При этом советское командование доложило в общей сложности о 24 сбитых самолетах, в том числе 7 Ю-52, сбитых истребителями. Наибольшего успеха добились капитан B. C. Галкин и лейтенант Козырев из 43-го ИАП, которые в районе Гумрака сбили 3 транспортника. Старший лейтенант С. Я. Жуковский из 13-го ИАП в районе Басаргино сбил Ю-52. Также на сбитые «тетушки Ю» претендовали старший лейтенант М. А. Зуев из 11-го ИАП, старший сержант В. В. Лукошков из 181-го ИАП и старший лейтенант Л. Д. Горячков из 239-го ИАП. По немецким данным, советскими истребителями были сбиты Ju-52 W.Nr. 2953 из KGr.zbV9 (экипаж погиб), Ju-52 W.Nr. 5377 из KGr.zbV700 и санитарный Ju-52 W.Nr. 5964 из San.Flugber.3 (экипаж погиб).
В районе балки Короватка совершил вынужденную посадку Не-111Р-2 W.Nr. 1383 «L5+JM» из KGr.zbV5. Его экипаж из 5 человек был взят в плен. На допросе летчики рассказали, что служили в 5-й авиационной группе, в которой насчитывалось 40 самолетов Не-111. Их миссия состояла в доставке в Питомник шоколада, хлеба и водки. В районе Кузиновки совершил вынужденную посадку еще один Не-111H-6 W.Nr. 7467 «VH+IA» из St./KG55. Экипаж в составе 4 человек и 8 пассажиров (раненые солдаты из 376-й и 384-й пехотных и 14-й танковой дивизии) тоже сдался в плен. Бортрадист самолета рассказал на допросе, что 2 декабря он вылетел из Берлина в Таганрог. После этого Не-111 совершил несколько миссий в котел, доставляя туда продукты. Обратными рейсами вывозились раненые солдаты. Летчик также поведал, что на авиабазе Питомник он видел 30 самолетов, стоявших на разгрузке-погрузке. Сами раненые, которых «военная судьба» вместо родины преждевременно отправила в «жестокий русский плен», тоже оказались разговорчивы. Они выдали много информации о ситуации в котле, госпиталях и жизни солдат. Немцы рассказали, что находились в лазарете с 21–22 ноября и две недели ждали своей очереди на эвакуацию.
Еще один Не-111Р-2 W.Nr. 1497 «KB+BW» из KGr.zbV20 в этот день пропал без вести вместе с экипажем. По советским данным, его в районе Песчанки сбила 2-я батарея 1080-го зенитно-артиллерийского полка. Ju-52 W.Nr. 5390 Tr.St.IV.Fl. Korps., который летел в Питомник, тоже сбит огнем с земли, все 4 летчика пропали без вести. По советским данным, его сбила 1-я батарея того же полка (1./1080 ЗенАП) в районе Воропоново.
В результате налета бомбардировщиков на аэродром Питомник были повреждены Ju-52 W.Nr. 3087 из KGr.zbV9, Ju-52 W.Nr. 7512 «DP+EK» из KGr.zbV700, Ju-52 W.Nr. 3239 из I./KGzbV172. Аналогично Ju-52 W.Nr. 5186 из Fl. Komp./Ln. Rgt.38 был уничтожен на аэродроме Тацинская в результате авиаудара. По советским данным, «Бостоны» из 57-го БАП выполнили 18 самолето-вылетов для ударов по Тацинской. Был сбит самолет командира 1-й эскадрильи капитана Н. В. Пузикова, который упал в 7 км от Клетской. «Продолжаются налеты на Тацинскую и Морозовскую, – писал в дневнике Мартин Фибиг. – За день 15 убитых. Бомбят санитарные палатки. Убит старший врач доктор Винтер, принимавший транспорт с ранеными». Были и небоевые потери. Ju-52 W.Nr. 0512 из KGr. zbV50, Ju-52 W.Nr. 3331 и Ju-52 W.Nr. 6098 из KGr.zbV700 были разбиты в авариях из-за обледенения в воздухе.
