— Ну, что делать? Что? — растерялся Вовка.
— Надо солдат позвать!.. — крикнула Светка.
И они побежали во весь дух к заставе. Только бы не утонул, лишь бы успеть…
Так быстро и так долго бежать Вовке ещё не приходилось. Сердце колотилось у него под рёбрами, во рту пересохло, но в ушах всё слышался тонкий отчаянный крик лосёнка, — и Вовка скорее задохнулся бы, чем остановился! Два раза он упал, Светка тоже разок растянулась рядом с ним. Падая, Вовка ударился локтем о камень, здорово ушибся, но всё равно— вперёд!
И вот наконец застава, и навстречу — сержант Куликов. Сержант выводил Хмурого на прогулку. Вовка не стал подходить близко, а крикнул издали:
— Куликов! Там… в болоте… лосёнок!..
А Светка вообще не могла сказать ни слова, она только беззвучно открывала и закрывала рот.
Но Куликов всё понял, кинулся на заставу, и через полминуты он и двое солдат мчались по берегу озера. А впереди всех Хмурый. Хмурый, конечно, думал, что там нарушитель, — найти, догнать, повалить, вцепиться мёртвой хваткой!
Вот тут Вовка понял папкины слова — что такое умение бегать для солдата-пограничника! Хотя солдаты были в тяжёлых сапогах да ещё несли с собой длинную верёвку и несколько жердей, летели они быстрее ветра!
Вовка и Светка скоро отстали, а когда они добрались наконец до болота, солдаты уже уложили жерди на зелёный болотный покров и Куликов полз по ним с верёвкой в руках к лосёнку. Лосёнок почти целиком скрылся в трясине. Из болота торчала одна голова. Лосихи-матери не было видно.
— Убежала? — удивился Вовка. — Бросила и убежала…
— Так народ же, солдаты… — ответила ему Светка. — А у зверей инстинкт… Вот она и убежала.
Вовка не слыхивал ещё такого слова и посмотрел подозрительно на Светку: не сама ли придумала?
— Какой ин-ин-синкт?
— Да такой, обыкновенный… Инстинкт, и всё… В голове он у них. Папа говорит, что они потому убегают, что инстинкт.
— Так это если охотники. А тут её ребёнка спасают.
— А ты найди лосиху и растолкуй, что мы не охотники… — начала было Светка, но тут Куликов добрался до конца жердей.
Лосёнок уже не кричал и не бился, а только испуганно глядел на ползущего к нему невиданного зверя. Но только Куликов дотронулся до него рукой, он снова забился.
— Не надо, дурашка, не надо биться, не надо… — приговаривал Куликов. — Сейчас мы тебя вызволим, сейчас…
Сержант не решился набросить на шею лосёнка верёвочную петлю: так можно и удушить его. Надо бы проползти ещё и опоясать зверёныша верёвкой, но ползти дальше некуда: не хватало настила, концы жердей и так уже ушли под мутную жижу. Тогда Куликов опоясал верёвкой себя, запустил руки в трясину, ухватился за передние ноги лосёнка.
— Тащите! — крикнул он. — Тащите и меня и жерди!
Двое солдат тащили изо всех сил — один за верёвку, второй — жерди. Не так-то было легко вытащить на берег сержанта и лосёнка.
— А мы что стоим и смотрим? Маленькие, да? — Светка стремглав бросилась на помощь солдатам.
Вовка за ней.
Сколько они там прибавили силы, кто ведает? Но получилось, как в сказке про репку: за Жучкой кошка с мышкой, и дедова репка была из земли добыта… Скопом вытащили из трясины лосёнка с невероятно длинными ногами и как будто распухшими коленками.
— Ох, не лёгкая это работа — лосёнка — дурёнка тащить из болота! — пропел Куликов, поднимаясь на ноги.
И он и лосёнок были, что называется, по уши в грязи. Лосёнок прильнул к траве, как будто хотел слиться с ней, и замер.
— Так, разогреем по первости малыша! — сказал Куликов и принялся пучками травы протирать лосёнку шёрстку на спине и боках.
Солдаты тоже нарвали травы и давай обтирать лосёнку ноги и брюшко.
Света и Вовка тоже засуетились вокруг лосёнка.
— Ладно, ребятишки! Молодцы, что сигнал дали! Тут мы сами справимся, а то в грязи выкупаетесь, придётся приводить и вас в божеский вид… Вы лучше заготовляйте траву…
— Ишь, озорник, не убегай от мамы, слышишь? — погрозила Света пальцем лосёнку. — Бедовый какой!
— Да он откуда знал, что это болото… — заступился за лосёнка Вовка. — Он, может, думал, что это полянка такая… Он же совсем ещё малышка! А мама у него не говорящая, это наши всё нам: не ходи, не надо, не смей!
— Она ему по-своему могла сказать… Правда, Куликов?
— Может, и могла, да ваш брат какой? Всегда ли вы своих мам слушаетесь? То-то… Вот и он небось неслух… Вообще чудно, что он в болото угодил: лось такой зверь: только родился, а про болото уже полное понятие имеет. Тут какое-то лихо приключилось. Или мать нечаянно столкнула, или от зверя какого шарахнулся… А может быть… Вы где были, когда увидали его?
— Вон там, за кустами… — сказал Вовка.
— Понятно… — усмехнулся сержант. — Вас-то он и испугался, неслухи!
— Почему — неслухи? — удивились и Светка и Вовка.
— Да потому, что вам мамы русским языком говорили, чтобы вы и близко к болотам не совались, а вы сами чуть в болото не угодили. А что бы тогда? Ведь лосёнок не побежал бы на заставу докладывать, что ребятишки в болото угодили.
