ревьями. В конце концов сержант Поддубский решил таранить разведчика. Но тут, если верить рапортам пилотов, произошло неожиданное. «При попытке таранить самолет противника нашими летчиками он стал пускать ядовитый газ, – говорится в журнале боевых действий. – Пилот Поддубский на Н=20 м попал в струю, потерял сознание, упал. Самолет сгорел, пилот погиб». После этого погоню продолжал уже один старший лейтенант Захаров, который после возвращения сообщил, что отомстил за злодейски отравленного товарища и добил «раму»! Кстати, в качестве причины гибели Поддубского потом так и записали: «Погиб от дыма…»
Вероятно, атакованным самолетом был FW-189 из 4.(Н)/10, который получил тяжелые повреждения во время воздушного боя в районе Мешков. Разведчик был разбит (80 %) при аварийной посадке на фюзеляж на своей территории, из состава экипажа был убит штурман фельдфебель Х. Мюллер, а пилот лейтенант Е. Ортегель и бортстрелок обер-ефрейтор Й. Бунг были ранены.
Затем с 13.00 до 16.15 было осуществлено несколько налетов на станцию Арчеда (Фролово). На перехват с аэродрома Раковка был поднят только один И-16 летчика Зуева. Дело в том, что его товарищи уже убыли обратно в Воропоново, а он немного задержался. Впоследствии Зуев доложил, что атаковал группу Ю-88, преследовал до Дона и сбил одного из них в районе Серафимовичей.
В 08.20 1 августа немцы бомбили станцию Лог, а в 17.15 17 Ju-88 совершили налет на станцию Иловля, разбомбив там железнодорожные пути, склад Заготзерно и прилегающий рабочий поселок вместе со школой. Погибли 20 человек, еще 40 получили ранения и контузии. В результате к началу месяца движение по этой ветке было практически парализовано.
Бомбардировки железнодорожных линий кроме собственно повреждения рельсов и станций привели также к бесконечным перебоям в работе связи, как между штабом Сталинградского фронта с армиями, оборонявшими северный берег Дона, так и с Москвой. «На работу проводной связи на СФ рассчитывать нечего, так как все провода идут вдоль железной дороги, которая беспрерывно бомбится авиацией противника, а радио до сих пор использовать не умеем, – сетовал 26 июля генерал-лейтенант Гордов. – В этом вопросе ужасный консерватизм. Во-первых, требуют все кодировать или даже шифровать, во-вторых, боятся засечки. Противник же передает открыто. Так, например, днем 26.7 передавал: „Срочно необходим подвоз артиллерийских боеприпасов“. „8.30. Немедленно поддержать пикирующими бомбардировщиками“. „На 161 большие силы русских с танками“ или „контратака русских задержана“. „10 танков делают дальнейшее наступление 524 ПП (297 ПД) невозможным“. А мы все мудрим, разрабатываем разные сигналы».
3 августа 5 Не-111 из 3-й эскадрильи KG27 атаковали станцию Поворино. «Командовал эскадрильей лейтенант Вооге на „1G+IL“, – писал в рапорте Курт Шмид. – Справа летел фельдфебель Кёльц на „1G+CL“, слева я был на „1G+BL“. Позади нас летели унтер-офицер Кахлер и фельдфебель Рихтер. Старт был в 18.30. Наш подход к объекту был осуществлен без проблем. Первая группа шла близко к лидеру лейтенанту Вооге, несмотря на растущую темноту и плохую видимость. Наша цель, однако, была по-прежнему хорошо видна, а станция хорошо освещена.
После бомбардировки в 20.07 наше подразделение, вероятно, атаковал ночной истребитель, тип И-16. Охотник появился из темноты позади нас и вышел прямо за машину фельдфебеля Кёльца. Затем он дал несколько очередей. Лейтенант Вооге и моя машина открыли огонь по нападавшему, когда он был еще на подходе».
Ханс Райф, находившийся в лидирующем самолете, также отчетливо видел атаку: «Бомболюки были еще открыты, как вдруг я увидел в свете прожектора ночной истребитель, заходивший снизу и стрелявший вверх, несмотря на огонь собственных зенитных орудий. На расстоянии менее 30 м мы могли видеть красные звезды. Бортрадист и бортмеханик опустошили свои барабаны в нападавшего. Трассеры четко попадали в цель. Однако эффект был не ясен, истребитель был, по-видимому, хорошо бронирован. Он поднялся выше нас и затем исчез в темноте. Мы решительно рванули на запад».
Между тем атакованный He-111 «1G+CL» после атаки отвернул в сторону, Шмид последовал за ним: «Мы начали переговоры по рации:
„Самолет Шмид самолету Кёльца: с тобой все в порядке?”
„Самолет Кёльца самолету Шмида: все в порядке!”
„Самолет Кёльца самолету Шмида: правый двигатель… ”
„Самолет Шмида самолету Кёльца: я останусь с тобой!”
Последняя фраза повторялась дважды, но осталась уже без ответа. На неоднократные запросы экипаж уже не реагировал. «Тем временем искры вылетали из правого двигателя, – вспоминал Шмид. – Я находился очень близко к горящей машине. Пламя быстро росло. Машина пошла с высокой скоростью довольно круто с 10–12 м/с курсом 265°. От нее исходили длинные струи пламени и струи горящего топлива. До высоты 500 м я остался рядом с самолетом, забрал газ и смотрел результат падения в 20.22. Это был просто вихрь огня. Катастрофа произошла в квадрате 1279, около 60 км западнее Поворино на территории противника».
