- Зачем же предлагал?
- Ну, я же мужчина, а ты плачешь… Я должен был предложить тебе помощь.
- Спасибо, - она слабо улыбнулась.
- За что?
- За то, что предложил. Мне уже сто лет мужчины не предлагали помочь. Все сама да сама. Ладно, Наджар, поехали обратно. Все понятно. Заберу свою машину и вернусь домой.
Он завел двигатель, аккуратно развернулся через две сплошные линии и пробормотал:
- Нарушим чуть-чуть…
Вторник и среда сложились у Насти совсем не так, как она планировала. Было много суеты, беготни по лабиринтам коридоров академии, поиски свободного компьютера, чтобы исправить текст в соответствии с очередными замечаниями научного руководителя (как будто эти замечания нельзя было сделать раньше!), срочные консультации с Бычковым, его звонки и туманные разговоры по телефону с рецензентами и множество всяких прочих мелочей, на которые в результате ушел целый день. Но, главное было сделано: ее вопрос попал в повестку дня заседания кафедры. Ее вежливо попросили приехать в среду пораньше, потому что одному из рецензентов нужно набрать на компьютере текст, небольшой такой, страничек пятнадцать - раздел в коллективную монографию. Он бы сам этим занялся, но ведь нужно срочно читать материалы адъюнкта Каменской.
- Конечно, - покорно ответила Настя.
Вот оно. Началось. Лешка ее предупреждал. Умеешь водить машину - будешь возить. Умеешь делать деньги из воздуха - будешь делать. Умеешь быстро набирать тексты - этим займешься. Адъюнкты-аспиранты-диссертанты рассматриваются как источник различных удобств, благ и выгод, а иначе с какой радости ими заниматься? Платят за это такие копейки, что просто смешно. А научный руководитель должен вникать, читать по сто раз, делать замечания, что-то объяснять, растолковывать, одним словом, руководить. Любой труд должен быть вознагражден, и не абы как, а должным образом.
Заседание кафедры было назначено на три часа, Настин вопрос был последним, и на Петровку она снова не попала, хотя собиралась съездить туда еще во вторник. Рабочую программу и обоснование темы в целом одобрили, накидав, как и положено, еще небольшую кучку замечаний, а после заседания ее пригласил в кабинет Городничий и велел, не откладывая, готовить материалы для утверждения темы диссертации на ученом совете. Начинался очередной цикл бумажной волокиты.
- Сходите к ученому секретарю, он даст вам образцы, - сказал Олег Антонович. - У нас в совете с этим строго, если документ не соответствует образцу, его не примут. Сегодня уже поздно, рабочий день закончился, а завтра обязательно зайдите к нему, проконсультируйтесь и готовьте документы.
«Ладно, - утешала себя Настя по дороге домой, - завтра прямо с утра наведаюсь к ученому секретарю, а потом - к Юрке, на Петровку».
Но и тут все оказалось не так просто, как ей представлялось. Ученого секретаря попросту не было до обеда, сказали, что он уехал в Высшую аттестационную комиссию, а потом ему еще надо в министерство заглянуть. Настя терпеливо стояла в коридоре перед запертой дверью, переминаясь с ноги на ногу. Она могла бы посидеть на кафедре или у Никотина в кабинете, периодически наведываясь сюда и проверяя, не появился ли долгожданный ученый секретарь, но она боялась упустить его: а вдруг придет, а через пять минут уйдет куда-нибудь, и ищи его потом… Вроде он и на службе, а достать его невозможно.
Ученый секретарь появился в половине третьего. Он шел по коридору не один, рядом с ним вышагивал какой-то бравый подполковник с двумя толстыми папками под мышкой.
- Сергей Петрович, - кинулась Настя к секретарю.
- Подождите, - бросил он, не глядя на нее. - Вы же видите: я занят.
Он вместе с подполковником скрылся за дверью кабинета, и Насте ничего не оставалось, как снова ждать.
«Похоже, работа над диссертацией состоит процентов на восемьдесят из тупого ожидания», - сердито думала Настя, приваливаясь к подоконнику. Ноги гудели, спина разламывалась, очень хотелось пить, есть, сесть, а лучше - лечь и вообще оказаться дома.
«Я дождусь, - упрямо твердила она себе, стараясь найти такое положение, при котором спина болела бы не так сильно, - все равно полдня потеряла, уж достою до победного конца».
Но победный конец все не наступал. Дверь в кабинет ученого секретаря не открывалась, и бравый, подполковник из нее не выходил. Настя, поколебавшись немного, достала мобильник и набрала номер Бычкова. Никто не отвечал. Тогда она позвонила Короткову.
- Ты чего не едешь-то? - с ходу накинулся на нее Юра. - Обещала ведь.
- Извини, Юрочка, замоталась. Тут на одно только ожидание полжизни можно потратить. Полдня стою в коридоре, как корова на выставке. Все мимо ходят, а толку - ноль. Ты сделал то, что я просила?
- Ну а то! Я ж думал, ты во вторник приедешь, старался успеть, а ты меня продинамила, как первокурсника.
- Ну ладно, Юр, я же извинилась. Так что там получилось?
- А то и получилось, что ничего не получилось.
- Это как же?
