-Я всё продаю.
-Кхм. Тут много. – Торговец моргнул недоумённо, но вскоре взгляд блеснул, губы поползли в стороны – он усмехнулся. – Понятно. Ты не один. И где твои архаровцы пасутся? Ты если что – знай, тут всё заминировано. Отвечаю парень, не выйдет. Сунетесь, покрошите моих окурков, отвечаю, я просто нажму кнопку и похуям что и как, понял?
-Я-то понял, а ты нет. – Натан снова встал, опёрся руками на стол. Торговец глянул вниз – перчатки, не смог удержаться от ещё одной улыбки. Бесполезно прятать наколки на пальцах, равно как и лицо. Всё равно ведь однажды ему придётся это снять. И Она увидит, кто именно пытается спрятаться от Неё. И тогда всё, можно даже никуда не ходить – сразу рой могилу, может, даже успеешь в неё упасть и не сожрут тебя слепые псы или химеры какие.
-Ну, извиняй сталкер. – Развёл руками торговец. – Просто к сведению, вдруг мысль такая появится, не сейчас так через год-другой. Так вот, что бы в курсе был – не выйдет.
-Ясно. – Натан снова присел на стул. – Всё продаю и на все куплю что сказал. Мы…, - он замолчал, покачался на стуле и продолжил. – Ладно, что зря пиздеть, правильно? Мы, в общем, верблюжить будем. Так что берём много и сразу в путь. Если вернёмся – ещё к тебе придём.
-О! – Торговец заметно оживился. – Другой базар сталкер. В верблюды значит подаёшься? И не один? Группой? – Натан кивнул. – Отлично…, слушай, у меня скоро поставка будет. Товар – отпад, хуй ты где такой в Зоне найдёшь. Отвечаю в натуре, падлой буду – даже не у всех группировок такой есть. Возвращайся, и сразу ко мне. Торгую по чесноку, никакого объёба, за фраера держать не буду, отвечаю, даже скидку дам, если третий раз придёте. А?
-Я же говорю – если вернёмся, придём снова. Так что, торговать будем?
-Конечно.
-Только это, нужно список.
-Список? Чёт я не врубаюсь слегонца…
-Список всего, что я возьму. Ну, что б на бумажке было написано - патроны к АКМ, там, сто штук. Аптечки армейские, пять, ну и всё такое. Сделаешь?
Торговец моргнул недоумённо, глянул на свои пальцы. Почесал затылок.
-Это, ну, да, конечно…, только у меня ручки нет. И карандаша тоже так-то хуй.
-Вот. – Натан протянул ручку и листок мятой бумаги. – Только точный список. Всё прям как есть, хорошо?
-Ну, понял, так-то…, на хуя, ваще не понял, а так, конечно, понял.
-Вот и по рукам. Показывай, чего есть и давай поговорим о цене.
-Давай… - Торговец поскрёб макушку пальцами, взял листочек, карандаш. – А хули? Пора привыкать, каждый второй блять с гусями…
-Что?
-Да я так…, бумага хорошая. Прям вот купить захотелось.
-Не, не продаётся, я пока этот клочок купил, чуть не свихнулся – почему-то, в Зоне почти не продают бумагу. Только туалетную.
-Так это, Натан, ну…, это, ну…, кризис типа.
-Ага, тоже так и говорят в основном.
Торговец кашлянул и кивком пригласил в комнату, прикрытую куском фанеры, в место двери.
-Пойдём, там у меня товар. Арты прихвати, там и сторгуемся. – Потом глянул на окурков. – Ты тут стой, ты со мной. Натан, чел у тебя за спиной стоять будет, не против?
-Нет, конечно. У меня же два ножа, если что, один могу и затупить, не принципиально.
-Хех, ладно, у входа он встанет, пойдёт?
-Пойдёт.
Торговец и сталкер, прятавший лицо от Зоны, скрылись в боковой пещерке. Вскоре, послышался жаркий спор о цене, полный невыразимых оборотов из Великого и Могучего, правда, в основном, матерной его части – ничего не поделаешь, торговля вещь очень интимная.
-Нет, ты в натуре еврей. – Проворчал торговец, замирая у выхода из туннеля, ведущего наружу.
-Я сталкер. – Пожал плечами Натан, окидывая взглядом, плотно навьюченных окурков. Вытянулись в два ряда, замыкают цепочку ещё два окурка с оружием в руках.
-Ну-ну. – Торговец поморщился. – Я вот уверен, что продешевил, но блять, никак не могу понять, где именно. Кто ж так торгует? Еврей ты и есть.
-Буду считать за похвалу. Ну, готовы?
-Готовы… - Отозвались окурки, облизывая пересохшие губы – они идут в Зону. Не далеко, всего метров сто и сразу обратно, но ужас уже протянул свои липкие пальцы и коснулся самого сокровенного в их душах. Они боялись Её, но есть что-то надо, а платить за сидение в сыром подвале, в Зоне не принято. Иногда и выходить приходится.
-Ты точно проводник? – В пятый раз поинтересовался торговец.
-Точно, и не из худших.
-Верю, но ты это, ты поаккуратнее – не угробь их. У меня не так много людей.
-Все вернутся, доведу туда и обратно, не переживай.
И двинулся на выход, во главе длинной процессии, к замыкающим которой присоединился сталкер, скучавший у входа – с тех пор как он тут появился, ни один выход, даже на три шага от пещеры, не проходил без его участия. А так как за две недели ни одного окурка не погибло, так ему ещё и премию выписали – очень щедрую, аж целую, даже не распечатанную, новенькую совсем, пачку сигарет. Небывалая роскошь конечно, но и он не абы кто – сталкер всё-таки.
