емели взрывы. Матросы с напряжением поглядывали на темные силуэты шныряющих между берегом и рейдом паромами и штурмботами, попутно со страхом поглядывая то на часы, то на небо, где периодически проносились силуэты бипланов По-2, то на южную часть горизонта, в любой момент ожидая торпеды от русской подлодки или катера.
Когда погрузка уже заканчивалась, около 02.00 на корме «Дакии» внезапно раздался взрыв. Это сразу же привело к невообразимой панике и диким крикам во тьме, но потом выяснилось, что корабль получил лишь незначительные повреждения. Погибло 28 человек, в том числе 3 члена команды. Вскоре, взяв на борт в общей сложности 2200 человек, «Амираль Мурджеску» (на нем эвакуировался командир 49-го горного корпуса генерал артиллерии Вальтер Хартман) и «Дакиа» подняли якоря и тронулись в путь. Лица солдат, которые в последний момент ускользнули из ада, были необычайно одухотворенными и счастливыми, несмотря на пережитые тяготы. Наконец-то объятый огнем крымский берег остался позади… Сколько человек на тот момент оставалось на плацдарме, точно уже никто не знал. Тем временем навстречу кораблям во тьме проходили новые, только еще приближающиеся к Херсонесу.
Тем временем в 01.00, в соответствии с планом финальной фазы эвакуации, последние немецкие части скрытно оставили позиции на Турецком валу и ускоренным маршем двинулись к причалам на мысе Херсонес. Как затем оказалось, решение закончить эвакуацию именно 12 мая, хотя у 17-й армии были все шансы удержать плацдарм еще сутки, стало роковым для многих солдат.
Впрочем, очередные ошибки совершало и советское командование. Так, после полуночи разведчики 32-й гвардейской стрелковой дивизии захватили в плен языка, который сообщил, что войска получили приказ об отходе к мысу Херсонес. Однако в 03.00 началась артподготовка к последнему броску, в которой участвовали примерно 1000 орудий, но снаряды падали уже опустевшие позиции. Лишь после ее окончания части Приморской армии перешли в наступление и к 04.30 заняли Турецкий вал, от которого до мыса Херсонес было еще 6 км по пересеченной и изрытой воронками местности.
А эвакуация тем временем продолжалась. Погрузка на последние суда и корабли, в числе которых были эсминец «Регеле Мариа» («Королева Мария»), канонерская лодка «Думитреску», пароход «Гейзерих», буксиры, тральщики и несколько десятков паромов «Зибель» и десантных барж, проводилась в панике, спешке и хаосе. Большинство плавсредств отправлялось в путь переполненными, солдаты буквально облепляли палубы и надстройки, как мухи. Так же забитыми под завязку улетали и последние летающие лодки Do-24. После 03.30 большинство кораблей прекратили погрузку и вышли в открытое море, чтобы успеть еще в темноте уйти как можно дальше от берега. Отметим, что рассвет в Крыму начинался после 05.00.
Однако команды быстроходных барж, подходящие из Румынии, несмотря на приказ о прекращении операции, продолжали на свой страх и риск подходить к берегу, снимая с него до 1100 человек каждая! В итоге немцам и румынам удалось в последнюю ночь совершить невозможное, буквально под носом у Красной армии эвакуировав примерно 12 тысяч солдат.
Первые самолеты ВВС ЧФ появились над морем в 06.15. Группа из 12 Ил-2 обнаружила в 15 милях от Херсонеса конвой из быстроходных барж. Однако едва штурмовики легли на боевой курс, как сами попали под удар восьмерки Bf-110 из ZG1, и в итоге атака сорвалась. Затем Ил-4 из 5-го МТАП с горизонтального полета сбросили бомбы на другой обнаруженный конвой, но все они упали в стороне от цели.
Еще один конвой в 07.15 атаковали 16 Ил-2 из 47-го ШАП, экипажи которых затем доложили, что потопили транспорт водоизмещением 2000 тонн и одну БДБ. При этом зенитным огнем был подбит самолет заместителя командира 1-й эскадрильи старшего лейтенанта Михаила Охтеня. Не дотянув до крымского берега, пилот сел на воду и, прежде чем штурмовик утонул, вместе со штурманом лейтенантом Федором Удовиченко перебрался в надувную спасательную шлюпку. Хотя район, где это произошло, был известен, поиски почему-то начались не сразу. В результате, когда шлюпку нашли, оба летчика были уже мертвы[19].
Тем временем Р-40Е из 7-го ГИАП, которые сопровождали Ил-2, вступили в бой с Bf-110G из II./ZG1, вылетевшими на прикрытие конвоев. Его результаты обе стороны оценили как успешные. По немецким данным, унтер-офицер Ротаковски из 5-й эскадрильи сбил 1 «Киттихаук», а по советским, наоборот, были сбиты 2 мессера.
Тем временем точных данных о происходящем на Херсонесе у советского командования не было. Более того, там все еще шли перестрелки, а разведчики докладывали, что возле берега все еще идет погрузка на суда!
