Германское командование учло опыт сентябрьских боев и постаралось сосредоточить для нового наступления в Крыму мощную авиационную группировку, но ее возможности были довольно ограниченны. Если в период предыдущего наступления IV авиакорпусу приходилось делить свое внимание между Перекопом и Одессой, где основную роль играла все-таки румынская авиация, то теперь силы приходилось делить между Ишунью и Донбассом, где немцам противостояли ослабленные, но неуничтоженные ВВС Южного фронта. Именно это обстоятельство помешало вернуть в Чаплинку истребительные группы II/JG 77 и l(J)/LG 2. Как другой недостаток отмечалось малое количество исправных бомбардировщиков. Так, германский историк В. Дирих (W. Dierich) отмечает, что к моменту наступления на Перекопе в эскадрильях KG 51 оставалось в среднем по 3—4 исправных «юнкерса». Тем не менее истребительные группы имели численность, близкую к штатной, — в среднем по 30 истребителей. В результате для обеспечения прорыва армии Манштейна оставались: разведэскадрилья 3(F)/121, штаб, группы I и III/KG 51, штаб и группа II/KG 27, группы пикирующих бомбардировщиков I и IM/StG 77, истребительные группы II/JG 3, III/JG 77, а также штаб эскадры JG 77. Таким образом, в распоряжении генерала Флюгбейля имелось 10 разведчиков (без ближнеразведывательных эскадрилий сухопутных войск), 60—70 двухмоторных и 60 одномоторных бомбардировщиков, около 70 истребителей, в сумме до 220—230 боевых самолетов. По меркам люфтваффе это был весьма солидный кулак, примерно соответствовавший по численности группировке, которая на тот момент сражалась под Ленинградом, или почти половине той, которая обеспечивала наступление на Москву. Важность исхода второго наступления в Крыму для немцев подчеркивал и другой факт — для личного контроля за действиями истребителей и организации более эффективного взаимодействия авиации с сухопутными войсками в Чаплинку прибыл инспектор истребительной авиации полковник Вернер Мёльдерс (Werner Molders). Мёльдерс на тот момент был в Германии полулегендарной личностью — первым летчиком Второй мировой войны, одержавшим 100 воздушных побед и первым награжденным Рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Мёльдерсу, начинавшему воевать еще в Испании, многие приписывают создание тактики пары в истребительной авиации, воздушного командного пункта и ряд других новшеств, изменивших борьбу в воздухе до неузнаваемости. Прибытие столь опытного командира сыграло свою роль не только в военном, но и в моральном плане — даже захваченные в плен немецкие пилоты надменно говорили русским, что их дни в воздухе сочтены, раз за дело взялись такие опытные асы, как Мёльдерс, Gollob и командир III/JG 77 Kurt Ubben.
Хотя общая численность советской авиации в Крыму превосходила группировку IV авиакорпуса почти в два раза, при анализе последующего воздушного сражения следует принимать во внимание ряд обстоятельств. О неопытности большинства советских пилотов, устарелости половины матчасти, отсутствии управления по радио у советской стороны мы уже говорили. К этому следует добавить то, что четверть советской авиации в Крыму составляли летающие лодки МБР-2, которые могли использоваться над сушей только в качестве ночных бомбардировщиков. Главным же фактором оставалось то, что в Крыму по-прежнему отсутствовало единое управление всеми силами советских ВВС. Примерно треть от находившихся на полуострове советских истребителей (62-я истребительная авиабригада ВВС ЧФ, кроме эскадрилий, выделенных во Фрайдорфскую группу) находилась в тылу, осуществляя ПВО тыловых объектов. Для действий в качестве фронтовых оставалось 164 истребителя, причем если вычесть из них И-5 и И-15бис, использовавшиеся исключительно в качестве штурмовиков или ночных бомбардировщиков, то получится примерное равенство с люфтваффе, а если учесть еще и качественные параметры — то ощутимое превосходство немецкой стороны. Еще более разительное превосходство имели немцы в дневных бомбардировщиках, которые играли основную роль в поддержке сухопутных войск. Если взять бомбовую нагрузку для Не-111, Ju-88, ДБ-3 за 1 тонну бомб, Пе-2 и СБ — за 600 кг, Ju-87 — за 500 кг, Ил-2 — за 400 кг, как оно было в действительности, получится, что бомбовый залп IV авиакорпуса составлял около 90 тонн, советских ВВС — 45 тонн. На самом деле различие было еще большим, так как ДБ-3 применялись советским командованием почти исключительно в ночное время, когда их удары были менее эффективны. Кроме того, немецкие бомбардировщики успевали за день боев сделать 4—5 вылетов, тогда как советские — 2—3. Так что, как бы ни писал в своих мемуарах Манштейн, реальное господство в воздухе было на стороне немцев, что и явилось одной из причин их успеха.
Глава 5. ПАДЕНИЕ КРЫМА
У тех советских солдат, которые пережили войну, начало немецкого наступления у Ишуни 18 октября 1941 г. сохранилось в памяти, как один из ярчайших эпизодов войны. П. И. Батов находился на передовой и наблюдал все воочию: «18 октября, 3.00. Авиационный налет на позиции обоих полков 156-й дивизии. Сначала показалось, что день занимается обычно. К таким налетам мы на Ишуни привыкли. Но бомбежка не прекращается. Сила ее возрастает с часу на час. 7.00. Ударила вражеская артиллерия всех систем. С НП видно: горизонт перед фронтом 361-го полка затянут черной пеленой дыма. Сильный ветер гонит дым на нас. Три часа артподготовки. Проводная связь с частями порвана».
Воспользовавшись мощностью первоначального удара, трем дивизиям 54-го армейского корпуса удалось вклиниться в оборонительные позиции советских войск, но первая из подошедших дивизий Приморской армии — 157-я 19 октября нанесла контрудар, после которого темпы немецкого прорыва существенно замедлились. 20 октября немцы полностью овладели первой линией советской обороны, но уперлись во вторую, проходившую через устье реки Чатырлык, где насмерть стояли 172-я стрелковая дивизия и подошедшая из резерва 42-я кавалерийская. В состав 172-й входил 5-й танковый полк,