Лосёнок послушал-послушал эти речи и попытался вскочить на ноги.
— Что? — спросил у него сержант. — Тикать охота? Лежи, лежи… Мы тебя не тронем, к мамочке отпустим… Пошли, товарищи, не будем мешать встрече детей и родителей. Может, ему и трёпка положена, чтобы наперёд умнее был.
Солдаты смотали верёвку, прихватили жерди и пошли к озеру. Вовка и Светка — за ними, поминутно оглядываясь: не появится ли из лесу лосиха?
Пока Куликов, стащив гимнастёрку и нательную рубаху, замывал их в озере, Светка и Вовка подползли к кустам и стали наблюдать за лосёнком. Тому наконец удалось подняться на свои длинные ходули, и он стоял теперь на ногах, расставив их во все четыре стороны, низко опустив горбоносую морду, точно обдумывая случившееся или прикидывая, как дальше быть.
Но вот он поднял голову, покосился на болото, посмотрел в сторону озера, куда ушли его спасители, и вдруг, совершенно неожиданно подскочив на месте сразу на всех четырёх ногах, побежал вдоль болота к лесу. И тут ребята увидали, что в дальнем конце болота появилась лосиха. Она стояла напряжённая, готовая в любую минуту скрыться, но в то же время не упускала из виду своего детёныша и, чтобы он её видел, преодолевая страх, стояла до тех пор, пока лосёнок не подбежал к ней и не начал тыкаться мордочкой в её брюхо.
— Проголодался… — сказала Светка. — Молочка захотел.
Но лосиха не стала кормить своего детёныша на виду у всех: она ткнула его мордой в бочок и медленно пошла в лес. Лосёнок запрыгал вокруг неё.
— Видала, как она ему наподдала? Теперь он и близко не подойдёт к болоту… — сказал Вовка.
И уже ни он, ни Светка не вспомнили об утренней ссоре. Но в письме Вовкином появилась девчонка с косами и бантом. Она стояла рядом с корзиной…
Полукруглый и четвертькруглый день
Вовка привык к круглому дню. Однажды, когда заставу среди ночи подняли в ружьё, Вовка проснулся и увидал, что в комнате светло не от окон, а от горящей под потолком лампочки. Сначала он подумал, что мама всё же занавесила окна, но никаких занавесок на окнах не было, а за оконными стёклами было темно.
Отец торопливо одевался.
— А почему на дворе темно? — спросил Вовка.
— Как это, сынку, почему? Да потому, что ночь…
— Значит, круглый день кончился?
— Значит, кончился, сынку… Наступил полукруглый день, потом придёт четвертькруглый, потом и круглая ночь наступит… Так-то у нас на Севере, привыкай!
Папа затянул ремень с кобурой и выбежал во двор.
На этот раз Вовка не побежал за ним. Он отвернулся к стене и стал думать. Думы у него были невесёлые: вчера Светка объявила, что скоро наступит первое сентября и она уедет в отрядный посёлок, будет там жить в интернате и учиться в первом классе.
— Теперь ты останешься один человек детей на заставе, — сказала она.
— А я ещё, может быть, и не останусь один человек на заставе, — сказал Вовка. — Возьму и попрошу папу, чтобы он и меня отправил в интернат. И буду ходить в первый класс…
— Здравствуйте пожалуйста! — засмеялась Светка. — Интересно, как это ты поступишь в школу? Форма у тебя есть? А портфель с книжками и тетрадками? Тебя только через год примут в первый класс, а я тогда уже во втором буду. Тебе же ещё всего шесть лет исполнилось…
— Неправда! — Вовка почувствовал себя обделённым и обиженным. — Мне уже давно было шесть!.. Ты сама была у нас на день рождения… Ты тогда пироги ела с черникой! Что же мне, всё шесть да шесть?!
— А ты не был у меня на день рождения! А кто пироги с капустой и вареньем ел? Так мне же было семь на этот день рождения, а тебе было только шесть. Так кто из нас старше? Кого вперёд примут в школу?
На это Вовка не нашёл, что ответить. Обидно, что из-за какого-то одного года его не примут в школу и придётся ему быть одному на заставе. Как одному жить? Разве одному интересно ходить в лес за ягодами и грибами? Или на озеро? Или на заимку? А когда выпадет снег, затрещат морозы, куда деться?
Правда, Куликов обещал: скоро пора хорошей осенней рыбалки. Он уже готовился: вытащил на берег единственную на заставе лодку и взял её в оборот— конопатил пазы и заливал их чёрной смолой. Дедушка Матвей приходил помогать. Они вдвоём перевернули плоскодонную лодку кверху дном, разогрели в старом ведре смолу и стали замазывать ею всё дно лодки. А ещё дедушка Матвей раскалил в костре конец железного лома и этим раскалённым концом стал водить по пазам, чтобы в них получше залилась смола.
— Вот теперь полный порядок! — сказал дедушка. — Хоть в тапочках на ней плавать: ни капли воды не просочится…
Дедушка заметил, что Вовка невесел, и спросил:
— А что это ты в грустях, Вова? Не захворал ли, часом?
— Беда, Матвей Спиридоныч! Подружка его уезжает в интернат. В школу… — ответил за Вовку Куликов.
— Да, одному, однако, скучновато будет… — согласился дедушка Матвей. — Ну, почаще к нам заглядывай. Бабушка Марфа завсегда гостям рада, особенно любит она вашего брата… Своих-то внуч