С раннего утра сильные непрекращающиеся воздушные атаки по подразделениям на Дону, есть потери в людях и технике», – докладывал штаб 14-го танкового корпуса.
Люфтваффе на этот раз действовали в трех разных секторах: наносили удары по территории котла, скоплениям советских войск севернее Калача и по переправам через Дон у Распопинской и Серафимовичей – в северном секторе (там немцам никак не удавалось ликвидировать плацдарм 21-й армии на южном берегу). Разведчики Hs-126 и FW-189 в течение всего дня кружили над котлом, в режиме реального времени передавая информацию о происходящем там. «Русские в котле начинают отступать на восток, – говорилось в одном из таких донесений. – Вдоль дорог длинные транспортные колонны, в долине Доброй все балки заняты войсками». При этом наиболее ожесточенные бои шли в южной части котла в районе Суровикино, которое 51-му армейскому корпусу пришлось штурмовать в течение трех суток, понеся при этом серьезные потери. Зачистка многочисленных балок, в которых наши войска укрывались от авианалетов, артобстрелов, а заодно и невыносимой жары (фиксировалось до +45°!), отнимала у немцев много сил и времени, затягивая предначертанное Паулюсом сосредоточение для дальнейшего наступления. Ну а 16-я (Вестфальская) танковая дивизия в этот день отмечала своеобразный юбилей – северо-западнее Калача она уничтожила 1000-й советский танк за время Восточной кампании.
10 августа 8-я ВА осуществила 332 вылета, доложила о 6 сбитых самолетах и еще 13 уничтоженных на земле. Уже в 05.25 группа в составе 2 Як-1 и 2 Як-7 из 6-го ИАП вылетала для сопровождения штурмовиков к аэродрому Подольховский. С высоты 1500 м летчики увидели, что там стоит порядка 50 самолетов разных типов, в том числе транспортники и несколько FW-189. Но наши штурмовики почему-то так и не появились, как и немецкие истребители, в связи с чем Якам пришлось ни с чем возвращаться на базу. В 17.35 группа в составе 1 Як-1 и 2 Як-7 снова вылетела к той же цели. На сей раз Илы, как и положено, отбомбились, в штурмовке принял участие и эскорт (старший лейтенант Чижов поджег Хш-126). Старший лейтенант Иван Пишкан сбил Ме-109. В то же время был подбит Як-1 заводской № 5044 лейтенанта Щипачева, который дотянул до своей территории и совершил аварийную посадку на брюхо. Общие потери армии составили 13 самолетов. Судя по потерям, истребительная авиация занималась в основном прикрытием с воздуха своих аэродромов базирования. Тем не менее во время налета на аэродром Воропоново были убиты 2 летчика из 2-го ИАП – старший политрук С. П. Журавлев и старший лейтенант В. А. Авдеев. Еще один Як-1 из 148-го ИАП был потерян над аэродромом Большая Россошка. Его пилот сержант А. Я. Коновалов также погиб.
Немцы в этот день потеряли двух пилотов, пропавших без вести: были сбиты Bf-109G-2 W.Nr. 13430 обер-фельдфебеля Генриха Лешерта из 3./JG53 и Bf-109G-2 W.Nr. 13431 лейтенанта Хельмута Махера из 2./JG53 (позже выяснилось, что он попал в плен). А на следующий день пропал без вести командир 9./JG3 лейтенант Рольф Дигардт, который успел одержать на Восточном фронте 26 воздушных побед.
Как видим, в начале августа никаких крупных воздушных сражений под Сталинградом еще не было, и советская авиация действовала в относительно комфортных условиях. Тем не менее даже небольших потерь хватило тому же 6-му ИАП, чтобы буквально за пять дней его боеспособность снова сократилась до уровня звена. Вместо 4–6 самолетов на каждое задание стали отправляться пары, а чтобы увеличить численность эскорта хотя бы до 6–7 машин, авиадивизиям приходилось объединять усилия сразу двух-трех полков!
«Русские продолжают в оврагах и сильно укрепленных позициях упорное, но безнадежное сопротивление, – так оценивал обстановку в котле штаб 6-й армии 10 августа. – Сильные попытки прорыва на юго-восток, восток и северо-восток отбиты с кровавыми для врага потерями». К этому моменту остатки 62-й армии удерживали лишь небольшой район к северу от Суровикино. Как черные вороны, над ними расслабленно кружили «рамы» и «Хеншели», наблюдавшие за происходящим. «В котле активные беспорядочные перемещения во всех направлениях, в основном на северо-восток, – сообщалось в сводке о результатах авиаразведки. – В первой половине дня в этом направлении наблюдались попытки прорыва, которые во второй половине дня прекратились, так как немецкие части сильным ударом преодолели здесь вражеские позиции и районы сосредоточения и внесли еще больший хаос и беспорядок. Балки забиты пехотой и автомашинами». Пользуясь безнаказанностью и отсутствием ПВО, эти самолеты периодически сбрасывали на подходящие цели бомбы SC50 и SD70.
Советская авиация не предпринимала никаких попыток снабжать окруженные войска. Наши самолеты ограничились визуальным наблюдением за происходящим и доставкой в котел офицеров с рациями (в ночь на 11 августа было сброшено 12 человек). Впрочем, никто из них на связь так и не вышел.