- Да вот так. У меня память пока еще не отшибло, я тебе сразу сказал, что накануне этих убийств ничего эдакого не происходило, кроме девушки с розовым бантиком, а ты мне: проверь, проверь, сводки прошерсти. Не было ничего. Депутата Корякина взорвали, это да, а во всех остальных пяти случаях ничего такого не происходило.
- Понятно. А сводки по стране ты посмотрел?
- Ну ты, мать, даешь! Я что, двужильный? Откуда они у меня, эти сводки-то? Их еще добывать надо. И потом, сводки по Москве нужны были за три месяца, а по стране ты за три года запрашиваешь.
- Юра, ты что, не начальник? Тебе поручить некому?
- А кому я могу поручить? Что я буду объяснять? Что нашей Каменской для диссертации сведения нужны? Меня сразу пошлют и будут правы.
- Ну при чем тут моя диссертация? Тебе убийство девушки с розовым бантиком надо раскрывать. Или не надо?
- Не надо, - сердито отозвался Коротков. - Оно не наше. Я его на всякий случай имел в виду, потому что с серией непонятно. У меня студентки, задушенные удавками, а девушку с розовым бантиком руками задушили.
- Ну и исключи его из серии. Оно не твое.
- Думаешь? - с надеждой спросил Юра. - Точно?
- Почти точно. И менеджера из магазина исключи. И «папину дочку» тоже. Слушай, Коротков, я тебе из шести убийств оставила три. Я заслужила благодарность?
- Ты ж не пьешь, - усмехнулся он.
- Зато я пишу диссертацию. С данными по стране я сама разберусь, Лесникова попрошу, он не такой зануда, как ты. Но хотя бы в область ты можешь позвонить? У тебя там знакомых три кучи. А мне нужен только ноябрь прошлого года, в моем списке одно убийство, совершенное в Московской области. И даже не весь ноябрь, а примерно неделя до убийства. Ну? Сделаешь?
- Ладно, - проворчал Юра. - Веревки из меня вьешь.
- Из тебя совьешь, - засмеялась Настя. - Разве что удавку.
- Да тьфу на тебя! Не напоминай мне, и без того тошно.
Ученый секретарь освободился около четырех часов. Бравый подполковник вышел из его кабинета расстроенный, красный и вспотевший, и Насте на мгновение стало не по себе. Может, не входить?
Но она все-таки вошла. Сергей Петрович быстро ответил на все ее вопросы, дал образцы документов и напомнил о необходимости получить официальную справку о том, что аналогичные темы больше нигде раньше не утверждались и диссертации такие не писались и не защищались. Еще одна инстанция, где тоже нужно ждать. А может быть, и просить… Черт возьми, да где же во всем этом собственно наука? Сплошные оргвопросы. Разговор на десять минут, а сколько она прождала? С десяти до четырех, шесть часов. Кошмар!
Выйдя, наконец, из здания академии, Настя мысленно похвалила себя за последовательность, иными словами - за то, что сегодня снова поехала на Лешкиной машине. Сделала она это исключительно в рамках борьбы за освоение новых вершин, но теперь автомобиль оказался как нельзя более кстати. В нем можно хотя бы сидеть. Конечно, ехать во второй половине дня через центр Москвы - удовольствие ниже среднего, больше в пробках стоишь, нежели движешься, но сидя же, сидя! А то пришлось бы идти до метро, а потом стоять всю дорогу. Ни ноги, ни спина этого не вынесут. А еще можно по пути купить какой-нибудь фаст-фуд и пакетик сока, потому что до дому она точно не доедет, в обморок упадет от голода. А можно еще одну штуку сделать… А что? Очень даже можно, если правильно выбрать маршрут. Надо только, чтобы немножко повезло. Ей повезло. Игорь Лесников был на работе.
- Можно, я подскочу к тебе минут на двадцать? - спросила Настя.
- Когда?
- Если в пробках не застряну, то минут через тридцать пять. А если застряну, тогда не знаю.
- Лучше застрянь, - очень серьезно посоветовал Игорь. Он вообще был ужасно серьезным. - У нас через десять минут начинается совещание. Сколько оно продлится - никто не знает. Будешь ждать?
- Буду.
- Что, очень надо?
- Позарез, - абсолютно искренне ответила она.
- Ну, тогда говори, что надо.
- Сводки по стране за три года.
- Я же тебе все убийства посылал, - удивился Игорь.
- Так то убийства. А мне теперь нужны вообще все тяжкие.
- Погоди, я не понимаю. Убийства тебе нужны для научной работы. Так?
- Так, - подтвердила она.
- А теперь еще и остальные тяжкие преступления?
- Да, остальные. Любые.
- А почему не вообще все преступления?
- Ну, если тебе проще все - давай. Я хотела, чтобы тебе работы меньше было.
- Да мне в общем-то все равно, все преступления или только тяжкие. Просто дурную работу делать не хочется. Ты хотя бы можешь объяснить, зачем это все? Ну, убийства - это я еще могу понять, твой профиль, диссертация и все такое. Но другие-то тяжкие тебе для чего?
Пожалуй, она погорячилась, когда заявила Короткову, что Игорь Лесников не такой зануда, как он. Ох, погорячилась! Конечно, Игоря тоже понять можно. Все-таки сводки - материал не то чтобы совсем уж открытый, и посылать его электронной почтой на частный компьютер… Н-да, одно дело убийства, которые точно нужны для чистой нау