За «обмундирование темно-стального цвета» наши летчики, видимо, приняли грузовые контейнеры, сброшенные передовым частям с транспортных самолетов. Эту миссию и приняли за высадку десанта! Так или иначе, стало ясно, что немецкие танки всего в 40 км от Сталинграда.
В этот же день Ставка разделила Сталинградский фронт на две части, передав южный сектор в состав Юго-Восточного фронта (64, 57 и 51-я армии).
7 августа 8-я воздушная армия осуществила 476 вылетов, советские летчики доложили о 76 уничтоженных танках, 180 автомашинах. 6-й ИАП в период с 06.30 до 19.25 осуществил четыре групповых вылета на сопровождение Ил-2 в район Абганерово. Обычно подобные миссии выполнялись на высотах 1000–1200 м, а их средняя продолжительность составляла около 40 минут. Во время третьего вылета в 16.10 в районе цели группа встретила «Мессершмитты», и во время короткого боя старший лейтенант Чижов и младший лейтенант Карасев в лобовой атаке сбили один из них. Правда, вторую пару Як-7 (старший лейтенант Головин и сержант Трофимов из 254-го ИАП) после этого никто не видел, и они были объявлены «не вернувшимися с задания».
Для 156-го ИАП день прошел более удачно. Полк выполнил 8 вылетов на сопровождение штурмовиков совместно с 13-м ИАП. В районе Плодовитого старший лейтенант Чурилов и лейтенант Алексей Чубуков в паре сбили Ме-109Ф. Всего же 8-я ВА отчиталась о 22 сбитых самолетах, при этом собственные потери составили 18 машин (из них 15 «не вернулось с задания»). Однако немцы всей этой активности почему-то не заметили. «Красных воздушных сил сегодня не наблюдалось», – докладывал штаб VIII авиакорпуса по итогам дня.
7 августа налеты штурмовиков и ближних бомбардировщиков Су-2 на наступающие с юга немецкие войска продолжились. «Сильная вражеская авиация, налеты особенно по авангардам 14-й танковой и 29-й моторизованной дивизий, – докладывал штаб 4-й танковой армии. – Штурмовой налет по маршевым колоннам 94-й пехотной дивизии был совершен 14 самолетами английско-американских типов»[11]. Хотя подразделения 14-й танковой и 29-й моторизованных дивизий и не несли вследствие воздушных атак каких-то тяжелых потерь (ни одного попадания бомбы в бронетехнику не зафиксировано), но они все-равно оказывали сильное психологическое воздействие на немецких солдат. Посреди огромной пустыни, которую представляет собой бескрайняя и безводная калмыцкая степь, танки и бронетранспортеры были видны как на ладони, советские летчики легко находили их и обстреливали с разных сторон, делая по несколько заходов. Через какое-то время с севера появлялись новые группы штурмовиков, и все начиналось сначала. Впрочем, худшие времена для танкистов еще были впереди…
Дело в том, что в авангарде двигалась только 14-я танковая дивизия и половина 29-й моторизованной. Все остальные немногочисленные подразделения 4-й танковой армии (две пехотные дивизии и румынские части) по разным причинам растянулись далеко в тылу к северо-востоку и юго-востоку от Котельникова. До 7 августа немцы не встречали в калмыцких степях серьезного сопротивления, но уже в этот день «мирная экспедиция» 48-го танкового корпуса по огромной пустоши закончилась. Передовые ударные группы были внезапно атакованы многочисленными советскими танками, казалось появившимися прямо из-под песка и пыли. Немцы тотчас заняли круговую оборону и начали отстреливаться. Первые атаки, повторившиеся и на следующий день, удалось отразить.
На рассвете 9 августа самолет-разведчик FW-189 облетел район станции Тингута. Внизу штурман увидел пугающее зрелище. Со стороны Сталинграда к фронту шли колонны автомашин, а вокруг хорошо видимых позиций 14-й танковой дивизии наблюдалось оживленное движение. Десятки танков Т-34, КВ-1 и Т-60 стояли в готовности к атаке. Сообщение было передано наземным войскам, а уже в 04.50 из степи чуть ли не со всех сторон на немецкие позиции двинулись колонны танков, за которыми с криками «Ура!» бежали цепи солдат. Развернулось ожесточенное сражение, проходившее на довольно большом пространстве.
В действительности Еременко бросил против 14-й танковой дивизии, имевшей всего 50 исправных танков, сразу четыре танковые бригады (150 танков) и три стрелковые дивизии, дополнительно усиленные личным составом Житомирского, Краснодарского и Винницкого военных училищ. Кроме того, в район боевых действий прибыли два бронепоезда, которые поддерживали огнем наступающие войска. Операция готовилась очень тщательно, переброска войск проходила только по ночам, а доставленные к фронту танки надежно маскировались. В результате ближняя разведка люфтваффе «проспала» эту угрозу, докладывая лишь о перемещении «мелких групп» по степи.