12 августа летчики докладывали, что на западном берегу Дона идут бои, но никакой подробной информации не поступало.
13 августа нескольким группам красноармейцев удалось переправиться на восточный берег. Но и они не смогли толком рассказать о происходящем. В действительности большая часть 62-й и 1-й танковой армий еще 11 августа сдалась в плен. По немецким данным, суммарно во время операции было захвачено 57 000 пленных, подбито и захвачено 1100 танков и 750 орудий. Последняя группа, в основном из старших офицеров и комиссаров, 14 августа попыталась прорваться на восток в районе восточнее Рычковской, но, по немецким данным, 70 человек было убито «в жестокой схватке», 40 человек попало в плен, в том числе начальник штаба 229-й стрелковой дивизии. Правда, генерала Антона Лопатина среди пленных и павших не оказалось, по всей вероятности, командарм был эвакуирован из котла на самолете. Отметим, что этот разгром стал первым результатом буквального применения известного приказа Сталина «Ни шагу назад!»…
Другим следствием этого «вдохновляющего» документа стало резкое увеличение числа перебежчиков. Попав в трудную ситуацию и не имея возможности выполнить, как правило, заведомо нереальные приказы, многим бойцам было проще отлежаться на нейтральной полосе, а потом в темноте уйти к немцам, чем возвращаться на свои позиции, попав под огонь заградотрядов или же под трибунал. Немецкому же командованию казалось, что перебежчики – это верный признак скорой победы. «Сообщаю вам, что скоро мы будем выполнять новые задачи, поставленные фюрером. Я уверен, что подчиненные мне войска их выполнят. Да здравствует фюрер!» – так завершался пафосный приказ генерал-оберста Паулюса по армии по итогам сражения.
Через пустыню
В то время как битва в большой излучине Дона достигла своей кульминации, угроза Сталинграду неожиданно нависла с юга. Дело в том, что 4-я танковая армия генерал-оберста Германа Гота, которая в конце июля уже успела переправиться через Сал и устремилась на Кавказ, в духе гитлеровской «стратегии» была неожиданно остановлена. 48-й танковый и 4-й армейский корпуса были повернуты на восток и получили приказ двигаться к Волге вдоль железнодорожной линии Сальск – Котельниково – Сталинград. Поначалу эта операция, проходившая в безлюдной степи, развивалась стремительно. Передовой отряд 14-й танковой дивизии поставил абсолютный рекорд блицкрига, преодолев за 15 часов расстояние в 150 км, и 3 августа достиг реки Гсауловский Аксай, от которой до Сталинграда оставалось всего 90 км. Ранее подобные передвижения были возможны только в Африке! В тот момент казалось, что Гот даже может опередить Паулюса в этой «гонке к Волге».
Когда в штабе Гременко и Хрущева узнали о том, что противник занял Аксай и продолжает двигаться на северо-восток, 8-я воздушная армия получила приказ все имеющиеся самолеты бросить на атаки немецких танков на данном направлении. 4 августа был выполнен 351 вылет (в том числе 137 ночью). Летчики отчитались о 6 сбитых самолетах при собственных потерях в 7 машин. Большая часть из них пришлась на одноместные Ил-2. Так, группа из 7 штурмовиков 504-го ШАП под командованием старшего лейтенанта Ивана Пстыго получила приказ вылететь в район Абганерово, разведать местонахождение немецкой бронетехники и атаковать ее. Однако сразу после взлета у двух самолетов возникли технические неполадки и дальнейший полет продолжило только 5 Ил-2, которых сопровождало 11 Як-1 из 148-го ИАП. Впрочем, последние на пути к цели ввязались в бой со случайно повстречавшейся группой «Мессершмиттов» (те сопровождали свои штурмовики Ju-87), вследствие чего «черные смерти», как это нередко бывало, в решающий момент остались без эскорта. «Выполнив разведку в указанном районе, выходим на дорогу Уманцево – Перегрузный, – вспоминал об этом вылете Пстыго. – По ней в тучах пыли движется в сторону Сталинграда сплошная колонна танков, крытых автомашин, повозок. А горизонт, как говорят моряки, чист, в небе ни одной подозрительной точки. Может, обойдется все и без прикрытия? Перестраиваемся для атаки и с ходу наносим бомбовый удар по голове колонны. Выполняя маневр для повторного захода, боковым зрением отмечаю, что первая атака оказалась точной: голова колонны утонула в бурых клубах дыма и пыли, сквозь которые прорываются к небу острые языки пламени: из кузовов остановившихся автомашин выпрыгивают солдаты и, словно тараканы, разбегаются по степи. Ну, ребята, добавим фашистам еще огонька! „Мессершмитты”, вызванные, очевидно, по радио, свалились будто снег на голову. В секунды, пока принимал решение, быстро осмотрелся. Картина такая: мессеров – около двух десятков; один из ведомых Плов, оставляя за собой густой дымный шлейф, со снижением уходит в сторону линии фронта…» После этого опытный пилот Пстыго приказал оставшейся четверке встать в оборонительный круг и этим единственно возможным в данной ситуации способом отбиваться от истребителей. Однако четырех машин для подобной «вертушки» оказалось мало, и вскоре были сбиты еще два Ил-2. В паре с последним оставшимся ведомым командир пытался уйти в сторону линии фронта, но вскоре и тот гор