В сознании древних евреев детское жертвоприношение и обрезание должны были быть тесно связаны. Это видно, например, из того, что в рассказе об Исходе миф об обрезании сына Моисея составляет часть пасхальной традиции: «Дорогою на ночлеге встретил его Яхве и искал умертвить его. Тогда Сепфора, взяв каменный нож (ṣor), обрезала крайнюю плоть сына своего и, бросив к ногам его, сказала: Ты жених крови мне. И отошёл он от него. Тогда сказала она: Жених крови — по обрезанию» (Исх. 4, 24–26). В выражении wattagga» ləraglaw, которое Синодальная Библия переводит как «бросив к ногам», используется глагол naga», первичное значение которого — «касаться», а слово rəgalim «ноги» бывает эвфемистическим обозначением мужских гениталий, поэтому данное выражение может означать, что Сепфора коснулась обрезанной крайней плотью своего сына срамного уда «бога Израилева».
Принято считать, что в этом загадочном рассказе «им», которого хотел убить Яхве, является сам Моисей. Однако есть все основания считать, что речь идёт о сыне (надо полагать, первородном) Моисея. Непосредственно предшествующие этому рассказу стихи гласят: «И скажи фараону: так говорит Яхве: Израиль — сын мой, первенец мой. Я говорю тебе: отпусти сына моего, чтобы он совершил мне служение; а если не отпустишь его, то вот, я убью сына твоего, первенца твоего» (Исх. 4, 22–23). Автор текста определённо связывал эти два отрывка по смыслу. В первом из них идёт речь о желании Яхве убить сына-первенца фараона. Разумно предположить, что во втором отрывке Яхве желает убить тоже сына-первенца, но на этот раз Моисея. От смерти его спасает его мать Сепфора, сделав ему обрезание; таким образом, обрезание здесь служит заменой жертвы первенца, как в других текстах ЕБ такой заменой служит агнец или денежный выкуп.
Обрезание связано с жертвой первородного также у Филона Библского: «Когда же случаются язва и мор, Крон приносит в жертву всесожжения отцу своему Урану единственного своего сына и обрезает себе крайнюю плоть, принуждая то же сделать и своих союзников» (Λοιμοῦ δὲ γενομένου καὶ φθορᾶς τὸν ἑαυτοῦ μονογενῆ υἱὸν ὁ Κρόνος Οὐρανῷ τῷ πατρὶ ὁλοκαρποῖ καὶ τὰ αἰδοῖα περιτέμνεται, ταὐτὸν ποιῆσαι καὶ τοὺς ἅμ» αὐτῷ συμμάχους ἐξαναγκάσας).
Подобно «Крону» (т. е. Элу), Авраам обрезает не только себя, но и всех своих близких: «Яхве явился Авраму и сказал ему: Я — Эл Шаддай (’el šadday); ходи перед лицом моим и будь непорочен; и поставлю завет мой между мною и тобою, и весьма, весьма размножу тебя… Сей есть завет мой, который вы должны соблюдать между мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан каждый мужчина (kol zaḵar); обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас каждый мужчина (kol zaḵar) в роды ваши…» (Быт. 17, 1–2, 10–12).
Обрезание совершается на восьмой день, как и жертвоприношение по закону о первородных: «Первенца из сынов твоих отдавай мне; то же делай с волом твоим и с овцою твоею. Семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их мне» (Исх. 22, 29–30). В качестве награды Аврааму обещается его «весьма, весьма размножить». Заключая с Авраамом завет обрезания, Яхве выступает под именем Эл Шаддай. Этот составной теоним встречается в Библии всего 8 раз, почти всегда в связи с обещанием плодовитости. Происхождение его второго элемента остаётся загадкой, хотя вероятно, что он происходит от того же корня, что и аккадское слово šadûm «гора».
Теоним šdy засвидетельствован также в надписи VIII в. до н. э., обнаруженной в местечке Дейр-Алла в Заиорданье (которое может быть тождественно библейскому Сокхофу). Эта надпись, язык которой сочетает арамейские и еврейские черты, описывает видение ясновидца (mḥzh) Валаама сына Веорова, известного нам и по Еврейской Библии. Текст сохранился плохо и поддаётся восстановлению с большим трудом. Однако из его первой части можно понять, что Валаам оказывается свидетелем собрания божеств, именуемых ’elahin или šaddayin, во главе с Элом. Боги решают устроить на земле катастрофу.
Во второй части надписи, вероятно, говорится о жертвоприношении ребёнка с целью эту катастрофу предотвратить. Ребёнок именуется словом nqr, родственным еврейскому слову nṣr «отпрыск, побег». В строке 5 упоминаются «отпрыск и костёр» (nqr wmdr), в строке 6 говорится, что «сделает Эл дом вечный (= могилу?)» (wy‘bd ’l byt «lmn), в строке 11 читаются слова «ты заснёшь на вечном ложе гибели» (tškb mškby «lmyk lḥlq), в строке 12 «отпрыск в сердце своём вздыхает» (nqr blbbh n’nḥ), а в строке 13 «смерть забирает дитя чрева» (bmyqḥ mwt «l rḥm). Строки 35–36 обещают, что «прольётся дождь» (tṭpn šr) и «прольётся роса» (tṭpn ṭl), т. е., видимо, в ответ на жертвоприношение «отпрыска» земле даруется плодородие.
Примечательно, что в этом тексте присутствует слово mdr, очевидно, родственное редкому еврейскому слову mədura, используемому Перво-Исайей для обозначения жертвенного костра: «Ибо устроен уже тофет его; … глубок и широк костёр его (məduratah), огня и дров много» (Ис. 30, 33), а также слово mškb «(погребальное?) ложе», которое Третье-Исайя употребляет в обращении к «заколающим детей» (Ис. 57, 8).
