Под влиянием быстро ухудшавшейся обстановки на Украине немецкое командование в Крыму изрядно нервничало, опасаясь неприятных «сюрпризов» на Керченском полуострове. Это даже нашло отражение в журнале боевых действий 4-й ВА: «В течение ночи с 28.2 на 29.2.1944 года противник чрезвычайно нервно реагировал на действия наших войск и обнаружил боязнь нашего наступления. Еще днем 28.2 на нашу боевую разведку с применением дымовых завес противник отвечал усиленным артминогнем и действиями авиации. Причем даже вызывал авиацию с аэродрома г. Николаев».
Чтобы немного снять эту нервозность, штурмовая и бомбардировочная авиация люфтваффе продолжала периодически «обрабатывать» позиции частей Отдельной Приморской армии, так сказать, в порядке «профилактики».
В ночь на 2 марта большая группа Не-111 из KG27 «Бёльке» совершила налеты на Керченский плацдарм, косу Чушка и поселок Кордон Ильича на восточном берегу. Первая группа появилась с запада, следуя на высоте 3000 м над берегом Азовского моря. Сильный гул моторов привлек внимание подразделений ПВО, после чего все прожекторы начали поиск целей над морем, а зенитная артиллерия открыла заградительный огонь в том же направлении.
Тем временем вторая группа «Хейнкелей» приближалась с юго-западного направления на высоте 3500 м. Пользуясь пальбой и грохотом разрывов в северном секторе, самолеты с приглушенными моторами незаметно достигли косы Чушки и сбросили на причалы и позиции артиллерии осколочные и фугасные бомбы. После этого зенитчики получили приказ развернуть стволы и вести огонь уже в южном направлении, туда же были перенаправлены и лучи прожекторов. Вскоре небо над Керченским проливом окрасилось оранжевыми отблесками разрывов зенитных снарядов.
Тем временем первая группа Не-111, сделав круг над Азовским морем, также с приглушенными двигателями внезапно появилась над плацдармом и сбросила бомбы на расположение частей в районе поселков Маяк и Жуковка. После этого советская ПВО была окончательно дезориентирована, зенитки палили фактически наугад, а прожектористы не смогли осветить ни одной цели. Ночные же истребители в небо не поднимались из-за плохой погоды.
Тем не менее зенитным огнем был сбит один бомбардировщик – Не-111Н-16/R1 W.Nr.161901 «1G+DL» из 3./KG27. Он упал в Керченский пролив на траверзе бухты Опасная, и все пять членов его экипажа – пилот обер-ефрейтор Вальтер Кройц, штурман лейтенант Герхард Шультц, бортрадист унтер-офицер Рихард Зайдлер, бортмеханик обер-ефрейтор Карл Мертенс и бортстрелок обер-ефрейтор Курт Ланге – погибли.
На следующий день ничего примечательного в небе над Керчью не происходило, а самолеты 4-й ВА выполнили всего 65 вылетов. Зенитным огнем был подбит один ЛаГГ-3, который совершил аварийную посадку на своей территории.
В связи с выявленной повышенной «нервозностью» противника командующий ОПА генерал армии Еременко решил еще больше попугать его. На 2 марта была назначена «демонстрация» наступления на всем фронте. Предполагалось, что небольшие ударные группы общей численностью около двух рот пехоты после короткой артподготовки и под прикрытием дымовых завес попытаются захватить пару опорных пунктов противника. При этом, по замыслу штабистов, эту атаку должно было сопровождать мощное «ура», которое сидящим в окопах красноармейцам предстояло кричать по специальному сигналу. В свою очередь штаб 4-й ВА получил указание нанести массированные авиаудары по немецким позициям под прикрытием большого количества истребителей.
Эта «демонстрация» и спровоцировала, как затем оказалось, одно из последних по-настоящему крупных воздушных сражений над Керченским полуостровом.
В 07.15 первыми на задание вылетели 5 A-20 из 132-й БАД в сопровождении шестерки Р-39 из 101-го ГИАП. Их целью были минометные батареи на северной окраине Булганака. Достигнув заданного района, «Бостоны» попали под сильный зенитный огонь, и три бомбардировщика получили повреждения. На отходе группа была атакована Ме-109, которые хотя и сумели добиться множества попаданий, но никого так и не сбили. В то же время уже известный керченский ас лейтенант Сергей Иванов в районе станции 2-я Октябрьская сбил один мессер.
Около 08.10–08.15 над плацдармом появились две тройки Ил-2 из 190-го и 622-го ШАП, каждая в сопровождении 4 ЛаГГ-3 из 805-ИАП, а также четверка Ил-2 из 43-го ГШАП под прикрытием 7 ЛаГГ-3 из 863-го ИАП. Их целью были позиции немецкой артиллерии северо-восточнее Катерлеза. Штурмовики атаковали с пологого пикирования с высоты 1000–400 м, сбросив 10 бомб ФАБ-100, 2 ФАБ-50, 236 АО-2,5 и 472 ПТАБ-1,5 и выпустив 35 РС-82. Затем экипажи доложили о 4 уничтоженных орудиях, но при этом «фотографирование цели не производилось по причине – раннего времени и дымки».
Все три группы штурмовиков подверглись мощному обстрелу с земли, в результате прямыми попаданиями зенитных снарядов были сбиты 2 Ил-2. В 2 км северо-восточнее Катерлеза упал самолет 622-го ШАП, его экипаж – летчик лейтенант Василий Кудалин и воздушный стрелок сержант Виталий Шутов – погиб, а севернее Булганака – самолет 43-го ГШАП и его экипаж – летчик старший лейтенант Иван Гончаров и воздушный стрелок сержант Сергей Курдаев – также погиб.
