Глава 7. Работа 45-го гвардейского отдельного полка спецназа ВДВ на Кавказе
В конце февраля 2000 года две группы спецназа ВДВ, усиленные двумя группами «Вымпела» получили задачу взять высоты у села Заны и вытянуть на них батальон десантников. Руководил операцией начштаба 45-го полка ВДВ подполковник Алексей Романов. Весь день поднимались в горы. На ночевку стали между сопками, на которых были наши блоки. Ночь была адской: снег, пурга и сильный мороз. У сидящей на высотах пехоты насмерть замерзли четыре солдата. Адским было и утро – когда двинулись дальше, снега было по грудь. Шли на пределе возможностей, по очереди пробивая дорогу. Протоптал один метров десять – и вперед со свежими силами идет следующий. И так 27 километров. 28 февраля, наконец добрались до Шароаргуна – быстрой горной реки. Остановились на высоте 1381. Дальше – слишком крутые горы. Имея альпинистское снаряжение, спецназ бы на них поднялся, но батальон потом за ним последовать не смог бы. Романов с командирами групп отправились на рекогносцировку поближе к реке и обнаружили «духов». Перестрелка была скоротечной – «духи» так и не поняли от куда по ним бьют. 29 февраля продолжить путь не дал приказ с КП ВДВ: группам поставили задачу закрепиться на высоте. Как раз в это время бой с многократно превосходящими силами противника вела 6-я рота псковской дивизии ВДВ. Не прекращающийся весь день стрельбу хорошо слышали, но что именно происходит, еще не знали. В ночь на 1 марта, когда бой все еще шел, был получен новый приказ: выходить в северном направлении. Вышли – и вскоре столкнулись с противником. Огневой контакт проходил на значительном расстоянии, но боевики все же повернули назад. Как станет известно потом по рассказам пленных, в районе Аргунского ущелья около двух с половинной тысяч боевиков собрались под началом Хаттаба, что бы двинуться на восток. Через Киров-Юрт, Ца-Ведено, Курчали и Ножай-Юрт бандиты в Дагестан, чтобы развернуть там крупномасштабные боевые действия. Когда вся эта волчья стая пришла в движение, леса между Улус-Кертом и Сельментаузеном просто кишели боевиками, с которыми в разных местах воевали 6-я рота, спецназ и другие. Главный удар приняли на себя Псковичи. Боем против них руководил сам Хаттаб, здесь же был и Басаев, которого несли на носилках. Утром 1 марта, когда бои везде стихли, спецназовцы получили задачу выйти на высоту 776, где погибла рота. По данным воздушной разведки, боевики увозили тела погибших десантников. Их надо было остановить. С другой стороны к высоте 776 с этой же целью выдвигалось около 100 десантников. В итоге выяснилось, что «духи» действительно увозили трупы, но только своих. Их было так много, что бандитам было не до павших десантников. Около тридцати чуть присыпанных землей убитых боевиков так и остались брошенными. Судя по коврикам и письменам, это были арабы. Своих чеченцы забрали. Вся высота была перепахана артиллерией – погибая, десант вызвал огонь на себя. Забрать с высоты погибших в тот день так и не удалось. Из штаба передали, что на подходе еще полторы тысячи «духов», передовой дозор которых, судя по радиоперехватам, уже видит десантников. Пришлось отойти и занять оборону на одной из близлежащих высот. Спецназовцы терпеливо выждали, смирив до времени страшное желание отомстить, а потом точно навели артиллерию на идущую по горам банду. Растянувшиеся по лесистым склонам боевики, стараясь соблюдать маскировку, лишь иногда подсвечивали себе дорогу фонариками и перекликались, подражая уханью филина. Не помогло – от банды осталось лишь месиво из человеческих тел. В урочище Мидулхан и спустя два месяца стояло зловоние. Батальоны тем временем сами вышли к Заны, и разведчики тронулись в обратный путь. Выход по заданию на три дня растянулся в итоге на девять. Вступив в бой с «духами» еще и в районе горы Питхайлан и уничтожив трофейный «Утес», десантники наконец, вернулись в лагерь. До Ца-Ведено, жители которого по данным ФСБ, отнесли в горы 500 (по числу боевиков) пакетиков с мясом и хлебом, дошел в лучшем случае лишь каждый пятый «дух». Больше 70 окопавшихся в покинутом жителями Сельментаузене боевиков чуть позже, после переговоров, сдадутся. Еще четыре десятка боевиков попытаются лесами уйти на восток, но наткнутся прямо на устроенную спецназом засаду, и все погибнут. Спецназ же в этих операциях потерь не имел.
