— Чубрик! — обратился он к волосатику.
— Отвези Антона домой. Доставь уважение человеку.
Я снова осклабился, нагнетая обстановку:
— Шалва, ты думаешь, я человек?
Я взял со стола здоровый столовый нож и с размаху воткнул его себе в левое бедро. Лезвие жалобно тренькнуло, столкнувшись с «каменной кожей», и сломалось у самой рукояти. Я презрительно бросил ручку на стол.
— Вот где-то так!
Уголовники молча смотрели, переводя взгляды с меня на лезвие на полу, на рукоять. Чубрик вдруг тронул меня за ляжку, потрогал пальцем порез на джинсах («Рила», фигня, зашьется!).
— Нога… — пробормотал он. — Не протез!
Все как-то сразу притихли, замолчали. Я посмотрел на Шалву и спокойным равнодушным тоном поинтересовался:
— Думаешь, что эффект от пули будет другой?
— Кстати, — я усмехнулся. — С вас еще сорок рублей за цирк и компенсация за испорченные джинсы.
— Базару нет, — качнул головой Никанор, доставая из штанов ворох мятых купюр. — Держи, парень!
Зеленый «Москвич» выехал со двора, увозя таинственного молодого гостя.
— Вот это кадр! — восхищенно высказался Никанор.
— Кадр? — довольно усмехнулся Шалва. — Мы только что приобрели себе такого лепилу! Он же любую болячку вылечит, любую дырку зашьёт! И нифига он не расскажет… Люкс!
Он подошел к столу, взял бутылку водки, налил полный стакан:
— И сына мне из могилы вытащил! За здоровье!
Он опрокинул стакан, в несколько глотков опустошил его, взял с тарелки солёный огурец.
— А если его еще подтянуть, то мы тогда…
Он не договорил. Дверь распахнулась, в комнату влетел парнишка, тот самый, молодой шкет, который сначала следил за колдуном.
— Беда, дядя Шалва! — выдохнул он сходу. — Куцый с Бульдогом над мамкой колдуна покуражились…
— Как покуражились? — Шалва от неожиданности упал на стул. — Кто?
— Куцый и Бульдог, — повторил шкет. — Они вечером литр на грудь приняли ну и на неё набросились. Дескать, отомстить колдуну решили. Всю ночь её, короче пользовали. В общем, она утром в петлю залезла, вытащили, успели. Ща её Юрок домой отвёз. Она вообще никакая…
— Песец! — выдохнул Шалва. — Где эти уроды?
— Здесь, во дворе…
Шалва развернул Никанора, вытащил у него из-за пояса ТТ.
— Где?! — взревел он, выскакивая во двор.
Уголовник Куцый, похожий на питекантропа, и Бульдог сидели на лавочке, хмуро смоля папиросы. Кроме похмелья их мучил страх. Вчера Шалва им приказал привезти эту дамочку и беречь её как зеницу ока. Но после двух бутылок…
Шалва выскочил во двор, подбежал к ним. Одним ударом ноги в голову он свалил Бульдога. Куцему достался удар ногой в пах.
— Суки! — заорал Шалва. Уголовники лежали на земле. Бульдог уже был в отключке, Куцый держался за пах. Шалва не унимался, мсил их ногами, словно тесто. Куцый подвывал, Бульдогу, кажется, уже было всё равно.
— Педерасты! Уроды! Козлы! Петухи! — орал Шалва. Братва сгрудилась вокруг крыльца, не решаясь заступиться. С одной стороны, Куцый и Бульдог реально непростительно накосячили, подставив всю общину. А с другой стороны, Шалву удержать в гневе было себе дороже. Он мог и пристрелить в таком состоянии.
Наконец Шалва перестал их лупить — устал. Он бросил взгляд на своих подельников и хмуро сказал:
— Этих замочить и отрезать головы.
Братва ошарашенно молчала. Шалва шагнул в дом, обернулся и сказал:
— Готовьте стволы. Если не договоримся с колдуном, попробуем отбиться.
Глава 33Когда в дом пришла беда
Уже к трем часам пополудни я был дома. Отвезли меня на том же зеленом «Москвиче». У подъезда меня перехватила тётя Маша.
— Стой! Стой, говорю, — она меня ухватила за рукав. — Мамку твою привезли. Похоже, били её и насильничали.
Я замер, потом рванул домой. Дверь оказалось открытой. Не разуваясь, я ворвался в квартиру, на кухню, в комнату. Maman нигде не было видно. В ванной журчала вода.
— Мам! — крикнул я. Мне никто не ответил.
— Мам!!!!
Я ударил в дверь. Щеколда слетела. Дверь распахнулась. Maman лежала в ванной, наполненной какой-то неправдоподобно розовой водой. Рядом с ванной валялась золингеновская опасная бритва.
Maman открыла глаза и беззвучно, одними губами прошептала:
— Уйди!
Жива!!! От радости у меня на глазах выступили слёзы. Я мгновенно влил в maman невероятные по наполнению «живой» силой «айболит» и «хвост ящерицы». Потом наложил заклятье крепкого сна.
Потом меня отпустило. Тело охватила слабость. Я оперся на косяк, чтоб не упасть. Сзади меня в спину сердито толкнула тётя Маша:
— Ну, хватит глазеть-то!
Я повернулся, не понимая, что она хотела сказать.
— Ну, что вылупился-то? — тётя Маша улыбнулась. — Успел? Тащи её на кровать.
Я выдернул пробку из ванной, спуская воду. Подхватил спящую maman на руки, понес в комнату. Соседка уже разобрала кровать, поверх простыни положив махровое полотенце.