Шли действительно недолго. Метров сто как раз и получилось. Свернули за рощицу, спустились с холмика к ручью и остановились.
-Я к-кажется, об-боссался. – Честно признался один из окурков. Ему не ответили, сочувствия не проявили, участия тоже.
-Бросайте тут. – Натан указал на берег крошечного ручья. Как только рюкзаки оказались свалены в кучу, он кивком указал в обратную сторону. – Пошли, доведу вас обратно.
-Давай друг, мы за тобой сразу. – Ответил ему сталкер, который тоже немного проводник, но зачем об этом рассказывать? Проводник иль нет, а всякое бывает. Пусть уж лучше кто-то другой идёт первым, целее будешь.
Тихо свистел ветер, тихо качались кроны деревьев и чуть громче бежал ручеёк. Вот из кустика высунулась мордочка. В усах такая, с глазками хитрыми. Нос зашевелился, алчно облизнул мордочку, розовый язык. Пискнул что-то, сей местный обитатель и перескочил через ручей.
Миг один, миг второй и вот он уже нюхает рюкзаки, ища тот самый, что так вкусно пах.
-А ну брысь! – Рявкнул кто-то и суслик, обиженно вереща, скрылся обратно в кустах.
Натан остановился у рюкзаков. Осмотрелся. Вроде никого. Прислушался – ну, точно никого, только суслики. Штук семь, если сенсоры не врут. Вот ведь неугомонные твари! Только отвернёшься, а они уже тут и так и норовят что-нибудь стащить.
Он подождал, ещё раз осмотрелся. Нет, ну точно никого.
Снял плащ, закинул руку за спину, нащупал что-то и с тихим щелчком отлепил от спины. Этим что-то, оказалась сумка с магнитными креплениями и замочком наверху. Тонкая, как блин, явно абсолютно пустая, с намёком на то, что она не только сумка, но ещё и рюкзак. Потом присел на корточки, открыл сумку, заглянул туда. Пусто. Довольно крякнул, открыл первый рюкзак и стал бросать его содержимое в сумку. Когда рюкзак опустел, бросил и его туда, потом перешёл ко второму, к третьему, к четвёртому…, сумка не стала толще ни на полсантиметра. Всё что он туда закинул, исчезло без следа.
Спустя некоторое время, Натан закрепил тонкую сумку за спиной, надел плащ и вытащил из кармана клочок бумаги. Пробежался взглядом по тексту – патроны, еда, чего там только нет! Чего в Центре Зоны не продашь, того и нет. А так всё есть.
-Хорошо поторгую. – Улыбнулся Натан, но за мешковиной, улыбку видно не было.
Осмотревшись – вдруг забыл что-нибудь? Да нет, вроде всё забрал. Ну, можно отправляться, в, не очень, но всё же, новом для него качестве. Верблюдом он уже был, не здесь и недолго, но всё же, опыт какой-никакой есть, и в тоже время его нет. Группировки этой Зоны, совсем другие. И лицо тут прятать приходится – неудобно это просто ужас.
Натан повёл плечами, устроил автомат на плече так, что б одним движением его снять и двинулся в путь. Ему ещё предстояло определиться, с кем же он будет торговать? С нейтралами, к Свободе придёт, к Долгу? К кому? Впрочем, времени много, в пути и определится.
Сталкер двинулся в дорогу, идти ему ещё долго, почти к самому Центру Зоны…
Где-то под землёй.
В полной темноте довольно трудно что-либо делать – он помнил, смутно, но откуда-то помнил, что так и есть. Если очень темно, совсем темно, то ничего не видно. Иногда, эта память всплывала в сознании, вот как сейчас. Тогда он останавливался, садился на корточки, широко раздвинув колени и опустив руки вниз. Сидел и пытался ухватить воспоминание, раскрутить его, увидеть больше. Но оно слишком быстро пропадало в одних случаях, и было слишком невнятным в других. Почти всегда, он терпел поражение в борьбе с самим собой, смутное воспоминание ускользало, покидало его разум, что бы потом вернуться снова. Он знал, что оно вернётся – так всегда было. Иногда он даже начинал скучать, если смутная память о том, что в полной темноте ничего не видно, долго не возвращалась. В такие моменты ему становилось тоскливо и грустно, он не понимал почему, но было плохо. А потом эта память приходила, и он понимал, почему ему грустно. Он не знал, даже и подумать о таком не мог, но эта невнятная дымка, кусочек памяти, он стал лучшим его другом, чем-то вроде друга. Он очень радовался, когда размытый кусочек памяти, приходил снова, почему-то, это было очень приятно, где-то глубоко внутри приятно. Почему? Этот вопрос он себе не задавал. Может, потому что ему было неинтересно. А может, потому что в принципе не знал, как сформулировать подобный вопрос. А если бы и мог, он бы не понял, зачем его задавать. Друг вернулся – хорошо, не пришёл – плохо. Что ещё тут можно сказать или сделать? Всё очень просто и не зачем усложнять.
Сверху упала холодная капля. Он знал, что она холодная, потому что в этом туннеле, они все холодные. И часто капают. Почему? Ему было не интересно. Он просто знал, что это плохо и нужно расширять туннели. Вода это сегодня капелька, а завтра – поток. Перед глазами вспыхнуло воспоминание, заставившее его вздрогнуть – такой же туннель, такие же капли. А потом вода хлынула тугим потоком, его сильно ударило о стену, он выжил лишь чудом. Трое его собратьев, не выбрались, их поглотила вода. Туннели нужны. И нужны широкие туннели – много выходов, много входов, что бы уйти или спрятаться. Туннель, означает жизнь. Особенно, если в туннеле он не один.