Сначала поехали по улице привокзального посёлка, а как миновали последние дома, помчались лесной дорогой. Но ехали не прямо, а всё время поворачивая то вправо, то влево, как вела дорога. Да тут прямую дорогу и не проложишь: тут не ровные места, как на Кубани. То и дело объезжали скалистые выступы гор, громадные валуны, обломки скал. Но случалось и так: впереди совершенно ровное место, а дорога убегает от равнины в сторону. Только потом Вовка узнал, что ровными местами зимой выглядят озёра и болота. Их тоже приходилось объезжать по берегу…
Сам того не желая, Вовка украдкой поглядывал на Светку, а Светка тоже, видать, присматривалась к нему. Иногда они встречались взглядами. Тогда Вовка быстренько отворачивался, чтобы Светка не подумала, что он собирается с ней водиться.
Сидят и словечка не обронят! Светка всё делала вид, что её страшно интересует разговор матери с водителем.
Клавдия Петровна спрашивала:
— Вы не в курсе: говорят, в посёлке откроют второй промтоварный магазин? Вроде строить хотели…
— Второй этаж уже кладут… и ещё два жилых дома строят — на горочке… А про новую электростанцию слышали? Так вот — уже фундамент…
— Мама! Верно, что мимо гор река текла, Нива?.. — вдруг важно сказала Светка. — А теперь не течёт, её плотиной запрудили и в трубы взяли, чтобы электричество делала… Правда, да?
— Правда… — ответила мама. — Что будет станция — это хорошо. А у нас, интересно, исправили движок? Не знаете? Сколько можно в темноте!
— Кажется, вам отправили новый… — Водитель вдруг усмехнулся: — Да очень ли нужен теперь?
Водитель ещё хотел что-то сказать, но снова его перебила Светка, искоса поглядывая на Вовку:
— И реки Ковды тоже нет, правда, ма? Её тоже взяли в трубу?
— Да, да… Взяли… Не вмешивайся, когда взрослые говорят! Сколько раз говорила… Так почему же не нужен, товарищ водитель?
— Да сейчас, говорю, и без электричества не худо. Скоро белые ночи начнутся. Я по первому году долго к ним привыкнуть не мог, никак не усну в положенное время…
И опять Светка не выдержала:
— И я не могла спать поначалу, когда в прошлом году приехали…
— Да уж про тебя и говорить нечего, — засмеялась Клавдия Петровна. — Тебя и в нормальных условиях не уложишь… День и ночь тарахтишь и всюду свой нос суёшь… Ты вот с Вовочки пример бери — сидит себе спокойно и не встревает в разговоры взрослых…
«А девчонки все такие», — чуть не вырвалось у Вовки. Заметив, что Светка поджала губы и злюще покосилась на него, решил, что и за тысячу рублей не будет с ней водиться. Ох, как хотелось ему узнать, как это реки «забирают» в трубы и как они делают электричество, но он отвернулся, чтобы совсем не видеть Светку.
Клавдия Петровна поняла это по-своему:
— Ты что, Вовочка, вертишься? Может, тебе куда нужно?
Надо же такое — при Светке! Вовка покраснел до бордового цвета и уткнулся носом в рукав водителя.
— Да ты не стесняйся, — сказал тот. — Дело житейское. Коль приспичило, остановимся… Дорога-то дальняя.
Вовка и вовсе смутился.
— К маме я хочу… — только и сказал он.
Водитель затормозил, остановил грузовик у обочины, высадил Вовку и сказал:
— Иди вон туда, за машину.
Забежав за грузовик, Вовка попытался дотянуться до борта руками, но роста не хватило, и тогда он громко крикнул:
— Мама!
— Ты чего, сынку? — выглянул из кузова отец.
— Я хочу к маме…
— Быстро соскучился… — усмехнулся отец, протянул крепкие, жёсткие руки и поднял его в кузов.
Когда машина снова тронулась, мама спросила:
— Что ж ты ушёл из кабины? Там же интереснее — всё видно.
— Я уже всё посмотрел… — ответил Вовка и положил голову на мамины колени.
Потом мама уверяла, что ясно слышала, как он сказал:
— А Сенька говорил, что на Севере девчонок не водится…
Сам Вовка этого вспомнить никак не мог. Но что верно, то верно: кладя голову к матери на колени, он как раз об этом подумал! Выходило, дружок его Сенька-тюбетейка ошибся. На Севере-то девчонки водятся! Да ещё какие… Про реки всё знают, знают, как их забирают в трубы, знают, как они электричество делают!
«А может, больше нету, только одна? — продолжал свою думу Вовка. — Может, нечаянно попала?»
Если говорить откровенно, Вовка ничего не имел против Светки. Что же теперь делать, раз она девчонкой народилась? А так… Почему бы не рассказать ей про все свои машины и самолёты, про альбомы, карандаши и краски, которые он сам уложил в свой чемоданчик. Мог бы тоже показать, а то и дать примерить свою пограничную фуражку!
— Мама! А фуражку мою мы не забыли в Армавире? — спросил он, поднимая голову с колен матери.
— Чего это ты вспомнил про неё? — засмеялась мать. — Боюсь, не скоро тебе придётся щеголять в ней. Посмотри вон, что на воле творится!
Она откинула край брезента, и в машину ворвался снежный вихрь.
— Май месяц, а тут февраль метелит… — продолжала мама. — Ну вот, стала машина. А может, приехали?
— Нет… — ответил отец. — До отряда ещё километров сорок, а оттуда ещё на лошадях до заставы будем добираться.
