— Да все хорошо, — сказал я, ероша ему влажные волосы. — Закрывай глазки.
— Я не спал.
— У тебя было сонное дыхание.
— Ты дома.
— Да. Я не поехал.
Он улыбнулся. Глаза у него закрылись слишком медленно, явно против его воли, и он проговорил:
— Скажи мне.
— Что сказать?
Он открыл глаз, увидел, что я еще здесь, опять улыбнулся и произнес:
— Не знаю. Просто скажи.
— Я вернулся.
Закрыв глаза, он спросил:
— Ты победил на войне?
— Ты спишь.
Открыв глаза, он сказал:
— Нет, я думаю, как ты был на войне.
— Я не поехал.
— О. Хорошо.
Закрыв глаза, он сказал:
— Я знаю, что это такое.
— Что такое что?
— Слово на "н".
— Знаешь?
— Я погуглил.
— А. Ну и ладно.
Он открыл глаза. И хотя теперь он не улыбался, я слышал в самом его дыхании, что он снова радуется моей реальности.
— Я его никогда не буду говорить, — сказал он. — Никогда не буду.
— Спокойной ночи, мой хороший.
— А я не сплю.
— Ты сейчас уснешь.
Глаза у него закрылись. Я поцеловал его. Он улыбнулся.
— А "г" там читается как в "гоблине" или как в "джинджер"? — спросил он.
— Ты о чем?
— Слово на "н". Я не знаю, как оно произносится.
— Но ты же никогда не будешь его говорить?
— Но все равно хочу знать как.
— Зачем?
— Ты больше не собираешься уезжать, правда?
— Да, — ответил я, потому что не знал, что сказать — ни своему ребенку, ни себе.
Как играть любовь
Любовь — не позитивная эмоция. Это не благословение и не проклятие. Она благословение, которое в то же время и проклятие, однако и это не так. ЛЮБОВЬ К СВОИМ ДЕТЯМ — не то же, что ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ ВООБЩЕ, не то же, что ЛЮБОВЬ К ЖЕНЕ, не то же, что ЛЮБОВЬ К РОДИТЕЛЯМ, К ДАЛЬНЕЙ РОДНЕ, К ИДЕЕ СЕМЬИ. ЛЮБОВЬ К ИУДАИЗМУ — не то же, что ЛЮБОВЬ К ЕВРЕЙСТВУ, не то же, что ЛЮБОВЬ К ИЗРАИЛЮ, не то же, ЧТО ЛЮБОВЬ К БОГУ. ЛЮБОВЬ К РАБОТЕ — не то же, что ЛЮБОВЬ К СЕБЕ. Место, где сходятся ЛЮБОВЬ К СВОЕМУ НАРОДУ, ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ И ЛЮБОВЬ К ДОМУ, — это нигде. ЛЮБОВЬ К СОБАКАМ в таких же отношениях с ЛЮБОВЬЮ К ОЧЕРТАНИЯМ ТВОЕГО СПЯЩЕГО РЕБЕНКА, как ЛЮБОВЬ К СОБАКАМ с ЛЮБОВЬЮ К ТВОЕЙ СОБАКЕ. ЛЮБОВЬ К ПРОШЛОМУ имеет столько же общего с ЛЮБОВЬЮ К БУДУЩЕМУ, как ЛЮБОВЬ К ЛЮБВИ — с ЛЮБОВЬЮ К ГРУСТИ — иначе говоря, всё. С другой стороны, ЛЮБОВЬ К ВЫСКАЗЫВАНИЮ ВСЕГО отнимает доверие.
Без любви ты умираешь. С любовью умираешь тоже. Не все смерти равноценны.
Как играть гнев
"Ты мне ненавистна!"
Как играть страх смерти
"Нечестно! Нечестно! Нечестно!"
Как играть пересечение любви, гнева и страха смерти
На ежегодном осмотре дантист необычно долго смотрел мне в рот, но не на зубы, а глубже, пока его пыточные снасти медленно тускнели нетронутыми на лотке. Он спросил, не трудно ли мне глотать.
