Я одел безрукавку, обул кеды, повесил на пояс кинжал (всё равно его никто не видит!) и пошел вдоль деревни. Дед попытался сунуть мне в карман фонарик-«жужжалку». Я отмахнулся. В призме магического зрения темнота роли не играла.
Впереди меня шагами марафонца поспешал Лёха Длинный. Я догонять его не стал, кончилась наша дружба.
Напротив магазина он свернул вправо — на дорогу к реке, туда, где всегда по вечерам собиралась компания молодежи.
Кстати, впереди него шла Анька с неизвестной мне девчонкой. Анька, видимо, уже пообжилась в деревне, раз сменила свои городские наряды на одежду попроще, попрактичнее. На этот раз она была, как и я, в безрукавке, только переделанной из телогрейки.
Девчонка, одетая вполне по-деревенски, выглядела, тем не менее, симпатяжкой — высокая, статная, темно-русая коса ниже пояса. И когда обернулась, совсем не разочаровала — правильные черты лица, тонкий аристократичный носик, в меру полные губки бантиком. Я бы с такой с удовольствием подружился.
На брёвнах уже собралась почти знакомая мне компания — Сёма рыжий со своими приятелями, рядом с ним присела Анька с подружкой. Сема уже почти по-хозяйски её приобнял за талию, прижимая к себе. Возражений со стороны Анютки не наблюдалось. Недовольства на лице тоже.
Поодаль уселись трое незнакомых парней, явно городских — в новой джинсе, кроссовках-«адиках». Нарядились, как будто пришли на дискотеку. С ними рядом сидели две местных девчонки в легких сарафанчиках и кофточках. Одна, кажется, Маринка жила у магазина. Имя другой я не знал, но в лицо помнил — каждый день по утрам мы встречались у колодца, таскали воду. Я — себе, она — себе. Мы кивнули друг другу. Одному из «джинсовых» это не понравилось.
Леха Длинный сел поодаль, ближе к костру. Рядом с ним разместился незнакомый мне парень, который, кстати, приволок с собой квадратный тяжелый кассетник «Романтик». Магнитофон хрипел, свистел, но упорно играл композицию «Санни» из «Бони М».
Сёма поднялся мне навстречу, протянул мне руку. Мы поздоровались. Я его даже приобнял. Следом за ним привстали, приветствуя меня, и его приятели. Я пожал руку каждому. Остальным бросил:
— Всеобщий привет!
И, шутя, обратился к Аньке:
— Привет, Ань! Что за подружка? Почему не знаю? Познакомь, а?
Анька фыркнула и отвернулась. Её подружка, наоборот, улыбнулась мне и представилась:
— Юля. А я тебя знаю, ты каждое утро на речку бегаешь…
— А я Антон! — отозвался я. — Приходи утром, вместе будем бегать.
Теперь уже фыркнула Юля. Заразительно раскатисто хохотнул было Семен, но получил в бок локтем от Аньки и сразу заглох.
Я уселся на пенек недалеко от костра. Сверху послышались шаги, посыпался песок. Кто-то спускался с косогора, минуя дорогу. К нашему сборищу присоединилась еще парочка — колоритный длинноволосый парень с повязкой на лбу и девушка в балахонистом платье. Парень нес в руке матерчатую сумку-авоську. Он подошел к костру, нагнулся, аккуратно высыпал содержимое — десятка три молодых картофелин.
— Вот, накопали по пути! — объявила девчонка.
— Помогли кому-то урожай подсобрать! — засмеялся лохматик.
— Ура! Картошечка! — поддержала Юля.
— Лучше б курицу принесли, — угрюмо заметил Лёха.
— Взял бы да принёс! — отозвался лохматик. — Разговоры говорить все мастера.
Он сложил сумку, сунул её за ремень. Спустился по песчаному пляжу к воде, сполоснул руки, потряс их, высушивая. Потом обошел всех парней, поздоровался с каждым, включая меня, за руку. Около меня он, кстати, задержался, внимательно посмотрел мне в лицо, представился:
— Валентин. Можно Валёк.
Я ответил:
— Антон. Можно Тоха.
Он сел на поваленное дерево чуть подальше рядом со своей подругой.
Один из приятелей Семена палкой разворошил костер, переложил в середину картофелины, засыпал углями. Потом снова сгрёб горящие дрова поверх углей, подложил еще палок.
— Тох! — позвал меня Семен. — А ты что, реально спортсмен?
Я пожал плечами.
— Ты каждый день бегаешь, плаваешь, занимаешься, — продолжал рыжий. — А тебе не противопоказано? Ты ж после аварии?
— Я восстанавливаюсь, — ответил я. — А так немного борьбой самбо раньше занимался. Сейчас не знаю, можно дальше будет тренироваться или нельзя?
— Тоже мне самбист, — ехидно хмыкнул Лёха.
— Хочешь проверить? — поинтересовался я.
Он моментально заткнулся.
— Реально, Тох, — завёлся Семен. — Можешь приёмчик какой-нибудь показать? Хитрый какой-нибудь, а?
Я засмеялся. С этой ситуацией я сталкивался практически во всех компаниях. Сверстники, узнав, что я занимаюсь борьбой самбо, сразу же просили показать хитрый универсальный «приёмчик» с расчетом на то, что потом его можно будет применить где-нибудь в драке и сразу стать победителем.
— А вдруг я тебе руку сломаю? — попытался отшутиться я.
— А ты на нём! — Семен показал на Алексея и засмеялся. Лёха в ответ уныло угукнул, показал ему язык, мне — средний палец.
