Откинувшись на спинку кресла, я выдохнул яд и сделал вдох сострадания.
– Чем я могу помочь тебе, Женевьева?
– Я не хочу сама управлять компанией. Я не могу этим заниматься.
– Разумеется, ты можешь. Ты наймешь того, кому доверяешь. Если это окажется тебе не по силам.
– Я доверяю тебе, Грэм.
«Раньше я тоже доверял тебе, черт побери». Я почувствовал физическую боль, когда прикусил себе язык.
– Ты сейчас не в состоянии говорить о делах.
– Я всегда в состоянии говорить о делах. Как и ты. Это у нас общее. Сначала сделка, потом эмоции.
– Думаю, ты ошибаешься. И в данный момент ты просто этого не видишь. Каким образом, по-твоему, я могу тебе помочь?
– Я хочу оформить слияние с «Морган Файнэншиал Холдингс».
– Ты хочешь, чтобы я купил «Гэйнсуорт Инвестментс»? То есть это будет полное поглощение?
– Нет. Объединенные «Гэйнсуорт Инвестментс» и «Морган Файнэншиал Холдингс» станут мотором. Я хочу ими управлять вместе с тобой.
– Прошу прощения?
– Ты все правильно услышал. Я хочу слияния. Мы снова будем командой.
– Женевьева, я не хочу быть бестактным, но… Ты только что потеряла мужа. Ты не думаешь, что стоило бы немного выждать и только потом искать нового партнера? Может быть, немного погоревать? Ты не в состоянии рассуждать здраво.
Она вздохнула.
– Мы с Лиамом оформили раздельное проживание.
– Я не знал об этом.
– Я застукала его, когда он трахал мою двадцатитрехлетнюю помощницу.
– Мне жаль это слышать.
– Нет, тебе не жаль. Ты думаешь, что каждый получает по заслугам. Я бы на твоем месте тоже так думала.
Удивительно, но я так не думал.
– И все же ты пережила потерю. Твоя дочь, должно быть, нуждается в тебе сейчас. Позволь мне закончить с держателями акций, чтобы они не купили их слишком много, и сохранить твою долю. Мы сможем поговорить о делах после того, как к тебе вернется способность мыслить здраво.
– То есть ты пытаешься мне сказать, что мы поговорим после того, как ты уже решишь, чего ты хочешь.
– Женевьева, возвращайся к своей семье. Бизнес может подождать.
– Отлично. Только проверь свой календарь. На пятницу у тебя назначена встреча с миссис Мор. Там сказано, что у нее есть рекомендация от Боба Бакстера. Это не так. Это я. Миссис Моро. Я договорилась о встрече две недели назад. Я все равно собиралась к тебе прийти и обсудить это.
– Вечером встретимся на прощании, Женевьева.
Повесив трубку, я кликнул по своему календарю. Ну, разумеется, в пятницу там была указана консультация с новой клиенткой, некой миссис Мор. Была указана и рекомендация Боба Бакстера. Нужно отдать Женевьеве должное. Я всегда звонил тому, кто рекомендовал нового клиента, проверяя рекомендацию. Но Женевьева умна. Она знала, что я ни в коем случае не стану звонить Бобу Бакстеру. С ним нельзя было поговорить десять минут. Я бы провисел на телефоне три часа, и перед тем, как повесить трубку, я бы не смог отклонить приглашение поужинать с ним.
Не в силах сосредоточиться, я решил ненадолго сходить в тренажерный зал. Беговая дорожка и штанга всегда помогали мне прочистить мозги. Я пробежал почти три мили на беговой дорожке, но круговорот мыслей так и не успокоился. В моей голове беспорядочно всплывали картинки из моей жизни.
Сорайя распахнула свои огромные глаза и потягивается в моей постели. На ее лице появляется улыбка, когда она видит, что я на нее смотрю.
Женевьева и я открываем бутылку шампанского в офисе в ту ночь, когда сумма портфолио активов под нашим управлением впервые достигла миллиарда долларов.
Сорайя стоит на коленях и смотрит на меня снизу вверх, а ее язык с металлическим шариком двигается вокруг моего члена.
Я рано вернулся из деловой поездки и вхожу в кабинет Женевьевы, чтобы отпраздновать заключение очередной сделки. Женевьева стоит на коленях, а Лиам засунул свой член ей в горло.
Я бежал все быстрее и быстрее. Но чем быстрее двигались мои ноги, тем быстрее сменяли друг друга картинки в моей голове.
Вот игла Тига вонзается в мою кожу, и тушь заливает имя Женевьевы.
Мы с Лиамом держим друг друга под руку и смотрим, как рабочие вешают первую вывеску над нашим офисом после окончания школы бизнеса.
Мать. Моя мама. Хрупкая, она лежит на больничной постели и пытается делать вид, что у нее все замечательно.
«Какого черта?»
Я побежал быстрее.
Татуировка-перышко на ступне Сорайи.
Женевьева сидит на краю моего рабочего стола.
Лиам бежит рядом со мной на соседней беговой дорожке.
Я повернул голову влево. Долбаный Лиам бежал рядом со мной. Видение было настолько ясным, что на долю секунды я действительно подумал, будто это он.
Когда я наконец остановился, оказалось, что я бежал очень быстро, и мне потребовалось пять минут, чтобы выровнять дыхание. Нагнувшись вперед, упершись руками в колени, я задыхался. Пот тек отовсюду. Я крепко зажмурился. «Черт. Черт. Черт». Почему, когда все наконец начало казаться таким простым, это все внезапно стало сложным?