— А почему вы спрашиваете?
— Так, любопытно.
— Ну вроде, немного.
— Давно ли?
— Пару месяцев?
— Вашему доктору вы об этом не говорили?
Он направил меня к онкологу в клинику Джонса Хопкинса.
Меня удивил мой порыв позвонить Джулии. Мы почти перестали разговаривать: она давно вышла замуж; дети сами строили свою логистику, как и подобает взрослым людям; а чем старше становишься, тем у тебя меньше новостей, до самой последней информации, которую сообщают о тебе другие. Диалог в сценарии практически тождествен тому, который состоялся в действительности, за одним существенным исключением: в жизни я не плакал. Я заорал: "Нечестно! Нечестно! Нечестно!"
Джейкоб:
Это я.
Джулия:
Я узнаю твой голос.
Джейкоб:
Я давно не звонил.
Джулия:
И твой номер высвечивается у меня в телефоне.
Джейкоб:
Как "Джейкоб"?
Джулия:
А надо как-то иначе?
Джейкоб:
Послушай…
Джулия:
У тебя все хорошо?
Джейкоб:
Я был утром у дантиста.
Джулия:
Но я тебя не записывала.
Джейкоб:
Я стал довольно самостоятельным.
Джулия:
Необходимость — бывшая жена самостоятельности.
Джейкоб:
Он увидел у меня опухоль в горле.
Джулия плачет. Оба удивлены ее реакцией на не случившееся (пока), и она плачет дольше, чем каждый из них мог бы представить или вынести.
Джулия:
Ты умираешь?
Джейкоб:
Он дантист, Джулия.
Джулия:
Ты сказал, он увидел опухоль, и ты звонишь мне.
Джейкоб:
И опухоль, и телефонный звонок могут оказаться доброкачественными, понимаешь же.
Джулия:
И что теперь?
Джейкоб:
Я пойду на прием к онкологу в клинику Хопкинса.
Джулия:
Расскажи все.
Джейкоб:
Ты знаешь все, что знаю я.
Джулия:
У тебя есть еще какие-нибудь симптомы? Шея немеет? Глотать трудно?
Джейкоб:
Ты начала изучать медицину после нашего последнего разговора?
Джулия:
Я гуглю, разговаривая с тобой.
Джейкоб:
Да, у меня немеет шея. И да, мне трудновато глотать. Теперь можешь обратить на меня все свое внимание безраздельно?
Джулия:
На Лорен можно рассчитывать?
Джейкоб:
Это тебе лучше спросить у того, с кем она сейчас встречается.
Джулия:
Печально это слышать.
Джейкоб:
И ты первая, кому я сказал.
Джулия:
Мальчики знают?
Джейкоб:
Я же говорю, ты первая.
Джулия:
Ну да.
Джейкоб:
Прости, что гружу тебя этим. Я знаю, ты давно за меня не отвечаешь.
Джулия:
Я никогда за тебя не отвечала.
(Пауза.)
И я все равно за тебя отвечаю.
Джейкоб:
Я не буду говорить детям, пока не будет о чем сказать.
Джулия:
Правильно. Правильно.
(Пауза.)
Как ты вообще?
Джейкоб:
Да нормально. Он же просто дантист.
Джулия:
Это нормально, что ты испугался.
Джейкоб:
Будь он такой умный, стал бы дерматологом.
Джулия:
Ты плакал?
Джейкоб:
18 ноября 1985 года, когда Лоренс Тейлор похоронил карьеру Джо Тайсмана.
Джулия:
Джейкоб, хватит.
Джейкоб:
Он просто дантист.
Джулия:
Ты знаешь, я, кажется, ни разу не видела, чтобы ты плакал. Ну кроме как от счастья, когда рождались дети. Может ли это быть?
Джейкоб:
На дедушкиных похоронах.
Джулия:
Это правда. Ты ревел.
Джейкоб:
Я всхлипывал.