Вплоть до 8 декабря советские войска пытались беспрерывными атаками с разных направлений сжать кольцо блокады вокруг 6-й армии. Но немцам, несмотря ни на что, удалось создать прочную оборону по всему растянутому периметру. Штаб Сталинградского фронта вынужден был признать, что противник смог быстро создать надежные рубежи, состоявшие из опорных пунктов, заграждений, минных полей. За счет хорошего взаимодействия с артиллерией и минометами пехоте удавалось эффективно отражать все атаки. А для ликвидации прорывов были сформированы мобильные штурмовые отряды с танками и бронемашинами, которые действовали в роли «пожарных команд».
Но, несмотря на эти успехи, у 6-й армии уже начались серьезные проблемы. У артиллерии стали заканчиваться запасы снарядов, в связи с чем пришлось установить нормы на их расход. Гаубицы и минометы стали стрелять гораздо реже и не так интенсивно. Советские летчики отметили, что начиная со второй декады декабря зенитный огонь из котла стал слабее. В Сталинграде был захвачен в плен немецкий солдат из 295-й пехотной дивизии. Он рассказал, что в первые дни месяца положение с продовольствием сильно ухудшилось. С начала декабря солдаты получали в среднем по 300 граммов хлеба в сутки.
9 декабря ситуация сильно изменилась. Советская разведка получила многочисленные сведения о том, что в районе Котельниково и Нижне-Чирская – Тормосин сосредоточены сильные ударные группировки, которые вот-вот должны перейти в наступление. Самолеты-разведчики сфотографировали в этих секторах множество танков, бронемашин и грузовиков. Разведка также доложила, что операция по деблокированию 6-й армии должна начаться 14–16 декабря, а командовать ей будет «генерал Монштейн» (так в документе).
В этот день советская авиация совершила небольшими группами несколько успешных налетов на немецкие аэродромы. В результате на воздушной базе Тацинская было уничтожено 4 Ju-52 (W.Nr. 2881, 3275, 7528, 7533) из KGr.zbV9 и KGr. zbV900, склады горючего и боеприпасов. На аэродроме Басаргино (внутри котла) был уничтожен Ju-52 W.Nr. 3244 из KGr. zbV500. Кроме того, He-111 W.Nr. 2594 «L5+AL» из KGr.zbV5 пропал без вести вместе с экипажем из 5 человек. В районе севернее «Salawgorod» (?) был сбит Bf-109G-2 W.Nr. 14501 из 3./JG3, а его пилот фельдфебель Пауль фон Ландграф погиб.
С 1 по 9 декабря благодаря прибытию новых подразделений люфтваффе удалось увеличить поставки 6-й армии до средних 117 тонн в день, но и это было далеко от требуемого минимального количества грузов. Тем временем командование продолжало «шерстить ряды». Три группы Ju-52/3m были переброшены из Средиземноморья, кроме того, к операции подключались компания «Дойче Люфтханза», связные и курьерские подразделения и даже промышленные и технические эскадрильи. Самолеты и экипажи собирались буквально «с миру по нитке» и отправлялись в 4-й воздушный флот.
10 декабря в районе Сталинграда резко похолодало до –13 градусов, но по-прежнему шел сильный снег. Советские наблюдатели зафиксировали 120 пролетов транспортных самолетов над кольцом блокады. Например, в 13.20 на Центральном аэродроме Сталинграда приземлилось 20 самолетов. Солдаты 62-й армии фиксировали эту деятельность с верхних этажей высоких зданий и Мамаева кургана. Командир 1./KG 100 гауптман Бётхер отправился в очередную миссию по снабжению 6-й армии в 05.45. Через час его бомбардировщик приземлился в Питомнике. Взяв на борт 7 раненых, Не-111 вылетел обратно в «Моро».