Мама только вздохнула…
— Погулять хочешь? — спросил отец, соскакивая с машины.
— Хочу… — сказал Вовка и протянул отцу руки.
Вокруг машины снова крутились снежные струи.
Они неслись то в одну сторону, то в другую, взмывали вверх, снова обрушивались на брезент.
Отец подошёл к водителю:
— Ну что, загорать будем?
— Видимость ноль, товарищ старший лейтенант. Но, я думаю, это ненадолго… Ты не укачался? — спросил неожиданно водитель у Вовки. — А подружка твоя десятый сон уже досматривает…
Вовка хотел было сказать, что Светка совсем ему не подружка, что с девчонками он не водится, но промолчал.
— Да ты, я вижу, неразговорчивый… — засмеялся водитель и спросил у отца: — Сколько ему?
— Скоро шесть стукнет, — ответил отец.
— О! Оглянуться не успеешь, как солдатом станет… Смотрите! Я же говорил, что это ненадолго…
И снова снегопад мгновенно прекратился, и тут же полыхнуло солнце. Машина, точно обрадовавшись погоде, понеслась по дороге. Не прошло и часа, как она влетела на единственную улицу посёлка, пересекла его и остановилась перед большим деревянным зданием.
Солдат с автоматом, стоявший на крыльце, приоткрыл дверь и что-то крикнул внутрь. Из дверей вышли три солдата и побежали к машине.
Первым подбежал рослый солдат с золотыми лычками на погонах.
— Здравия желаем, товарищ старший лейтенант! С благополучным прибытием! — выкрикнул он.
— Спасибо, сержант! — ответил Вовкин папа и вскинул руку к фуражке. — Как дела? Новостей нет?
— Полный порядок в погранчастях, товарищ старший лейтенант! — ответил сержант. — Только вот дорога на заставу…
Сержант покрутил головой, и всем стало ясно, что дорога на заставу ничего хорошего не сулит.
— Верхами добрались, — добавил сержант. — Мосток на Бешенке еле дышит, вода уже по льду идёт, но лёд ещё держит… Надо торопиться.
Сержант и один из солдат помогли снять с грузовика вещи. Второй солдат побежал к лошадям. Отец отправился докладываться начальству. А Вовка, как сняли его с машины, так и стоял, удивлённо глядя на новый мир, раскинувшийся перед ним.
Посёлок, его дома и улицы и всё, что окружало посёлок, — всё было непохожим на привычное, армавирское. Но больше всего Вовку поразил лес. Только с одной стороны посёлка сразу же за домами — огромное поле, заснеженное, без единого бугорка, деревца или кустика. Даже пятен на нём никаких, частые сыпучие «заряды» прикрыли всё свежим снегом.
На поле Вовка только взглянул, а вот от леса не мог глаз оторвать. Лес окружал посёлок сплошной тёмной стеной. Вовке казалось, что в этом лесу нет отдельных деревьев, что это окружил посёлок литой тёмно-зелёный вал, через который не пробраться ни пешему, ни конному, — куда уж там на машине проехать! «Вот бы наших ребят сюда… Это им не Третья роща…»
В Армавире на берегу Кубани чудом сохранился небольшой лесок. В нём без труда можно было сосчитать все кусты и деревья. Называется этот лесок почему-то Третьей рощей, хотя даже дедушка Макарыч не помнит, чтобы существовали роща первая и вторая. В Третьей роще армавирцы гуляют по праздникам. Бывает, столько привалит народу, что не всякая семья найдёт себе местечко под деревом. И всё же ребятам Вовкиной ватаги роща казалась в будние дни дремучим лесом. Если забрели в рощу, то идут по тропкам молча, гуськом, наступая друг другу на пятки. А ведь даже из самой середины рощи были видны и дома городские, и гора Фортштадт за рекой, и сама Кубань…
Вовка глядел на здешний лес, и его чуть познабливало. «Это вам не Третья роща…»
А ведь где-то в этом лесу была папина застава, на которую везли Вовку с мамой. Может быть, всё, о чём говорил Сенька, начнётся за этими крайними домами посёлка?
А ещё Вовка думал: «Такой лес даже рисовать страшно… И краски не найдёшь. Наверно, зелёную нужно с чёрной мешать…»
Оглядывая лес, Вовка совсем забыл про Светку. Но она напомнила о себе.
— Мама! — сказала она за Вовкиной спиной. — А по этому озеру лодки и катера плавают летом, правда же?
Интересно, где это она озеро выглядела? Лес да поле… Это она его, Вовку, дразнит… Ну, погоди!
Светкина мама, ни с кем в это время не разговаривавшая, сердито ответила:
— Опять ты встреваешь? Будут, будут плавать! Как растает лёд, так и поплывут… И больше не приставай. Займись чем-нибудь… Поговори вон с Вовчиком!
В Армавире Вовка не растерялся бы: через пролом в заборе, за поленницы, мимо сараюшки — раз-два и нету! А тут удрать некуда, и Светка уже рядом.
— Знаешь, как это озеро называется?.. — начала она.
Но Вовка с тихой угрозой оборвал её:
— Отскочь! Я с девчонками не вожусь…
— Вот интересно… — пожала плечами Светка. — С кем же ты будешь на заставе водиться, если нас там всего два человека детей?
— С Хмурым буду водиться… — Вовка вызывающе посмотрел на девчонку.
У Светки даже глаза округлились от изумления. Но она скоро пришла в себя и так громко рассмеялась, что у Вовки в горле запершило от обиды.