Джулия:
Но то, что мы помним это как исключительный случай, лишь подтверждает…
Джейкоб:
Ничего не подтверждает.
Джулия:
Все эти подавленные слезы дают метастазы.
Джейкоб:
Да, именно так, по мнению моего дантиста, и подумает онколог.
Джулия:
Рак горла.
Джейкоб:
Разве кто-то что-то говорил о раке?
Джулия:
Злокачественная опухоль.
Джейкоб:
Спасибо.
Джулия:
Наверное, слишком рано будет восхититься тем, как это поэтично?
Джейкоб:
Слишком рано. Мне еще даже диагноз не поставили, не говоря уж про то, чтобы пройти всю веселуху с химией и восстановлением, а потом узнать, что вычистили не все.
Джулия:
И все-таки ты облысеешь.
Джейкоб:
Я уже.
Джулия:
Ну да.
Джейкоб:
Нет, правда. Я перестал пить пропецию. Я сейчас как Мистер Чистый. Спроси Бенджи.
Джулия:
Давно вы виделись?
Джейкоб:
Он заезжал перед Рождеством с китайской едой.
Джулия:
Это мило. Как он выглядит?
Джейкоб:
Огромный. И старый.
Джулия:
Я и не знала, что ты принимал пропецию. Впрочем, откуда мне теперь знать, что ты там пьешь.
Джейкоб:
Я вообще-то долго на ней сидел.
Джулия:
Сколько?
Джейкоб:
Примерно с рождения Макса.
Джулия:
Нашего Макса?
Джейкоб:
Я стыдился. Хранил ее рядом с поясом для смокинга.
Джулия:
Слушай, это так меня печалит.
Джейкоб:
Да, и меня.
Джулия:
Почему ты никак не заплачешь, Джейкоб?
Джейкоб:
Да мне раз плюнуть.
Джулия:
Нет, серьезно.
Джейкоб:
Это не "Дни нашей жизни". Это жизнь.
Джулия:
Ты боишься сказать лишнее, потому что тогда услышишь что-то нехорошее. Я тебя знаю. Но здесь только мы двое. Мы с тобой говорим по телефону.
Джейкоб:
И Бог. И Агентство национальной безопасности.
Джулия:
Это вот таким человеком ты хочешь быть? Только шуточки? Все время ускользать, прятаться, маскироваться? Никогда не быть полностью собой?
Джейкоб:
Ты знаешь, я ведь, позвонив тебе, охотился за твоим сочувствием.
Джулия:
И ты его добыл без единого выстрела. Так и бывает с настоящим сочувствием.
Джейкоб:
(После долгой паузы.)
Нет.
Джулия:
Что нет?
Джейкоб:
Я не такой, каким хочу быть.
Джулия:
Что ж, ты в правильной компании.
Джейкоб:
Перед тем как позвонить, я сидел и спрашивал себя — буквально, вслух, снова и снова: "Где доброе сердце? Где доброе сердце?"
Джулия:
Зачем?
Джейкоб:
Думаю, хотел доказательств.
Джулия:
Существования доброты?
Джейкоб:
Доброты для меня.
Джулия:
Джейкоб.
Джейкоб:
Серьезно. У тебя есть Дэниел. У мальчиков свои жизни. А у меня так: пока соседи не почуют запах из-под двери, никто и не узнает, что околел.
Джулия:
Помнишь то стихотворение? "Доказательства твоего бытия? Никаких, лишь само оно"?
Джейкоб:
Боже… Помню. Мы купили ту книжку в магазине "Шекспир и компания". Читали ее на берегу Сены, с багетом и с сыром, но без ножа. Такое было счастье. Так давно.
Джулия:
Посмотри вокруг, Джейкоб. Повсюду множество доказательств того, насколько ты любим. Мальчики тебя боготворят. Друзья все время рядом. Спорю, что и женщины…
Джейкоб:
А ты? Ты-то что?
Джулия:
Я добрая душа, которую ты призывал, забыл?