— Где у вас её белье-то лежит? — поинтересовалась она. Я положил maman на кровать. Тётя Маша принялась сразу её вытирать. Я достал белье — трусики, ночную рубашку.
— Я сама её одену, — буркнула тётя Маша. Я ушел на кухню, поставил чайник. Через пару минут ко мне присоединилась тётя Маша. Я сразу встал, пошел в комнату.
— Куда?
— Надо! — отрезал я. Maman спала, накрытая простыней. Её лицо было таким безмятежным, таким беззащитным…
Сначала я проверил её через призу магического зрения. Вроде бы всё нормально, конструкты сработали как надо. Потом наложил на неё заклятие подчинения и, четко выговаривая каждое слово, приказал:
— Ты забыла всё, что происходило сегодня ночью и днём. Ты вчера пришла с работы, устала и легла спать. И спишь уже сутки.
Я поднялся и увидел соседку, которая стояла в дверях.
— Правильно, — согласилась она. — Может, и не вспомнит…
— Её привезли незадолго до твоего возвращения, вытащили из машины и бросили прямо у подъезда, — рассказала тётя Маша. — Одежда рваная, как собаки драли. И сумку её вслед за ней кинули. Благо я увидела, и никого рядом не было. Дотащила её до квартиры. А она мне — я, говорит, в ванную пойду, помоюсь, если удастся отмыться.
— Кто привез? — поинтересовался я.
— Я одного видела, — сказала соседка. — Здоровый. С такими щеками, как у бульдога.
— Ладно, тёть Маш, — ответил я. — Спасибо тебе большое. Просьба: посиди с ней, пока она спит, а? А мне съездить в одно место надо. Ненадолго.
— Ты чего удумал?
— По долгам рассчитаться! — я встал.
— Не смей! — тётя Маша ухватила меня за рукав. — С ума сошел!
— Ага, — согласился я. — Проверю Шалву на крепость.
— Шалва? — удивилась тётя Маша. — Хромой Шалва?
Я кивнул. Действительно, Шалва чуть прихрамывал.
— Я его сына вылечил. Он обещал мне, что maman будет в целости и сохранности. Вот, еще денег дал!
Я вывалил на стол брикет, перевязанный резинкой.
— Поеду, рассчитаюсь с ними окончательно.
— Антошка, не смей! — зашипела тётя Маша. — Не сходи с ума. Завтра их менты всех повяжут!
— Тёть Маша, ты в это веришь? — усмехнулся я. — Посиди здесь. Я через три часа вернусь.
Глава 34Тарантул выходит на охоту.
Такси поймать на остановке днем было пустяковым делом. Я вышвырнул в мусорный контейнер рваную одежду maman — блузку, юбку, белье — и подошел к первой попавшейся машине.
— Поехали на Рыбацкую!
— Петрофан дашь?
— Дам!
Через полчаса я был уже у знакомого забора. Удар ногой, подкрепленный «живой» силой, снёс ворота, выворотив бетонный столб. Сбоку завыл алабай. Я шагнул во двор. «Дротик» в пса. Собака повалилась на бок.
— Стой! Стой! — на крыльцо выскочил Шалва и закричал. — Давай поговорим! Вот они. Вот!
Посреди двора лежали два несуразно круглых предмета — то ли мячика, то ли шара, то ли грязные тыквы.
Шалва тоже получил «дротик», только парализующий, несмертельный, повалился боком на землю возле крыльца, уткнувшись лицом в один из этих «шаров».
Я шагнул к дому. Щелкнуло несколько выстрелов. Взвизгнул рикошет. «Каменная кожа» выдержала. Еще бы! Я в неё столько энергии вбухал!
В дом пошла волна конструкта «ночной кошмар-1» с усиленной первой составной частью — для большего охвата воровской, так сказать, аудитории.
Прошел через прихожую. Справа на корточках сидел и подвывал, сжав виски руками шкет, самый молодой из всех. Тот, который со мной первым столкнулся. Он даже не взглянул на меня. Его сердце за доли секунды остановил импульс «некросилы». Он повалился мне под ноги, брякнул выпавший из рук пистолет.
Следующим были волосатик Чубрик и водитель зеленого «Москвича». Их «кошмар» настиг на кухне. Увы, не судьба Чубрику умереть от проклятья — оба получили по порции «некросилы». У водителя оказался самый натуральный «наган». Чубрик оружия не имел.
Из комнаты в меня выстрелил Никанор. Взвизгнул рикошет. Видимо, не достал туда мой конструкт. Уголовник успел сделать только один выстрел, мой «дротик» оказался быстрее. Следующий «дротик» получил пожилой мужик с обрезом охотничьего ружья в руках. Падая, он ухитрился нажать курок. Заряд картечи ушел в доски потолка.
На первом этаже больше никого не оказалось.
Я решил не рисковать и «обработал» второй этаж «ночным кошмаром-1» снизу, с первого этажа. Просто прошелся и снизу вверх накладывал заклинание.
Отчаянный женский визг сообщил, что я не промахнулся.
На втором этаже обнаружилась лежащая женщина, та самая, которая ухаживала за больным парнем. Возле неё лежал маленький пистолетик. Я поднял его и сунул в карман.
Бывший больной, сын главаря Дато, сидел на кровати, держа в руках большой кавказский кинжал и уставившись в одну точку. Изо рта текла струйка слюны.
— Идём! — я легко поднял его за шиворот, толкнул к лестнице. То же самое я проделал с женщиной. Пока они спускались, спотыкаясь по лестнице, я осмотрел второй этаж. Обнаружил еще одного татуированного бугая — под кроватью, тоже с оружием, под воздействием заклинания потерявшего всякий человеческий облик. Импульс «некросилы» и обширный инфаркт.