Они с Эдрианом так сильно увязли в развернувшейся перед ними драме, что не обратили внимания на убийцу, крадущегося по лесу.