4 августа 43-й ИАП, базировавшийся на аэродроме Иловля, отражал налеты на железнодорожные станции в этом секторе. В 13.10–13.40 истребители вели воздушный бой с Ju-88. При этом Як-1 лейтенанта Варимченко зашел одному из «Юнкерсов» строго в хвост и с дистанции 30–40 м готовился открыть огонь. Но тут, по утверждению коллег летчика, с бомбардировщика было выпущено два клуба серого дыма. После этого Як-1 отвалил влево, сорвался в штопор и врезался в землю в районе Стародонского. Варимченко даже не пытался покинуть самолет, поэтому в полку сделали вывод, что «с Ю-88 было выпущено отравляющее вещество»…
Вечером 5 августа очередной бомбардировке подверглась станция Иловля, а в 23.55 был совершен налет на станцию Лог. Там был обстрелян и подожжен санитарный эшелон № 1076, перевозивший раненых.
В 02.35 6 августа немецкие бомбардировщики совершили налет на железнодорожный узел Балашов. На станцию и прилегающие объекты были сброшены 100 фугасных и осколочных, а также около 200 зажигательных бомб всех калибров. В результате были разрушены вокзал, больница, несколько жилых домов, повреждены железнодорожные пути. Были убиты и ранены 32 человека. А в 08.55 был совершен очередной налет на станцию Лог. По советским данным, в атаке участвовало 14 Ю-88. В 15.28 20 бомбардировщиков снова атаковали станцию Иловля, в результате было сильно повреждено полотно и загорелся состав с горючим.
Налеты люфтваффе вкупе с общей обстановкой хаоса и дезорганизации привели к серьезным проблемам в работе транспорта. К началу августа на путях Сталинградской железной дороги возникли огромные пробки. Кроме того, перегоны, станции и тупики были буквально забиты порожняком, который уже некуда было девать. Железнодорожники были вынуждены многие вагоны просто сталкивать с путей на землю или сбрасывать в кюветы. Таким образом, в конце июля железнодорожные перевозки в направлении Сталинграда были полностью парализованы. Вагоны попадали в город лишь по паромной переправе в районе Латошинки. Все это отрицательно сказывалось на работе городского хозяйства и предприятий, приводило к большим заторам на путях и задерживало эвакуацию. Так, металлургический завод «Красный Октябрь» в мае-июне получал в среднем 300–350 вагонов с грузами в сутки, в лучшие дни июля – по 50–70 вагонов, а в конце месяца – и вовсе ни одного. Выпуск продукции неуклонно снижался, несмотря на то что руководство предприятия неустанно перетряхивало неприкосновенные запасы, обшаривало склады, станции, «забытые» вагоны с эвакуированными материалами.
В этих условиях особое значение приобрела работа железнодорожных войск. С созданием в июле Сталинградского и Воронежского фронтов начальником ЖВ этого участка был назначен полковник П. А. Кабанов. В его подчинение вошли 5, 13, 19 и 27-я отдельные железнодорожные бригады. 5-й было поручено обеспечивать участок от станции Оборечье до станции Поворино; 13-й – от Поворино до станции Иловля и от Поворино до станции Балашов; 19-й – от Поворино до станции Лиски и далее до станции Отрожка. 27-я бригада обеспечивала участки от Сталинграда до Иловли, далее к станции Петров Вал и от нее до Балашова, а также непосредственно Сталинградский железнодорожный узел.
На железных дорогах, ведущих к Сталинграду, творился настоящий кошмар. Регулярно наносились удары по железнодорожным линиям в Кистендейском, Аркадакском и Салтыковском районах, расположенных в треугольнике Балашов– Ртищево – Аткарск. Руководство Юго-Восточной железной дороги и органы военных сообщений Сталинградского фронта оказались в кризисном положении. Магистрали, и без того имевшие небольшую пропускную способность, были всюду забиты пробками из сотен вагонов и цистерн. Грузооборот увеличивался с каждым днем, и некоторые эшелоны передвигались в среднем по 15–20 км в сутки!
Лишь благодаря тому, что как раз в это время железнодорожные войска и спецформирования Наркомата путей сообщения героическим усилиями достроили 150-километровую ветку Петров Вал – Иловля, протянувшуюся вдоль правого берега Волги, обстановка несколько разрядилась. Это позволило организовать круговое одностороннее движение эшелонов по маршруту Балашов – Поворино – Иловля – Петров Вал – Балашов. Теперь, несмотря на регулярные налеты, по этой линии могли проходить по 30–40 поездов в сутки.
Самолеты-разведчики люфтваффе быстро зафиксировали это изменение. Сразу же изменилась и тактика бомбардировщиков. Немецкие самолеты стали наносить удары не только по узловым станциям, но и по всему участку дороги от Арчеды до Качалино протяженностью 100 км. Налеты производились с одинаковыми интервалами через каждые 36–48 часов. Восстановление поврежденных сразу во многих местах путей занимало, несмотря на задействование большого количества людей и техники, не менее 10–12 часов. В результате все это время эшелоны простаивали и вновь создавались большие пробки.