Уже в 08.30 в штаб 48-го танкового корпуса генерала Вернера Кемпфа поступило сообщение об отходе с передовых позиций и отчаянный запрос на поддержку с воздуха. Но поначалу эти донесения посчитали преувеличенными, и только лишь в 10.40 штаб 4-й танковой армии радировал в штаб VIII авиакорпуса: «Просим оказать поддержку штурмовиками и „Штуками” ведущему тяжелое оборонительное сражение 48-му танковому корпусу». Между тем уже к обеду в боях было потеряно 10 танков. Вскоре Ju-87 нанесли удар по советским войскам у разъезда 74-й километр, а также бронепоезду, однако авиаудар лишь замедлил атаку. К 15.30 положение 14-й танковой дивизии уже стало критическим, за три часа было потеряно еще 10 машин, а число боеготовых танков у охваченного с флангов и отходящего подразделения сократилось до 23. При этом длинноствольные 50-мм пушки Pz.III не пробивали броню тяжелых советских танков, и бронебойные снаряды попросту втыкались в нее, как гвозди! «Действуют многочисленные вражеские танки. Пожалуйста, пришлите авиацию!» – панически кричал по рации генерал Хайм.
В это время возле КП 48-го танкового корпуса приземлился «Шторьх» Рихтхофена. Изучив обстановку, он начал обзванивать подчиненных и поднимать в воздух все свободные самолеты. После 17.00 в небе наконец появились «Штуки», а затем штурмовики Bf-109 и Hs-129, которые в течение трех часов наносили удары по советским танкам. Пользуясь отсутствием противовоздушной обороны, «Хеншели» вставали в большой круг, а затем поочередно снижались и вели огонь, целясь в моторные отсеки КВ-1 и Т-34. Один за другим неповоротливые бронированные монстры замирали, объятые дымом.
В результате к ночи положение удалось стабилизировать, а 14-я танковая дивизия смогла не только планомерно отойти на юг – к Плодовитому, но и эвакуировать большую часть артиллерии и имущества. «В течение ночи с 8 на 9.8.42 продолжали вести бой в районе разъезда 74-й км, Абганерово, Плодовитое», – докладывал штаб Юго-Восточного фронта. В этом сражении принимала участие и упоминавшаяся 38-я стрелковая дивизия. У вышедших из окружения в районе Миллерово бойцов было всего пять дней на отдых, после чего наспех пополненное подразделение через Сталинград – Бекетовку – Нариман – Зеты– Тингута ускоренным маршем отправили на юг. Причем пополнение продолжалось по дороге, в дивизию попросту включали попавшиеся по дороге разрозненные группы и даже одиночных солдат. В атаке 9 августа 38-я СД под командованием полковника Сафиулина поддерживала 13-ю и 133-ю танковые бригады, потеряв при этом 8 орудий и 40 бойцов.
10 августа положение стабилизировалось, а командир 48-го танкового корпуса генерал Кемпф по совпадению был награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями (за свои прежние многочисленные заслуги). Немцы вздохнули с облегчением, хотя радоваться было особо нечему. Несмотря на то что советским танкистам и не удалось полностью разгромить 14-ю танковую дивизию, а сами бригады понесли в этом сражении тяжелые потери (было потеряно 80 % танков), под Абганеровом Еременко добился того же, что и ранее Гордов под Верхнебузиновкой. Вместо быстрого рейда к Сталинграду в духе блицкрига выброшенными вперед «панцер-кулаками» немцы вынуждены были на финальном отрезке операции опять менять свои планы (ранее уже деформированные фюрером), перегруппировываться и постепенно пробивать вражескую оборону, теряя драгоценное время.
«Пиратскими действиями исподтишка»
Поскольку германская авиация под Сталинградом продолжала постепенно усиливаться (например, 9—10 августа на аэродром Тацинская перебазировалась в полном составе KG76 оберста Эрнста Борманна), участились и налеты на различные цели в тылу 62-й и 64-й армий.
Утром 8 августа 12 бомбардировщиков совершили налет на станцию Сарепта, сбросив на нее 30 фугасных бомб, в том числе несколько оснащенных взрывателями замедленного действия. В результате возникли большие пожары, потушить которые удалось только к вечеру. 102-я НАД выполнила 146 вылетов, большинство из которых на патрулирование в районе Сталинграда. Летчики отчитались о 4 подбитых самолетах, в том числе 2 Ю-88 (немцы в этот день в этом районе потеряли 2 Ju-88A-4 W.Nr. 4112 «9K+GK» и W.Nr. 5825 «9К+СК» из 2./KG51, оба экипажа лейтенантов Вернера Дамма и Ханса Шенка пропали без вести) и 2 Ме-109Ф. Собственные потери составили 2 самолета. В районе Красноармейска был сбит Як-7Б командира 2-го НАЛ полковника Гриценко, который был ранен в ноги, но сумел выброситься на парашюте. В воздушном бою в районе Бекетовки был подбит Як-1 из 788-го НАЛ, который совершил аварийную посадку на брюхо на своем аэродроме.
В 07.00–08.00 9 августа люфтваффе совершили налет на Красноармейск, расположенный на берегу Волги в 13 км южнее Сталинграда. Основными целями стали пристани и железнодорожная станция, на которые было сброшено около 200 фугасных бомб. В тот момент на путях находились около 500 вагонов со снарядами, 2 эшелона с танками и 280 вагонов с орудиями! Несколько составов мгновенно взлетели на воздух, одновременно с этим в затоне взорвались баржи с боеприпасами. Сила взрыва была такой, что грохот докатился до тракторного завода, находившегося в 30 км от эпицентра. Затем люди со сталинградских улиц увидели, как над Красноармейском взметнулся огромнейший столб дыма, огня и пыли. Все поняли, что в поселке произошло нечто ужасное…