Общие потери армии составили 8 самолетов. Помимо уже упоминавшихся, в 581-м ИАП пропал без вести Як-1 командира эскадрильи капитана И. Г. Хлебникова, в 520-м – в воздушном бою около поселка Октябрьский был сбит Як-1 лейтенанта Б. М. Гомолко (пилот погиб), в 431-м – сбит Як-1 старшего сержанта А. М. Клочкова (пилот погиб), пропал без вести Як-1 старшины А. А. Сенченко, в 237-м ИАП сбит Як-1 старшего сержанта В. П. Петрова (самолет упал в 1 км восточнее высоты 146,6, пилот погиб).
В ночь на 25 октября ночные штурмовики Ил-2 совершили налет на аэродром Большая Россошка, уничтожив 6 самолетов. Днем было выполнено 125 вылетов, в том числе 24 на атаку наземных целей. Было проведено 8 воздушных боев и сбито 5 самолетов. Еще на 7 претендовала зенитная артиллерия. Свои потери 2 самолета. 812-й ИАП на сей раз выполнил две миссии: одну на сопровождение штурмовиков, вторую на прикрытие своих войск. Во время последней над Котлубанью произошел очередной 8-минутный бой с Ме-109, в ходе которого был сбит Як-1 с бортовым номером 25 сержанта Т. Г. Кулаева, который упал на советской территории. Тяжелораненый пилот умер на следующий день.
В ночь на 26 октября эксперимент по использованию Ил-2 в темное время суток продолжился. Штурмовики вылетали поодиночке, а затем с малой высоты бомбили и обстреливали обнаруженные цели (аэродром Большая Россошка и разъезд Конный). Днем выполнено 114 вылетов, которые прошли без воздушных боев.
В ночь на 27 октября Ил-2 и У-2 осуществили 174 вылета, а днем над всем огромным фронтом пролетело всего 37 советских самолетов. При этом большая часть из них была из состава 812-го ИАП, летчики которого занимались исключительно тактической разведкой. Фактически в этих миссиях Яки выполняли ту же роль, что FW-189 и Hs-126 y немцев: устанавливали положение своих и вражеских войск, подход резервов противника и его транспортный трафик, наличие самолетов на аэродромах и т. п.
Вообще же месяц прошел для 812-го полка не особо результативно, но и не очень «жертвенно». Выполнив в общей сложности 415 вылетов, летчики заявили о 10 сбитых самолетах. Собственные потери составили 9 машин, из которых 4 было потеряно в воздушных боях, 3 по техническим причинам и еще 2 уничтожены на аэродроме в ходе налета Ju-87 на аэродром Алтухов. Вот что значило прибыть на фронт «вовремя», когда воздушные бои на данном участке фронта стихли (сравнить хотя бы в действиями 434-го ОИАП в прошлом месяце).
Что касается наземных операций, то единственным серьезным успехом за месяц боев на «северном заслоне» для Донского фронта стал захват высоты 112,7 (в 2,5 км северо-западнее Кузьмичей), а также… захват 158 своих же подбитых танков, потерянных еще в сентябрьских боях. Из них позже 33 оказались относительно годными и были эвакуированы с «танкового кладбища» в тыл…
В целом же на фоне августа и даже сентября, когда от маневренных операций буквально захватывало дух, боевые действия в октябре при всей своей ожесточенности приняли откровенно ползучий и меланхоличный характер. Это же касалось и авиации. Ежедневно сотни самолетов поднимались с одних и тех же аэродромов, чтобы патрулировать в «обжитом» районе или атаковать хорошо знакомые, а то и одни и те же цели.
Глава 10«Красные баррикады»
Первый черный день люфтваффе
В этот раз, в отличие от 1941 г., Гитлер начал заранее готовиться к зиме. Еще 14 октября, когда битва за Сталинград, как казалось, подходила к концу, он издал приказ о переходе к стратегической обороне на Восточном фронте, за исключением отдельных «еще не завершенных» операций. «В этом году летне-осенняя кампания закончена, за исключением проводящихся в настоящее время операций и еще планируемых», – писал фюрер, фактически признав, что конечная цель наступления не достигнута, и решив, так сказать, довольствоваться малым. Как-никак, один район нефтяных месторождений – Майкоп – захвачен, Кубань и Донбасс тоже в его руках, советский флот на Черном море загнан в его юго-восточный угол. Хотя сам он не дошел до бакинской нефти, зато отрезал от нее Сталина. Ибо немецкие войска стоят на Волге, а железная дорога в казахской степи парализована ударами люфтваффе. В общем, все не так уж плохо. Теперь главное – все это удержать, попутно продолжая наступления на нескольких участках. «Оценка состояния противника и его планов дает основания полагать, что русские в настоящее время в целом не имеют сил для проведения крупных наступлений с далеко идущими целями, – говорилось в документе. – Единственным средством противодействия такой тактике неприятеля является ожесточенная оборона войск на своих позициях до последнего патрона и немедленные контрудары местными резервами… Каждый командующий и нижестоящие офицеры должны быть убеждены в священном долге стоять до последнего. Даже если противник обошел его справа и слева, даже если его часть отрезана, окружена танками и окутана дымом».
Позднее до войск был доведен еще и приказ фюрера «О прямоте и честности при управлении войсками». Во исполнение этих директив 6-я армия тоже активно готовилась зимовать на Волге, обустраивала позиции и строила планы. «Есть предположение, что русская авиация в зимний период сосредоточит свои усилия в районе между Волгой и Доном, – сообщал штаб Паулюса 1 ноября. – Основными целями будут являться железные дороги, мосты, коммуникации и склады». В связи с этим он просил прислать дополнительные силы зенитной артиллерии.
