го начальника прения устраивать, а во-вторых, молод ещё опытным тренерам советы давать. Так бы в ответку и услышал. Зачем тогда, тем более что правила не на обсуждения вынесли, а уведомили об их изменении. Зачем бисер рассыпать.
Событие тридцать второе
По-моему, нет ничего более разрушительного, чем планирование. Оно губит человеческий дух.
Оказалось, что позвал Вовку Чернышёв не просто так, и не сам по себе. Все экспромты спланированы. До обеда выступали тренера разных команд, делились новостями, выкатывали проблемы, в зале было шумно, собрались люди не равнодушные и боевые. Раз чуть до драки не дошло. Между двумя ленинградцами. Вовка чуть закемарил и потому момент из-за чего «Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем» пропустил. Валентин Фёдоров — тренер «Динамо» (Ленинград) даже за грудки схватил тренера ленинградского «Дзержинца» Павла Васильевича Батырева. Их разняли, а в перерыве Вовка уже видел «дебоширов» обнимающихся и вместе наскакивающих на тренера Таллиннского «Динамо» эстонца Эльмара Саара.
Вовку в перерыв, когда тот уже собрался идти в буфет, выхватил из толпы спортсменов не кто иной, как сам Василий Сталин и мотнул головой, мол, пошли со мной. Хоть в животе и шла революция, пришлось двигаться за генералом. Провёл его Василий Иосифович в кабинет директора дома культуры, а там всё знакомые лица. Ну, вернее, это Фомин их знал, его-то далеко не все. И даже само его присутствие среди этих людей выглядело немного странно.
На директорском месте сидел Аполлонов, а рядом пристроился на деревянном резном стуле, не иначе как из театра украденном директором, вычурном, на патриарший трон похожем, Сергей Александрович Савин — начальник отдела футбола и хоккея в Спорткомитете СССР и вице-президент IIHF. Он и начал говорить, когда все собравшиеся расселись на стулья за длинным столом для совещаний.
— На католическое Рождество намечен выезд нашей команды, которая примет участие в розыгрыше кубка Шпенглера. Это традиционный рождественский турнир, на который кроме хозяев, хоккейной команды «Давоса» приглашают в этот самый Давос, в Швейцарию, несколько самый сильных команд мира. В этом году из-за каких-то финансовых проблем отказались ехать канадцы, и эту нишу удалось занять нам. Там будет кроме того наш прошлогодний знакомец — клуб ЛТЦ Прага. Эти теннисисты взяли кубок в прошлом году, победив всех, в том числе и канадцев. Сильная команда, на что они способны, вы все видели весной этого года. — Савин поправил очки, потом снял и протёр платочком. Снова надел, народ молчал, явно это было не всё, да и присутствие здесь Сталина и Аполлонова к разговорам не располагало.
— Говори, Сергей Александрович, есть хочется, — поторопил Савина как раз Василий Сталин.
— Хорошо, Василий Иосифович. Принято решение… В общем, это как бы клубный турнир, и туда должна ехать не сборная команда, а именно один клуб, как они там это называют, — Савин опять, снял очки.
— Кхм, — кашлянул Аркадий Николаевич Аполлонов.
— Может, вы скажите, — повернулся к нему Савин.
— Кхм.
— Хорошо, принято решение, что поедет команда ВВС МВО.
Ну, ни хрена себе!!? Вовка развернулся к сидящему рядом Чернышёву, желая спросить, не ослышался ли он, ну, да ВВС «взяли весь „Спартак“», но даже при этом чемпионами в СССР им не стать, и с ЛТЦ не справиться. Да, даже ЦДКА с его Бобровым не справиться. Решили угробить выход СССР на международную арену таким хитрым способом. И Аполлонов хорош, ничего такого не говорил, всё твердил, что решается вопрос. Вот это называется — «решением»? Вот уж, решили, так решили. Пипец подкрался незаметно.
Между тем Савин посмотрел в круглые глаза собравшихся тренеров и продолжил.
— Команду, как это и водится усилим. Только сделано это будет официально.
— Как?! — Тарасов всё же не выдержал.
— Кхм, — опять кашлянул Аполлонов. Потом поднял руку в нарастающем гуле и прихлопнул ею по столу. — На время поездки в Давос и последующий перелёт в Париж на две коммерческие игры, ну, об этом позже, так вот, на время поездки в Давос в ВВС будут переведены игроки из ЦДКА и «Динамо» Москва. Перевод будет осуществлён официально, выйдет приказ о зачислении этих игроков в штат и, чтобы подсластить им эту пилюлю, даже присвоены воинские звания лётчиков. С выплатой всех видов довольствия. Если звания уже имеются у армейцев и динамовцев офицерские, то они останутся. Был лейтенант внутренних войск — станет лейтенантом ВВС. А вот если звания нет или оно сержантское, то такому игроку присвоят звание младший лейтенант. Все будут офицерами. Это не обсуждается. Решение принято, и задний ход давать не будем. Я понимаю, что сыгранности между звеньями и отдельными хоккеистами нет, и потому ещё одно принято решение — от каждой команды брать пятёрку целую, то есть, звено нападения и двух защитников. Ну и плюсом два вратаря. Как раз, с этого года, в команде на международных соревнованиях может быть заявлено семнадцать человек. — Аполлонов обвёл тяжёлым «генеральским» взглядом всех присутствующих. — Мужики, засуньте дрязги себе в одно место. Это не поездка к тёще на блины. Это прорыв нашего спорта на международный уровень и проиграть, да даже занять второе место мы не имеем права.
