Еще один мессер, сбитый в районе Керчи, был на счету старшего лейтенанта Василия Исаева из 42-го ГИАП.
По немецким данным, FW-190F-3 из II./SG2 в течение дня выполнили 6 групповых вылетов – в 07.25, в 08.45, в 09.40, в 11.40, в 13.50 и в 14.55 – на бомбежку различных целей на плацдарме. Но никаких потерь они не понесли.
Днем над Керченским плацдармом после десятидневного перерыва снова появились румынские «Штуки». 9 Ju-87D-3 во главе с командиром Esc.85 сублокотенантом Овидиу Черчелом совершили налет на позиции советской артиллерии в районе Керчи. Причем это были все пригодные для полетов самолеты Gr.3 Pic и все имевшиеся в Каранкуте экипажи. Их сопровождали 8 Bf-109G-6 из II./JG52, и на этот раз румынам повезло, и они без потерь благополучно вернулись на свой аэродром.
После утреннего вылета лейтенант Петер Дюттманн из 5./JG52 доложил, что в 07.40 юго-восточнее поселка Колонка сбил один Р-39. Однако, как и накануне, эту победу ему не подтвердили. Затем в 14.00 сбитая «Аэрокобра» на этот раз уже официально была засчитана обер-фельдфебелю Хансу Вилльмердингеру из 6./SG2.
С наступлением темноты Не-111 из I./KG4 снова бомбили позиции советских войск на Керченском плацдарме. В 18.11 с аэродрома Фонталовская-Северная взлетела пара ночных истребителей ЛаГГ-3 из 249-го ИАП, которые пилотировали старший лейтенант Андрей Кулагин и лейтенант Николай Кистаев. Патрулируя над Керченским полуостровом, они в районе села Орта-Эли увидели Хе-111, летевшие в направлении Керчи небольшими группами по два-три самолета. Согласно донесению летчиков, всего они насчитали в ночном небе 18 бомбардировщиков.
ЛаГГи атаковали лидирующую группу, но «Хейнкели», на время разомнув строй, все равно продолжали идти своим курсом на северо-восток. Через некоторое время Кулагин смог сзади снизу подойти к одному из бомбардировщиков и с дистанции 50 м открыл огонь. По утверждению летчика, горящий Хе-111 рухнул на землю и взорвался юго-западнее Керчи. И снова эта победа была засчитана старшему лейтенанту Кулагину почему-то следующим днем 7 февраля, хотя события фактически происходили накануне вечером.
По сведениям противоположной стороны, в районе Керчи советский ночной истребитель атаковал He-111H-20 W.Nr.700134 из 1./KG4. Бомбардировщик получил тяжелые повреждения, был убит бортстрелок обер-ефрейтор Андреас Штрентц, а бортрадист обер-ефрейтор Рихард Хамбергер ранен. Пилот пытался уйти как можно дальше на запад от линии фронта, но в конце концов был вынужден посадить свой самолет на живот между станциями Ташлыяр―Мескечи.
«На всю жизнь запомнил эту дату»
7 февраля Ил-2 из 214-й и 230-й ШАД по-прежему оставались на земле, ожидая, когда их аэродромы хоть немного подсохнут. В то время как их «коллеги» из II./SG2 выполнили пять групповых вылетов – в 06.05, в 10.40, в 11.50, в 13.10 и в 14.35, нанося точечные удары по позициям советских войск и пристаням на плацдарме.
Советские истребители осуществили 156 самолето-вылетов, из них 133 – на прикрытие войск и перехват вражеских самолетов. При этом летчики, как и накануне, донесли о 10 сбитых самолетах. Лишь немного поменялся их качественный состав, теперь это были 4 ФВ-190, 4 Ю-87 и 2 Ме-109.
В 08.40 четверка Р-39 из 66-го ИАП во главе с майором Сергеем Панкратовым, барражировавшая над плацдармом на высоте 3000 м, обнаружила приближающуюся с запада группу Ю-87. Ведущий в лоб атаковал лидирующую «Штуку», после чего та загорелась и упала на землю около Катерлеза. После этого «Аэрокобры» провели бой с Ме-109, сопровождавшими пикировщики, но он завершился безрезультатно.
Через 20 минут шестерка ЛаГГ-3 из 790-го ИАП встретила над северной окраиной Керчи еще одну группу Ю-87. Летчики пошли в атаку, сначала нарушив строй вражеских самолетов, а затем сбили два из них. Среди отличившихся был командир эскадрильи капитан Сергей Беседин.
Однако при этом ответным огнем бортстрелков был сбит истребитель младшего лейтенанта Василия Сумарокова. «Лавочкин» упал за линией фронта, и летчик с тех пор числится пропавшим без вести. К этому моменту Сумароков успел совершить 58 боевых вылетов и сбить 3 самолета: два – лично и один – в группе.
Тем временем на перехват была поднята четверка ЛаГГ-3 из 88-го ИАП во главе с лейтенантом Василием Собиным. Согласно советским документам, она тоже действовала успешно. Сперва в районе Керчи летчики «разогнали» первую группу из 5 Ю-87. После чего Собин с дистанции 50 м сбил на выходе из пикирования один из них. После этого была «разогнана» еще одна группа из 10 «Штук», «беспорядочно сбросившая бомбы».
Затем в дело вступила тройка Р-39 из 101-го ГИАП, которая, атаковав группу Ю-87 в лоб, разбила ее строй и заставила поспешно уходить на запад. Однако потом в бою с Ме-109, сопровождавшими штурмовики, была сбита «Аэрокобра» младшего лейтенанта Петра Одинцова, летчик погиб.