Интересно, что в начале ноября Гитлер всерьез поручил Паулюсу изучить вопрос о возможном восстановлении Тракторного завода! Чтобы наладить там выпуск немецких танков. И это в то время, когда город еще не был взят, а оккупированная немцами часть ежедневно подвергалась артобстрелам, залпам реактивных установок с островов и восточного берега, а также регулярным ночным бомбардировкам. Тем не менее исполнительный генерал утром 9 ноября лично посетил предприятие, осмотрев цеха и уцелевшее оборудование. «Завод в целом является одним из самых современных в мире, – гласил соответствующий отчет. – Хотя на нем разрушено большое количество заводских сооружений и машин, здесь еще находится много пригодного оборудования, в том числе эвакуированного в прошлом году из Харькова. На путях стоят вагоны с 300 тоннами загруженного металлопроката».
В преддверии очередных боев и в условиях практического отсутствия подкреплений немцы продолжали шерстить ряды. В начале октября был начат процесс замены немецких солдат на русских добровольцев. Таковых массово принимали на должности водителей, помощников водителей, возниц, вспомогательных рабочих, рабочих строительных и снабженческих подразделений. Кроме того, хиви устраивались и в передовые подразделения в качестве подносчиков боеприпасов, переносчиков кабеля, пятых и шестых номеров расчета в батареях дивизионной и полевой артиллерии, саперов и т. д.
Кроме того, Паулюс приказал изъять из танковых полков свободные экипажи (кроме водителей и командиров машин) и сформировать из них боевые группы, вооруженные легкими и тяжелыми пулеметами, после чего направить их на спокойные участки обороны вроде берега Волги, а высвобожденную там пехоту применять в штурмовых операциях.
Еще одним мероприятием стало включение в состав каждой дивизии 6-й армии по одному туркестанскому батальону. Их формирование и первичная подготовка проводились в тыловом районе группы армий «Б» на базе 162-й пехотной дивизии. Ожидалось, что туркестанцы прибудут к местам службы к 18–19 ноября, однако, к счастью последних, произошли некоторые задержки. Учитывая же, что порядок в оккупированных районах города помимо 1-й роты 541-го моторизованного батальона фельджандармерии (Feldgend.Abt.541(mot)) осуществляла сотня 6-го украинского батальона, можно констатировать, что 6-я армия все больше превращалась из собственно немецкой в эдакое интернациональное сборище.
1 ноября на передовом КП VIII авиакорпуса, находившемся на кирпичном заводе в Разгуляевке, прошло совещание, в котором приняли участие Паулюс, командир 51-го армейского корпуса Зайдлиц-Курцбах, Фибиг и Рихтхофен. Злой и раздраженный, он заявил им, что дальнейшая поддержка авиации для 6-й армии бессмысленна. Во-первых, войска все равно не в состоянии воспользоваться ей, во-вторых, плацдарм, удерживаемый советскими войсками, настолько сократился, что легче забрасывать ручными гранатами, а не тратить бомбы. Генералы пытались оправдываться и приводили массу «объективных» причин, однако Рихтхофена они не удовлетворили. «Я услышал от них старые и глупые отговорки, – писал он в своем дневнике, – которые являются лишь отчасти правдой: нехватка войск, отсутствие профессиональной подготовки в этом виде боев и нехватка боеприпасов». Реальные причины Рихтхофен видел в «усталости командования и войск» и в жестком формализме, царящем в сухопутных войсках, когда только 1000 солдат из одной дивизии могут одновременно участвовать в боях при общей численности в 12 000. Кроме того, он считал, что генералы довольствуются простым изданием приказов, не вдаваясь в подробности.
Из восьми дивизий, входивших в тот момент в состав 51-го армейского корпуса, лишь одна (100-я егерская) была признана пригодной для наступления, остальные по немецкой классификации считались годными лишь для обороны. Учитывая, что серьезных подкреплений по-прежнему не ожидалось, штаб 6-й армии решил провести очередную рокировку своих сил. А именно вывести из города выдохшуюся 305-ю пехотную дивизию, отправив ее на «северный заслон» вместо 60-й моторизованной. А последнюю, после 8 дней отдыха, наоборот, отправить в Сталинград для наступления на химическую фабрику «Лазурь» – последний промышленный объект, до которого немцы еще не добрались. Предполагалось начать эту операцию не ранее 15 ноября.
Однако потом был предложен другой вариант: срочно перебросить в Сталинград пять саперных батальонов. При этом 50-й и 45-й моторизованный батальоны (Pz. Pi. Btl.50 и Pi.Btl.(mot)45) штаб группы армий «Б» отправил в Сталинград своим ходом, 162-й поручили перевезти итальянцам, а 294-й и 336-й батальоны перебросить по воздуху. Между штабом 6-й армии и ОКХ возникли определенные разногласия. «Наверху» требовали первым делом захватить «теннисную ракетку», а уже потом зачищать берег, «внизу» полагали, что условием наступления на «Лазурь» должна быть полная ликвидация плацдарма возле заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады». Точку в этом споре в итоге поставил сам Гитлер, вставший на сторону Паулюса: перед наступлением на химическую фабрику необходимо сначала захватить местность восточнее металлургического и орудийного заводов.