— А чемпионат? — Тарасов опять?
— Чемпионат приостановим на две недели. Календарь будет таким образом составлен, кроме того для этих трёх команд поблажка будет небольшая. Все игры они проведут дома. Ну, как в конце того сезона пришлось сделать.
— Огласите, пожалуйста, весь список? — попросил Чернышёв.
Хорошо, чуть не так.
— А список есть?
— Кхм. — Аполлонов повернулся к Сталину.
— Товарищи, — Василий Иосифович был совершенно трезв и чуть на нервах. Хотя привык, что его желания в любом случае удовлетворят, но и настраивать уж совсем всех хоккеистов против себя, видимо, не хотел. — Товарищи, это временный переход, получится всего две недели, потом будет издан приказ о возвращении всех желающих в свои команды. Как только вернёмся.
— А список есть, товарищ Сталин? — поддержал Чернышёва Тарасов. Тарасов особой любви к Сталину Василию Иосифовичу не питал, ушёл из ВВС хоть и без очевидного скандала и хлопанья дверью, но ушёл.
— Есть. — Сталин взял со стола десяток листов напечатанных на машинке и раздал каждому. Даже Фомину сунул.
Анатолий Тарасов, Евгений Бабич, Всеволод Бобров — ЦДКА.
Владимир Меньшиков, Владимир Никаноров — защитники.
Юрий Тарасов, Зденек Зигмунд, Иван Новиков — ВВС МВО.
Борис Бочарников, Александр Виноградов — защитники.
Александр Уваров, Николай Медведев, Владимир Фомин — «Динамо» (Москва).
Василий Комаров, Револьд Леонов — защитники.
Вратари: Григорий Мкртычан, Владимир Третьяков.
Старший тренер: Аркадий Чернышёв.
Да, ничего не скажешь — команда мечты.
— Поедем в новой форме? — поднял руку Вовка?
Народ повернулся к нему, будто только сейчас заметили. Не по чину. Но вопрос был животрепещущий и все, согласно кивнув, повернулись вновь к Василию Сталину. А тот глянул на Вовку и тоже головой стал вращать, к Савину её, в конце концов, поворотив.
Сергей Александрович снова снял очки и стал их протирать.
— Я был на Олимпиаде в этом году в швейцарском Санкт-Морице. Они, конечно, все были одеты, ну, экипированы, лучше наших игроков. Да, — он водрузил большущие роговые очки на нос.
— Не томи, Сергей Александрович, — подбодрил его сидящий рядом Аполлонов.
— Да, мы поедем в новой форме, но на всякий случай возьмём и обычную форму, если организаторы выскажут протест.
— В смысле, со своим рожном в чужой монастырь по бабам не лазят, — гоготнул Сталин.
— К форме привыкнуть надо, — когда народ непонятно чему посмеялся, в наступившей гнетущей тишине сказал Фомин.
— Совершено с тобой, Владимир, согласен. Потому, Заместителю Начальника Управления Промышленного снабжения Всесоюзного Комитета по Делам Физкультуры и Спорта Вайнштейну Исааку Ароновичу дана команда до начала чемпиона обеспечить все три команды новой формой.
Хотелось Вовке спросить про другие команды, но вспомнил, что не в том сейчас времени. И так кучу денег потратят на хоккей этот в стране, где многие живут в землянках, а половина населения городского в бараках. Война, будь она неладна.
— А что там по коммерческим каким-то играм в Париже? — Тарасов озвучил интересующих всех хоккеистов вопрос.
Глава 16
Событие тридцать третье
Любое дело, которым вы занимаетесь, следует расценивать как важное.
Жизнь разделилась на до и после. Всё же в Советском Союзе есть плюсы по сравнению с послеперестроечной Россией. Это Фомин на себе испытал сразу после совещания этого в клубе Железнодорожников. Он после того, как тренеров трёх команд, что должны поехать в Швейцарию отпустили, на секунду задержался в кабинете директора и попросил Аполлонова слово молвить, получил кивок, и, обращаясь к Василию Сталину, это слово молвил.
— Василий Иосифович, товарищ генерал, для спортсмена перед крупным соревнованием очень важна диета.
— Чиво-чиво?! Ты, Фомин, можешь по-русски или, ладно, по-простому сказать, какая нахрен диета тебе ещё нужна, вас ведь тоже на фабрику-кухню возят, как и моих, да и ЦДКА тоже возят. Что опять не так? — Вроде грозно сказал, но по довольной физиономии сына вождя видно, что почти счастлив. Не мытьём так катаньем суперкоманду получил и уже прямо в руках этот кубок Шпенглера мает. Добрый. Чего угодно можно сейчас попросить, всё даст. Не Василий Иосифович, а Мидас Гордиасович. К чему не прикоснётся, все в золото превратится. Гордиев узел, кстати оттуда. Батянька Мидаса завязал.
— Аркадий Николаевич, — Вовка повернулся к Аполлонову, — Может, тогда вы дадите команду по полевым кухням в перерыве между тренировками …