В ту минуту я понятия не имел, что это чувство предвещало грядущие события.
Я никогда много не пил, никогда не принимал наркотики. Секс был единственным моим грехом. В стрессовой ситуации я нуждался в нем еще сильнее. Как наркоман.
Я понимал, что мне не следует думать о том, как трахнуть Сорайю по дороге на прощание, но поделать с собой ничего не мог. Она выглядела совершенно сногсшибательно в этом ее маленьком черном платье. Она собрала волосы в высокую прическу, хотя я знал, что ей это не нравится. Вероятно, она снова почувствовала потребность спрятать цветные кончики. Будь я проклят, если эта редкая уязвимость, которую она демонстрировала, не вызывала во мне еще более сильное желание затрахать ее до потери чувств. Стекло между нами и водителем было полностью закрыто, и это тоже не помогало. Соблазн усадить Сорайю к себе на колени с каждой минутой становился все сильнее.
Должно быть, она читала мои мысли.
– У тебя такой вид, Морган, словно ты хочешь на меня наброситься.
– Ты перестанешь меня уважать, если я скажу тебе, что, несмотря на конечную цель нашей сегодняшней поездки, я могу думать только о том, как я стяну с тебя трусики и ты кончишь, глядя мне в глаза?
– Я уже в курсе, что ты похотливый ублюдок. Так что это меня не удивляет. Но, возможно, для тебя это будет новое дно, – пошутила она.
– Тебе предстоит еще кое-что обо мне узнать… Когда я в стрессе, я становлюсь особенно одержим сексом. Он отвлекает меня от того, что меня беспокоит. Это единственное, что помогает, правда.
– Понятно. Вам нужнамоя помощь, мистер Морган?
– Не называй меня мистером Морганом, если только ты не согласна. Потому что в этом случае я буду более чем счастлив посадить тебя ко мне на колени прямо сейчас. Мы могли бы поиграть в эту игру, если хочешь. – Мои мысли зашли еще дальше, когда я завороженно смотрел на ее приоткрытые губы. – Боже, я хочу дать тебе в рот прямо сейчас.
Сорайя как будто поерзала на сиденье.
– Сейчас?
– Да. А потом спуститься вниз. Мы можем представить это как вариант заедания стресса.
Сорайя расхохоталась.
– Рад, что тебе это кажется смешным, потому что я в десяти секундах от того, чтобы зарыться лицом в твою «киску» под этим платьем.
– Мы не можем этого сделать. Мы подъедем к похоронной конторе с минуты на минуту.
Моя рука скользнула ей под платье, погладила бедро.
– Можем, если мы решим опоздать, – сказал я хриплым от желания голосом.
– Ты серьезно?
Вместо ответа я снял трубку внутреннего телефона и обратился к водителю:
– Луис, мы еще не совсем готовы к посещению погребальной конторы. Нам бы хотелось, чтобы вы немного поездили вокруг. Возвращайтесь на это место примерно через полчаса.
– Без проблем, мистер Морган.
Сорайя закусила губу и покачала головой, не веря своим ушам. И от этого мой член налился еще сильнее. Я не мог появиться с эрекцией на траурной церемонии. Поэтому проблему следовало немедленно решить.
Спина Сорайи прижималась к кожаному сиденью. Подняв ее платье, я опустился перед ней на колени и развел в стороны ее ноги. Медленно стягивая с нее зубами кружевные тонги, я почувствовал языком влажность материала.
«Черт подери, она же совсем мокрая».
Ее ягодицы дернулись подо мной, и я не стал тратить минуты даром. Мой язык медленно заскользил вверх и вниз по ее «киске». Я работал не кончиком, а всей длиной языка, пробуя ее на вкус, останавливаясь только для того, чтобы пососать ее клитор. Для меня она еще ни разу не была такой влажной. Никогда.
Сорайя запустила длинные ногти мне в волосы и потянула. Мой рот был занят ее возбуждением до тех пор, пока я не решил, что дольше терпеть не могу. Мои пальцы скользнули в нее, задвигались вперед и назад, а я заглянул в затуманившиеся глаза Сорайи.
– Мне правда надо тебя трахнуть.
– Да, пожалуйста… – пробормотала она.
«Ох, я могу определенно привыкнуть к мольбам Сорайи Венедетты».
Расстегнув молнию на брюках, я позволил им упасть до колен, а потом переместил Сорайю так, чтобы она оказалась сверху. Кожа сиденья была подо мной холодной. Спустя секунды она опустилась на мой член, и я закатил глаза.
Ее платье поднялось до талии, голый зад сверкал в окне лимузина, когда она двигалась вверх-вниз, а я смотрел ей в глаза. Ощущение погружения в нее было таким же невероятным, каким я его себе представлял. Я не смог удержаться и вытащил шпильки из ее волос, испортив ее высокую прическу. Как и перед званым вечером, она не запротестовала. Я знал, что она все равно не любит собирать их наверх. Волнистые пряди упали вниз, пока она трахала меня.
Мы уже занимались с ней сексом, но предыдущие опыты казались нежными по сравнению с этим соитием в лимузине. Этот секс был более грубым, более плотским и более чистым. Ничем не замутненное трахание в его лучшем виде.