Наша авиация опять пыталась противодействовать работе воздушного моста. Утром 622-й ШАП получил приказ в составе двух групп по четыре Ил-2 нанести удар по аэродрому Питомник. Первую должен был вести младший лейтенант Владимир Опалёв, вторую лейтенант Карпов. Интересно, что два штурмовика (самого Опалёва и старшего сержанта М. С. Кузнецова) были новейшей модификации – двухместные. Но из-за отсутствия в полку воздушных стрелков первый отправился на задание с пустой задней кабиной, а во втором добровольцем полетел заместитель командира 2-й эскадрильи по политчасти капитан СИ. Артемов. Сержант Дольберидзе и младший лейтенант Чевозеров вылетели на обычных – одноместных Ил-2. Правда, у второго после взлета возникли проблемы с мотором, вследствие чего Чевозеров вернулся на базу. В результате опасную миссию продолжили 7 самолетов под прикрытием 4 Ла-5 из 13-го ИАП. На тот момент советское командование уже знало, что Питомник представляет собой крупную воздушную базу, игравшую ключевую роль в снабжении 6-й армии Паулюса. Прямо посреди степи находились стоянки транспортных самолетов, бомбардировщиков и истребителей, ремонтные мастерские, склады с продовольствием и горючим, бараки и землянки для раненых, автомобильная развязка и так далее. Объект был сильно защищен зенитной артиллерией, в воздухе барражировали Bf-109. На аэродроме постоянно базировалось сводное позразделение из JG3, получившее название Аэродромная эскадрилья «Питомник» (Platzschutzstaffel Pitomnik). Понятно, что посылать в это осиное гнездо семерку штурмовиков с эскортом всего из четырех истребителей было самоубийством.
«Пробиться к цели было нелегко, – вспоминал потом Владимир Опалёв. – Она прикрывалась с воздуха истребителями, а с земли зенитной артиллерией. Уже над линией фронта встретили четыре истребителя противника. Завязался воздушный бой. В результате самолет летчика Дольберидзе был подбит и он произвел вынужденную посадку на своей территории около линии фронта. В воздухе я остался с летчиком Кузнецовым. Вернее, втроем, так как в самолете Кузнецова был еще Артемов. Около 20 км мы летели над территорией противника и отбивали яростные атаки истребителей врага. Один фашистский летчик с разрисованными асовскими эмблемами бортами раза два подлетал к крылу моего самолета и показывал руками крест, затем резко отворачивал, уходил в сторону и заходил в хвост моего самолета для атаки… Но вот и цель. На аэродроме мы увидели много транспортных самолетов. Стояли они группами, видимо, что-то разгружали или погружали. Я выбрал группу, что побольше. Перевел самолет в пикирование, обстрелял из пушек и пулеметов. Заметил, как вспыхнул огонь, затем все заволокло дымом. Очевидно, это был взрыв горючего или боеприпасов.
В первом заходе мы сбросили также половину бомб. Во время нашей атаки зенитная артиллерия вела огонь и истребители отошли в сторону, чтобы не попасть под ее обстрел. Вслед за первым заходом я начал выполнять маневр для второго. Истребители же противника в это время готовились атаковать мой самолет. Я пристально следил за целью, самолетом Кузнецова и маневрами истребителей противника. С атакой цели не торопился, делая круг несколько больше, с тем чтобы Кузнецов, который несколько отстал при первой атаке цели, смог поближе подлететь к моему самолету. Пара мессеров уже висела за хвостом моего самолета. Один из них вел по моему самолету огонь, но снаряды летели мимо. Я применял скольжение и резко изменял высоту и скорость полета. Чуть сбросил газ. Стервятник нерасчетливо проскочил вперед меня. После некоторого доворота он попал в перекрестие моего прицела. Я пустил в ход пушки и пулеметы. Самолет врага задымил и упал на землю».