В 07.20 над мысом Херсонес появилась пара разведчиков Як-9 из 812-го ИАП. Летчики видели, как аэродром и берег в районе Казачьей бухты обстреливаются советской артиллерией, на аэродроме виднелся пожар и горел один Ju-52. А примерно в 30 км наблюдались два уходящих судна в сопровождении боевых кораблей. Пилоты передали сообщение об этом на КП полка, а уже вскоре штаб 277-го БАП решил отправить на атаку «последнего конвоя противника» три звена бомбардировщиков А-20. Первое из них вылетело в 07.25. В 07.59 в 60 км от мыса Херсонес летчики обнаружили три баржи, уходящие на запад. Бомбардировщики атаковали их со стороны солнца с высоты 1700 м и, по докладу экипажей, добились одного прямого попадания. Затем в 08.25 второе звено А-20 атаковало другую группу в составе 5 судов и эсминца «Регеле Мариа», находившуюся в 55 км юго-западнее Крыма. Однако все сброшенные бомбы упали мимо, зато сами «Дугласы» были неожиданно атакованы четверкой Bf-110 из II./ZG1. Они подожгли самолет младшего лейтенанта Фокина, который отстал от группы, а затем был добит в ходе повторной атаки и упал в море. Остальные бомбардировщики также получили множество попаданий, а на одном из них был наполовину отбит руль поворота и убит стрелок-радист старший сержант Архипов. Тем не менее поврежденным «Дугласам» удалось дотянуть до своего аэродрома.
По немецким данным, воздушные победы были записаны обер-фельдфебелю Лотару Улигу из 4./ZG1 (в 07.26) и фельдфебелю Вагнеру из 6./ZG1 (в 07.28).
Участниками этого последнего воздушного боя в ходе битвы за Крым случайно стала и пара Як-9Т старшего лейтенанта Алексея Машенкина и младшего лейтенанта Петра Щеглова из 812-го ИАП. Пролетая над Казачьей бухтой в 08.10, они увидели, как в заливе горит пароход, а рядом с ним стоит еще одно судно. Через пять минут в сторону моря проследовало звено «Дугласов», и Машенкин решил пойти за ними в надежде поучаствовать в атаке против уходящих судов противника. Через некоторое время справа встречным курсом пронеслось четыре двухкилевых самолета, которые наши сначала приняли за свои Пе-2. Однако потом Машенкин понял, что перед ним Ме-110, и попытался атаковать их. По утверждению летчика, «церштореры» встали в оборонительный круг, но ему удалось подбить один из них, после чего тот стал уходить в сторону конвоя. После этого Машенкин видел, как «Дугласы» сбросили бомбы на корабли, а один из них, отстав от звена, пошел в сторону Крыма с белой полосой дыма. В 08.50 Яки вернулись на базу, почему-то не удосужившись прикрыть своих коллег «бомберов»! Несмотря на то что воздушный бой Алексея Машенкина с «Мессершмиттами» не видел никто, кроме его ведущего, летчику засчитали 9-ю личную победу.
Основанием для этого, видимо, стал рапорт летчиков Анкудинова и Белкина, которые в 08.40 прибыли в тот же сектор на помощь товарищам. Они утверждали, что провели бой с 3 Ме-110 (куда делся четвертый?) и подбили один из них. Потом Анкудинов и Белкин видели и то самое звено «Дугласов», один из которых сильно дымил и шел позади. Но тоже не догадались сопроводить подранка. Получается, что бомбардировщик младшего лейтенанта Фокина был повторно атакован «цершторерами» и сбит уже после того, как те провели два боя с Яками, а последние ушли «домой»?
Тем временем третье звено А-20 из 277-го БАП в 08.43 обнаружило цель (одну баржу) всего в полутора километрах от мыса Херсонес! Скорее всего, это было то самое судно, которое Машенкин и Щеглов видели в Казачьей бухте 23 минуты назад и, видимо, последний немецкий транспорт, уходивший из Крыма? С высоты 3800 м «Дугласы» сбросили бомбы и предсказуемо промахнулись. У армейских летчиков, в отличие от флотских, не было большого опыта в атаках судов в море, обычно им приходилось бомбить плавсредства, стоящие в портах. При возвращении на базу у одного из бомбардировщиков сложилась стойка шасси, и самолет потерпел катастрофу.
Добавим, что потерь в составе ZG1 в этих воздушных боях не зафиксировано. При этом воздушные победы фельдфебелей Улига и Вагнера волей судьбы стали последними для люфтваффе в долгой битве за Крым.
В 09.55 над мысом Херсонес появилась еще одна пара Як-9Т из 812-го ИАП, имевшая в качестве задания «свободную охоту». Покружив над целью и не обнаружив ни судов, ни вражеских самолетов, истребители зачем-то обстреляли маяк, выпустив по нему 16 37-мм снарядов, после чего повернули на базу. Тем временем старший лейтенант Машенкин в паре с младшим лейтенантом Щегловым снова отправились в погоню за вражескими судами (первый на Як-9Т, второй на Як-9Д). В 10.15, находясь уже на пределе дальности своих машин, они обнаружили три транспортника в сопровождении пары сторожевых кораблей. С большой высоты истребители выпустили по ним длинные очереди из пушек, после чего повернули на базу. Никаких сто десятых в этот раз замечено не было.
В 10.00 над Черным морем, западнее Херсонеса, появились две шестерки Ил-2 из 502-го ШАП, которые получили приказ – уничтожать «плавсредства и живую силу на лодках и плотах» в 20–40 км от Херсонеса. Разумеется, ничего подобного летчики в открытом море не обнаружили, зато атаковали конвой из транспортов и сторожевых катеров. Один катер посчитали потопленным, которым, вероятно, был малый сетевой заградитель NT-1, переделанный из армейского пехотно-десантного катера IO-81, водоизмещением 25 брт.