Тем временем по всему фронту на Керченском плацдарме шла активная имитация наступления, сопровождавшаяся дымовыми завесами, огнем артиллерии и криками «ура», которые в условиях ограниченной видимости воспринимались противником особенно ужасающе. В румынских подразделениях началась паника, часть солдат бросили позиции и убежали. Штаб немецкого 5-го армейского корпуса, поверив, что русские начали очередное наступление, сразу же запросил массированную поддержку с воздуха.
Первой с мессерами около 08.05–08.15 встретилась восьмерка Як-1 во главе с командиром эскадрильи 42-го ГИАП капитаном Иваном Горбуновым. Когда бой был разгаре, станция наведения 4-й ВА передала: «Будьте внимательны, идут бомбардировщики противника». Вскоре летчики увидели приближающуюся с запада группу из 20 Ю-87. Однако большая часть Яков была связана боем, и потому основную роль в отражении вражеского налета сыграли 12 ЛаГГ-3 из 88-го и 790-го ИАП.
Первыми «Штуки» в лоб атаковала группа истребителей, которую возглавлял помощник командира 88-го ИАП по воздушно-стрелковой службе старший лейтенант Евгений Пылаев. Развернувшись, ЛаГГи снова атаковали вражеские самолеты, которые уже пикировали на свои цели. В результате Пылаев и лейтенант Виктор Иванов сбили по одному Ю-87, соответственно около поселка Колонка и в районе Аджим-Ушкая. Затем, преследуя уходившие на запад «лаптежники», отличился лейтенант Евгений Щербаков, который над станцией Керчь-1 сбил третий Ю-87.
В то же время был сбит ЛаГГ-3 младшего лейтенанта Сергея Птецова из того же 88-го ИАП. Выпрыгнув на парашюте, летчик приземлился на советской территории.
Следующий бой произошел в 09.20, когда четверка Р-40 из 83-го ГИАП ПВО столкнулась с Ме-109. Капитан Семен Голиков сбил один мессер, который, согласно рапорту, упал в Азовское море севернее косы Чушка. Через 10 минут другие четыре «Киттихаука» во главе с капитаном И.Ф. Казаковым в районе Грязевой Пучины перехватила группу из 15–20 Ю-87. Младший лейтенант Николай Малик сбил один самолет, и еще одну «Штуку» посчитали «подбитой».
Тем временем советская дальнобойная артиллерия вела огонь по немецким позициям и тылам, а также по аэродрому Багерово, продолжая имитировать наступление. Ее огонь корректировали экипажи Ил-2 из 55-й отдельной корректировочной разведывательной авиаэскадрильи (ОКРАЭ). В 10.00 с аэродрома Трактовый на задание вылетел очередной Ил лейтенанта Петра Солоусова и штурмана лейтенанта Василия Иванова, которого сопровождали 4 ЛаГГ-3 из 88-го ИАП. Над линией фронта группа сначала попала под плотный зенитный огонь, а потом была атакована Ме-109. В результате корректировщик был подбит и попытался совершить аварийную посадку на своей территории. Однако она прошла неудачно, самолет потерпел катастрофу и взорвался, а экипаж погиб.
Кроме того, над Катерлезом немецкими истребителями был сбит ЛаГГ-3 командира звена 88-го ИАП старшего лейтенанта Николая Сидорова. Летчик выпрыгнул на парашюте и, приземлившись на немецкой территории, попал в плен.
После некоторого затишья в 11.10 в штаб 4-й ВА поступило сообщение о том, что авиация противника снова бомбит позиции советских войск. Однако вылетевшая через две минуты четверка ЛаГГ-3 из 249-го ИАП никого не обнаружила. Очевидно, удар наносили ФВ-190, которые быстро отбомбились, обстреляли цели и ушли. В 11.30 советские РЛС снова засекли приближение с запада очередной группы вражеских самолетов. В 11.35–11.42 на перехват вылетели 19 истребителей из 42-го ГИАП, 88-го и 790-го ИАП.
Первой визуальный контакт с Ю-87, уже заходившими на бомбометание, установила четверка Як-1 из 42-го ГИАП во главе со старшим лейтенантом Василием Исаевым. Дальнейшее журнал боевых действий 4-й ВА описывал так:
«Патрулируя над передним краем обороны в ожидании подхода бомбардировщиков противника, в районе Тархана на высоте 3000 м встретили 12 Ю-87, шедших в кильватере звеньев под прикрытием 6 Ме-109. Пара Исаева атаковала ведущее звено Ю-87 в лоб, а последнее звено атаковала пара Зайцева. Не выдержав атаки наших истребителей, бомбардировщики противника расстроились и стали поспешно сбрасывать бомбы. Одно звено Ю-87 сбросило бомбы в море, в 3–5 км северо-восточнее Тархан.
Вторую атаку группа Исаева произвела уже не в лоб, а сзади сверху и одновременно отбила атаку истребителей противника. В результате боя лейтенант Исаев атакой сбоку и затем сзади сверху сбил один Ю-87. Сбитый Ю-87 упал в 3–5 км западнее Тархан».
Это была 15-я личная победа старшего лейтенанта Исаева. Затем лейтенант Николай Глядяев сзади сверху атаковал и сбил Ме-109, который упал в Азовское море в 5–6 км северо-восточнее мыса Тархан. Младший лейтенант Даниил Кузьменко дважды атаковал один и тот же Ю-87, и в журнале боевых действий 4-й ВА отмечено, что