— На мне покажи! — кто-то сзади мне положил руку на плечо. Смех сразу стих. Я встал, обернулся. Передо мной стоял рослый белобрысый парень лет 20-и, неуловимо чем-то похожий на Лёху. Кажется, я его где-то видел. Точно! Сегодня утром, у Алексея в саду, когда я таскал воду в бочки. Он умывался, опуская голову в бочку с водой, фыркая, как тюлень. Видимо, после бурного вечера.
— Я тебя сегодня видел, — сообщил я.
— Я тебя тоже, — усмехнулся тот.
— С бодуна что ли?
От незнакомца ощутимо воняло свежим ядреным перегаром.
— Не твоё дело!
Я пожал плечами.
— Ну, что зассал, самбист? — ехидно продолжил парень. — Приёмчики свои показывать?
— Я вообще-то не собирался, но если хочешь, покажу, — на меня накатило злое спокойствие. Парень явно нарывался. Уходить в сторону было уже как-то неудобно. Я предпринял еще одну попытку избежать конфликта:
— Точно этого хочешь?
— Кит, хорош! — подал голос Семен. — Хватит!
— Чего хорош? — парень повернулся в сторону рыжего. — Что хватит? Тебя за язык никто не тянул. Сам хотел приёмчики посмотреть. Вот сейчас он на мне и покажет. Правда, ведь?
Поворачиваясь, он сделал выдох в мою сторону. Меня чуть не стошнило.
— Ладно, пойдем, покажу! — я хлопнул парня по плечу, увлекая за собой, и съязвил. — Только место выберем поровнее. Тебе падать мягче будет.
— Что выбирать? — рявкнул парень, мгновенно зверея.
Он ухватил меня за ворот рубахи, рванул на себя. Семен с приятелями вскочили, но вмешаться не успели.
Я сбил его руку.
— Пойдем, от огня отойдем, — демонстративно миролюбиво предложил я. — А то в огонь упадешь, обожжешься еще. Вон, одежду прожжешь.
Парень молча смотрел на меня, багровея, и медленно закипал. Кивнул и, пошатываясь, пошел вслед за мной.
— Это Никита, — сказал кто-то вслед. — Лёхин брат. Из армии пришел, второй день бухает.
Пришел из армии да в августе? Странно. Может, из «залетчиков»? Я слышал, что недисциплинированных солдат, «залетчиков», отправляли в запас в последних числах полугодия — 29-30 июня и 30-31 декабря. Если Никита из этих, то где ж он два месяца потом шлялся?
Уже потом, позже, я узнал, что Никита, брат Алексея, на самом деле живёт в городе, работает на заводе. Что он вполне нормальный парень, вернулся из армии в мае. Даже вроде как в погранвойсках служил. Просто в деревню к родичам вырвался только сейчас, в августе…
Кстати, именно из-за него Алексея, несмотря на все его «проказы», никто из местных пацанов особо и не трогал.
Никита вышел на лужок, повернулся ко мне.
— Ну, давай, давай, пацан! — улыбнулся он. — Не ссы, солдат ребенка не обидит!
Сумерки сгущались, но темень еще пока не наступило. Поэтому площадку для «демонстрации приемов» я выбрал без труда — ровную, без всяких там пеньков и коряг.
Никита, несмотря на своё состояние, встал в вполне нормальную бойцовскую стойку. Нечто среднее между боксёрской и борцовской.
Чисто по-деревенски, в стиле «раззудись плечо», он неожиданно, без всякого предупреждения широко размахнулся и зарядил мне в ухо. Точно, снес бы, если бы попал, конечно.
Я всё-таки успел присесть, не прозевал. Кулак чиркнул у меня по волосам на макушке.
— Не по правилам! — кто-то заорал сзади, кажется, один из приятелей Семена.
— Чё сказал? — Никита развернулся в сторону говорящего. — Ты кто такой? Бурый что ли?
Никита изначально хотел подраться, прямо-таки нарывался, но нарывался именно почему-то на меня. Желанием «узнать приёмчик» здесь и не пахло. Силушкой его бог не обидел.
Поэтому, во избежание всяких неприятностей, я сразу накинул на себя «каменную кожу плюс» и разок прогнал по телу магическую энергию Жизни, дополнительно укрепляя мышцы.
Мне без труда удалось перехватить его руку, вывернуть её против часовой стрелки назад. Сделать это было нетрудно, после прогона силы по организму вместе с силой возрастала скорость восприятия. Для меня Никита двигался, словно муха в желе.
Парень, взвыв от боли, сразу упал на правое колено, а потом набок. Я сразу отпустил его руку.
Он вскочил, снова бросился на меня, вытягивая вперед правую руку. Я дал ему ухватить себя за воротник. Ткань угрожающе затрещала. Я сделал шаг влево и вперед, зафиксировал его руку и чуть наклонился. Его рука пошла на излом от моего плеча. Классика самбо!
Никита взвыл, опять падая на колени.
Наконец нас кинулись разнимать. Двое парней ухватили меня за руки, трое — Никиту, растаскивая друг от друга. Я, в отличие от Никиты, вырываться не стал. Он, кажется, только делал вид, что вырывается. Отошел, сел на «свой» пенёк.
— Вы что, с ума посходили? — заорал Семен. Он повернулся к Алексею, флегматично сидящему на бревне. Тот даже не пошевелился, когда Никита полез на меня.
— С тобой я позже поговорю, понял? — сказал уже спокойней Семен. — Думаешь, я не понял?
Лёха криво улыбнулся, пожал плечами. Никита наконец вырвался. Желание дальше драться у него пропало. Он подошел поближе к реке, скинул рубашку, сел на песок и отвернулся, уставившись на реку.