— Да я из вас отбивные котлеты сделаю, — не отставал от подельника в «красноречии» Круглый.
— Котлеты? Проголодался, что ли? — «сочувственно» спросил Кирилл и ударил в ладоши. Сигарета тут же провалилась Круглому внутрь.
— Перекуси пока своей сигареткой с «классическим вкусом».
Круглый закашлялся, стал задыхаться и согнулся до самой земли. Со стороны казалось, будто он перекатился с ног на пузо. При каждом «кхеке» и «кхаке», изо рта бандита вырывались густые клубы противного сизого дыма.
— Теперь бежим к деревне! — крикнул Кирилл, и Вовка побежал следом за братом. Круглый, подавившийся сигаретой, и Носатый остались у реки. Носатый что есть силы колотил Круглого по спине.
— Что ли, это ты сделал, чтобы он сигаретой подавился?! — спросил Вовка на бегу.
— Ага! Ты догадливый! — ответил Кирилл.
— А вдруг умрет?!
— Не умрет, я же не злодей! Я сделал так, что «соска» из него скоро выскочит! Может, он, после такого, и курить-то бросит — и то польза!
Кирилл, схватив Вовку за руку, затащил его в один из огородов. Там, на краю огорода, стояла бревенчатая баня. Ребята залегли около нее в зарослях полыни. От реки все еще слышался надрывный кашель подавившегося сигаретой бандита и грязная ругань его подельника.
— Сейчас начнется, — сказал Кирилл. — Видишь вон тот дом? — Кирилл показал на бревенчатый дом, стоящий почти на краю пригорка. До дома было метров пятьдесят.
— Ну, вижу. — Вовка разглядел в лунном свете справа от дома темный силуэт. Это был Пучеглазый. Пучеглазый уже успел обложить стену дома соломой, но услышав ругань Носатого и кашель Круглого понял, что там что-то случилось. Он быстро сбежал с пригорка вниз, и побежал к своим подельникам.
Круглый продолжал надрывно кашлять. Носатый стал что-то объяснять Пучеглазому. Он показывал рукой то в сторону реки, то в сторону деревни. Пучеглазый стал что-то раздраженно говорить, сильно жестикулируя руками.
Потом Пучеглазый и Носатый взяли Круглого за ноги и поставили его головой на землю. Удерживая его в таком положении, они стали что есть силы пинать его ногами по спине. Через пару минут после начала «процедуры» Круглый прокашлялся. Видимо сигарета из него все-таки вытряхнулась.
Бандиты еще некоторое время о чем-то спорили, а затем Пучеглазый вместе с Круглым вернулся к дому. Круглый, по пути, постоянно оглядывался по сторонам. Опустившись около дома на корточки, Пучеглазый, щелкнул зажигалкой и поднес ее к соломе. Солома загорелась, но как-то вяло, и вскоре огонь погас. Поджигатель снова достал зажигалку.
— Пора, — сказал Кирилл, — Вовчик, приготовь фотоаппарат и пошли туда, только тихо, чтобы не спугнуть их раньше времени.
Добравшись до зарослей полыни, что росла под самым носом у бандитов, Кирилл дал знак остановиться и спрятаться в траве.
— Снимай, — шепнул он Вовке, и Вовка включил видеозапись.
Пучеглазый снова щелкнул зажигалкой и запалил солому. Появившееся пламя осветило лица бандитов, но вскоре снова погасло.
— Черт, второй раз гаснет, — полушепотом выругался Пучеглазый.
— А тебе кривой разве не говорил, чтобы ты солому посуше выбирал? — так же тихо, но с явным раздражением ответил Круглый.
— А я что, сырую брал?
— А чего же она не горит, если сухая?
— А я знаю? Спроси у своего кривого, он у нас спец по пожарам. Лучше бы сам поджигал, а не в дизеле отсиживался.
— Дай-ка сюда огниво, я попробую, — сказал Круглый.
— Да на, пробуй.
Пучеглазый отдал зажигалку Круглому. Круглый потрогал солому.
— Сухая, — сказал он и, подложив пучок побольше, запалил его. Солома и в этот раз горела очень вяло и вскоре погасла.
— Ну что, узрел, какое фуфло получается? — спросил Пучеглазый.
— Черт знает что… — проворчал Круглый. — Слушай, давай бензином польем?
— Придется бензином, пошли к дизелю, канистру возьмем.
Они ушли к оставленному у реки автобусу и, вскоре, вернулись с канистрой. Круглый разложил пучки соломы, сделав из нее дорожку. Полив бензином солому и эту дорожку, он запалил зажигалкой клочок бумаги и бросил его на землю. Бензин вспыхнул, но огонь, дойдя до обложенной соломой стены, погас.
— Черт! Черт! Черт! — заорал Пучеглазый, еще больше выкатив глаза. — Что за непруха сегодня!
— Тише ты не ори, придурок, — хриплым шепотом сквозь кашель еле выговорил Круглый. — Разбудишь быдло — придется когти рвать. Ты сам знаешь, что с нами Лужок сделает, если не спалим быдловские хазы.
— Но что же это за фуфель получается? Почему не горит бензин? — теперь уже шепотом стал возмущаться Пучеглазый.
— Не знаю, — ответил «Круглый», — может влажность не та, может давление не наше… Пошли к теремку, посмотрим.
Они подошли к обложенной соломой стене, потрогали солому, понюхали ее.
— Ничего не понимаю, — прошептал Пучеглазый, — столько быдловских хаз сожгли, а этот теремок как заколдованный. Чего делать-то?