В ходе одного из последующих вылетов летчики 101-го ГИАП – майор Александр Беркутов и лейтенант Иван Похлебаев – в бою западнее села Александровка, в 2,5 км западнее Камыш-Буруна, сбили по одному ФВ-190. В тот день полк потерял еще одного летчика, когда над Керченским проливом заклинило двигатель на Р-39 командира звена младшего лейтенанта Василия Аксенова. Истребитель упал в воду и утонул в 1,5 км юго-восточнее мыса Железный Рог.
Летчики 249-го ИАП – старший лейтенант Андрей Кулагин, лейтенант Николай Кистаев и младший лейтенант Игорь Стрельцов – в районе Булганака совместно сбили еще один фоккер.
В 12.50 четверка Р-39 из 66-го ИАП во главе с майором Сергеем Панкратовым совместно с группой Як-1 из 42-го ГИАП снова провела затяжной бой с Ме-109, в ходе которого лейтенант Николай Соболев сбил один из них. Потом в 16.00 отличился помощник командира полка по воздушно-стрелковой службе капитан Федор Капустик, сбивший Ме-109 в районе Камыш-Буруна.
А вот как журнал боевых действий 66-го ИАП описывает последний в тот день бой: «В 16.39 в районе коса Тузла Н=5500 м встретили 3 Ме-109. Ме-109 ушли на солнце. Мл. л-т Тютин пристроился к одному Ме-109 в хвост, на дистанции 200–159 м открыл огонь. Ме-109 с черным дымом резко пошел к земле на свою территорию. Радиостанция наведения передала, атакованный Вами Ме-109 сел на фюзеляж, поздравляю с победой. Один Ме-109 во время атаки снизу начал заходить группе Добрынина в хвост. При развороте на Ме-109 последний ушел вверх. Группа Добрынина пошла в район Керчи. Над Керчью два Ме-109 спикировали сверху под группу Добрынина, потом с боевым разворотом зашли в хвост мл. л-ту Афанасьеву и на вираже подбили самолет мл. л-та Афанасьева».
Р-39 бортовой 19 получил множество попаданий, в том числе на нем был перебит трос руля поворота и пробит передатчик. Тем не менее Николай Афанасьев благополучно долетел до аэродрома и приземлился на шасси.
Неудачно прошел вечерний вылет и для четверки ЛаГГ-3 из 88-го ИАП. Она была внезапно атакована парой Bf-109, которые подбили самолет ведущего – командира 2-й эскадрильи лейтенанта Василия Собина. Сам летчик получил 9 осколочных ранений от разорвавшегося в кабине снаряда, в том числе в голову, левую руку и бедро. Каким-то чудом он смог не только выйти из боя, но и совершить аварийную посадку на полевом аэродроме около бухты Опасная, причем лишь с одной выпущенной правой стойкой шасси. Собина отправили в медсанбат, но спасти его не удалось, и ночью он умер от полученных ранений и потери крови.
88-й полк потерял одного из лучших своих летчиков. К этому моменту Собин совершил 379 боевых вылетов, провел 122 воздушных боя и одержал 9 личных побед и еще 6 в группе[8].
Понесли потери в этот день – 7 февраля – и ВВС ЧФ. В ходе вылета на разведку в районе мыса Тархан был сбит Як-9Д младшего лейтенанта Николая Кучумова из 6-го ГИАП. Его ведущий – командир звена старший лейтенант Иван Белозёров – позднее вспоминал об этом вылете:
«Осталось просмотреть небольшой участок железной дороги и шоссе, как вдруг в воздухе появилась четверка мессеров. В бой с ними пришлось вступить нам обоим. Они атаковали нас с каким-то необычным упорством. С трудом уходя из-под пуль, сами атакуем. Удалось подбить один Ме-109. Натиск остальных ослаб. Но ненадолго. Прилетели еще два истребителя, и в воздухе завязалась настоящая карусель. Горючего у нас осталось в обрез.
Надо оттягивать немцев к линии фронта. Понимают это и вражеские летчики. Их атаки становятся все более яростными. Маневры, маневры… От сильных перегрузок начинает болеть голова, в отдельные моменты кажется, что на плечи наваливается глыба груза, и нет никакой возможности даже пошевелиться в кресле. Но ведь надо управлять самолетом и одновременно наблюдать за противником. Преодолеваю все с невероятными усилиями. Под нами уже Азовское море. Мы знаем, что вообще немецкие летчики не очень-то любят вести бой над водой. Но на этот раз они от нас не отстают. Надо отогнать.
– Прикрой меня! – крикнул я Кучумову. – Иду на ведущего.
– Понял, – услышал в ответ.
Я впереди, а Николай немного позади, бросаемся в атаку на ближайших к нам мессеров. Те, не выдержав натиска, резко снижаясь, уходят в сторону. Другие два вражеских истребителя бросились на нас на выходе из атаки. Мне удалось отвернуться, а в хвост самолета Кучумова все же сумел пристроиться один из Ме-109. Иду на сближение с ним. Очередь – и тот, задымившись, покинул поле боя. Остальные отправились его сопровождать.
– Ну как, Коля? – спросил я по радио Кучумова. Николай не ответил. Подошел почти вплотную и увидел голову товарища, неестественно откинутую на бронеспинку. – Николай!.. Коля!.. Что с тобой? – кричу с тревогой.
Он молчит. Неужели тяжело ранен и не сумеет довести самолет? Ведь летит же. Спустя несколько мгновений Як перешел в крутую левую спираль, и фонтан воды, огня и дыма взметнулся на месте его падения».
По данным противоположной стороны, 7 февраля в воздушном бою был сбит только один Bf-109G-6 W.Nr.15866 обер-ефрейтора Германа Рёге из 4./JG52. Летчик был ранен, но спасся, выпрыгнув в районе Багерово на парашюте. Был также потерян один FW-190F-3 из II./SG2, но, как отмечено в документах, из-за отказа двигателя.