Таким образом, текст из Дейр-Алла, видимо, повествует о принесении с целью обеспечить плодородие земли в жертву ребёнка божествам ’elahin, они же šaddayin. Если глава богов ’elahin именуется Элом, разумно предположить, что как глава богов šaddayin он может именоваться также и Шаддаем. Подтверждением этому предположению служит отражение традиции о Валааме сыне Веорове в самой Еврейской Библии, которая называет его «Валаамом, сыном Веоровым, … слышащим слова Эла, который видения Шаддая видит (maḥaze šadday yeḥeze)» (Числ. 24, 3–4). Из этого можно заключить, что в тексте из Дейр-Алла дитя приносится в жертву как главе Совета богов Элу Шаддаю — тому же самому божеству, с которым Авраам заключает завет обрезания в Быт. 17.
Дополнительным подтверждением существования бога по имени Шаддай, которому приносились человеческие жертвы, служат два отрывка из ЕБ, в которых присутствует слово šdym: «Они (т. е. евреи) вызывали в нём (т. е. Яхве) ревность чужими (zarim), мерзостями (to‘eḇot) вызывали в нём гнев; приносили жертвы šdym, а не богу (’eloah), богам (’elohim), которых они не знали, новым, которые пришли от соседей (или недавно) (miqqaroḇ), которых не боялись отцы ваши» (Втор. 32, 16–17); «[Евреи] не истребили народов, о которых сказал им Яхве, но смешались с племенами и научились делам их; служили изваяниям их («aṣabbehem), которые стали для них сетью, и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву šdym; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву изваяниям Ханаанским («aṣabbe ḵəna‘an), и осквернилась земля кровью» (Пс. 105, 34–38).
Слово šdym является точным еврейским соответствием арамейскому слову šdyn в надписи из Дейр-Алла. Масореты огласовали его как šedim, и в таком виде это слово стало в еврейском языке обычным обозначением бесов или демонов. Однако с учётом вышесказанного у нас есть все основания полагать, что первоначально это слово произносилось как šaddayyim и, таким образом, было множественным числом имени Шаддай. А это ещё раз подтверждает, что Авраам заключил завет обрезания, заменяющий жертвы первенцев, с тем самым богом Шаддаем, которому эти жертвы ранее и приносились.
Мессианизм, которого не было
Божественный царь
В обществах древнего Ближнего Востока (Месопотамии, Анатолии, Египта, Сиропалестины и т. д.) взгляд на царя как на в определённой степени божественное существо был общераспространённым. Бытовал он и в Израильском и Иудейском царствах, о чём, несмотря на позднейшие правки, сохранила многочисленные свидетельства Еврейская Библия.
Особенно богаты такими свидетельствами Псалмы, например, 88-й: «Некогда говорил ты в видении…: Я оказал помощь воителю (gibbor), возвысил избранного из народа. Я нашёл Давида, раба моего, елеем моей святости (šemen qodši) помазал его… И положу на Море руку его, и на Реки — десницу его. Он будет звать меня: ты отец мой (’aḇi), бог мой (’eli) и скала моего спасения. И я сделаю его первенцем (bəḵor), Вышним («elyon) для царей земли, до века (le-«olam) сохраню ему милость мою, и завет мой с ним будет верен. И продолжу навечно (la-«ad) семя его, и престол его — как дни неба» (Пс. 88, 20–21, 26–30).
Первоначальным источником этого оракула был Ваал, о чём, в первую очередь, свидетельствует обещание даровать царю победу над Морем и Реками. В угаритских текстах побеждённый Ваалом бог Йамму именуется «князь-Море, судья-Река» (zbl ym ṯpṭ nhr) (KTU, 1.2.IV.23–27 и др.). Очень похожее обещание было дано Хададом (т. е. Ваалом) через своего пророка Абию ок. 1775 г. до н. э. царю Мари Зимри-Лиму: «Так говорит Хадад: «На престол дома отца твоего я вернул тебя, оружие, которым я поразил Бездну (Têmtum), я дал тебе, елеем моего сияния я помазал тебя, никто не встанет против тебя»» (ana k [ussêm bīt abīka] utêrka kakk [ī] ša itti Têmtim amtaḫṣu addinakkum šamnam ša namrīrūtīya apšuškāma mamman ana pānīka ul izz [iz]). Далее, в библейском тексте божество обещает сделать царя «Вышним для царей земли». В угаритских текстах «Вышним» («ly, без конечной нунации) именуется Ваал: «На землю пролей дождь, Ваал, и на поле пролей дождь, Вышний («ly)! Приятен земле дождь Ваала и полю — дождь Вышнего («ly)» (KTU, 1.16.III.5–8). Таким образом, царь в 88-м Псалме наделяется качествами Ваала. Кроме того, бог (’el) называется отцом (’aḇ) царя, а царь — первородным сыном (bəḵor) бога.
Сходные представления отражает рассказ из 6-й главы Книги Бытия: «Сыны божии (bəne ha’elohim) увидели дочерей человеческих (bənot ha’adam), что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал… В то время были на земле исполины (nəp̄ilim), именно же после того, как сыны божии (bəne ha’elohim) стали входить к дочерям человеческим (bənot ha’adam), и они стали рождать им: это воители (gibborim), от века (me-«olam) славные люди» (Быт. 6, 2, 4). 88-й Псалом называет обожествляемого царя словом «воитель» (gibbor), которым в только что процитированном отрывке именуются дети «сынов божиих» (т. е. богов) и человеческих женщин. Можно предполагать, что у допленных иудеев это слово было одним из обозначений божественного правителя.