— А черт знает, — шепотом ответил Круглый. — Давай покурим, — и вынул из кармана пачку с «огненными сосками».
— Идиоты, — прошептал Кирилл, — их же сейчас… Надо скорее… нет, не успею…
Бандиты заправили «соски» в «сосала» и Круглый щелкнул зажигалкой…
Полыхнуло так, что Вовка зажмурился, чтоб не ослепнуть. Взрыв бензина и крики Круглого и Пучеглазого разбудили людей. Они стали выбегать из домов, еще не понимая, что происходит. А бандиты метались по двору, катались по земле, пытаясь сбить пламя с горящей одежды. Они орали так жутко, что Вовке стало страшно.
Крича какие-то непонятные слова, Кирилл выбежал из укрытия. Он сделал резкое движение руками в сторону бандитов. Пламя на их одежде и на соломе у стены тут же погасло. Бандитов и некоторых деревенских какая-то сила повалила на землю. Некоторых даже протащило по земле метр или чуть меньше. Вовку тоже неслабо тряхнуло. Он, правда, не упал, но на него с дерева полетели обломившиеся ветки.
Деревенские мужики быстро повязали бандитов. Ну и вид был у поджигателей: полусгоревшие волосы; отсутствие даже намека на брови и ресницы; остатки одежды, обугленными лохмотьями свисающие вниз. Зато из их «сосал» продолжали горделиво торчать обгоревшие остатки сигарет.
Через несколько минут привели и двух других поджигателей. Тощий, оставшийся около автобуса, сбежал — укатил на автобусе. Еще не оправившийся от шока, Круглый орал:
— Вы, быдло! Вы еще пожалеете, что связались с нами! Вы не знаете, какие крутые мэны за нами стоят!
— Вот и узнаем, от вас, голубчиков, — сказал ему Иван Разин, приведший одного из поджигателей. Довольно грубо усадив бандитов на землю, он добавил:
— Вы нам сейчас расскажете как на духу: кто вас послал; кто те «крутые мэны», о которых вы только что вякнули; для чего это тем «мэнам» понадобилось. Давайте, колитесь, коли жить охота. Не будете колоться — я сделаю всмятку сначала вас, а уж потом ваших «крутых мэнов».
— Все, — шепнул Вовке Кирилл, — дело сделано, нам надо возвращаться.
— Да ну! Давай посмотрим, что будет дальше, — попросил Вовка.
— Не надо, тут все уже без нас сделают.
— Ну чего ты. Интересно же посмотреть.
— Что интересного-то? Как людей избивать будут интересно, что ли?
— А что? Что ли, они этого не заслужили, что ли, это неправильно, если их побьют?
— А толку-то? Это же ничего не исправит. Пошли, нам надо домой попасть, пока мама с папой нас не хватились.
Глава 6. Компромат
Когда Вовка проснулся, часы на стене показывали десять минут одиннадцатого. Кирилл сидел за столом и рисовал. Эту картину Кирилл рисовал, точнее, писал, уже целый месяц. Именно писал — в этом Вовка теперь разбирался. Брат ему объяснил, что рисуют карандашами. Ну, не только карандашами, а еще углем и другими твердыми и не очень инструментами. Кисточками, красками, не рисуют, а пишут. Потому, это и называется «живопись», а не «живорись». Правда, если рисуют карандашом или еще чем-то таким, то все равно это не живорись, а рисунок.
На картине был изображен сказочный замок. Замок был с башенками, с высокой каменной стеной с бойницами. Как настоящие блестели на солнце крыши, флюгеры, шпили. Даже окна замка отражали солнечные блики. Над замком парил дракон. Он был совсем не страшный. Наоборот, он даже симпатичный был. У него были большие перепончатые крылья и добродушная улыбающаяся мордочка. Дракон был еще только набросан карандашом. Кирилл, как раз, выписывал зеленые перепонки на его крыле.
— Выспался? — спросил брат.
— Ага, — ответил Вовка.
— Ну, ты здоров спать, засоня.
— Так всю ночь…
— Не всю ночь, а только половину ночи. И, вообще-то, я тоже не спал.
— Это я с непривычки.
— Есть будешь, непривычка?
— Не знаю.
— Раз не знаешь, доставай все сам. Мама там завтрак и обед в чугунках оставила — в печке, чтоб не остыло.
— А, что ли, ее нет, мамы?
— Она с папой в город уехала. Их срочно вызвали в прокуратуру.
— В прокуратуру?! Они же в отпуске!
— Там срочное дело появилось, сам знаешь какое.
— Знаю?!
— Конечно, забыл, что ночью было?
— А, это из-за тех бандитов. А где баба Шура?
— Она с дедушкой тоже в город поехала, покупать чего-то. Так что хозяйничай сам.
— Ладно. А ты есть будешь?
— Будет обед — пообедаю, а пока еще рано.
Вовка нашел ухват, достал им из печки чугунки с едой и спросил:
— А чего сделали с бандитами, которых поймали?
— О! Тут такая история… В общем, отпустили их из милиции.
— Отпустили?!
— Ага. Они, вроде как, и не бандиты. Они теперь пострадавшие.
— Пострадавшие?!
— Ну да, пострадавшие. Их жестоко избили деревенские хулиганы, а потом облили бензином и подожгли.
— Подожгли?! Они же сами!
— Не удивляйся, еще и не такое бывает. Кстати, прокурор — папин и мамин начальник — тоже удивился, что их из милиции выпустили. Я это слышал, когда папа по телефону с ним разговаривал.
— И что теперь?
— Пока не знаю. Надо сначала узнать, кто их отпустил. Может быть, Змеев.