Большая часть недобитых боевиков, закопав оружие, сейчас осела по селам. Сбрившим бороды террористам не страшны никакие спецоперации. У всех, кроме разве что Хаттаба с Басаевым и еще нескольких десятков прячущихся в горных пещерах «отморозков», оформленные по всем правилам российские паспорта. Многие в начале весны не беспочвенно опасались – расцветет «зеленка» и от диверсантов не будет покоя. Но этого не произошло. Почему? По крайней мере, часть ответа на этот вопрос – в одной из палаток спецназа, где визита командующего ВДВ несколько месяцев ждали образцы добытых в горах трофеев. Только весной бойцы полка спецназа ВДВ уничтожили столько схронов и баз, что их содержимым можно было вооружить не один батальон. Особенно богатую добычу взяли в 7 километрах к югу от Хатуни. Хорошо замаскированную базу у реки Басс выдали деревянные туалеты. Все остальное – контейнеры с оружием, боеприпасами, провиантом, а также спальные помещение на 200–300 боевиков – было под землей. Там обнаружили сотни шинелей, хлопчатобумажного обмундирования, 82-мм мины, выстрелы к РПГ, АГС и даже 73-мм пушке, а еще 600 кг выплавленного тротила, массу продуктов и религиозной литературы. А в гротах стояли два БТР-80 и ГАЗ-66. Два дня разведчики взрывали это добро. Впрочем, один из исписанных арабской вязью БТР своим ходом дошел до лагеря и теперь послужит спецназу.
Глава 8. Штурм Грозного рассказ офицера десантника
Сегодня либеральные политики и общественные деятели стремятся идеализировать пост перестроечные 1990 е годы, как «время безграничной свободы и творчества». Нынче многое забыто из того, что происходило тогда. Тем, кому сегодня по двадцать лет, не помнят ни «шоковой терапии» Егора Гайдара, ни бандитских перестрелок на улицах, ни колоссального унижения нашей страны. И мало что знают об одном из самых страшных событий того «демократического периода»? – Первой чеченской войне. Мы хотим напомнить нашим читателям о самом трагическом событии той войны? – штурме Грозного в январе 1995 года. Рассказать о том, какой увидел эту войну, за которой впоследствии закрепятся эпитеты «странная» и «проданная», офицер разведки ВДВ. Война до войны: Чеченская война началась для многих из нас задолго до 12 декабря. Наши группы работали в Чечне ещё с осени. Собирали разведданные, создавали агентурные «кусты», делали и другие вещи, о которых говорить ещё не пришло время. Во всяком случае, все маршруты предстоящего движения войск были нами досконально изучены. Мы знали каждый бугорок, каждый кустик. Знали поименно всех полевых командиров, зоны ответственности подчинённых им групп, их вооружение, численность. Понятно, что работать на территории, которую контролировали дудаевцы, было крайне непросто. Хотя бы потому, что наши ребята преимущественно славяне, и в Чечне их было за версту видать. А на оппозицию, как тогда называли противников Дудаева, положиться было можно далеко не всегда? – в её рядах было немало дудаевских шпионов. Забегая вперёд, скажу, что нам было невыносимо обидно, что вся информация, собранная нами «потом и кровью», оказалась совершенно невостребованной. А ведь она могла бы сохранить тысячи мальчишеских жизней, бесцельно загубленных. Вначале работали только отдельные группы, а в конце ноября весь полк перебросили в Моздок. Чистое поле, зимняя грязь, взбитая, как миксером, сотнями гусениц, смог от тысяч движков, и всё новые и новые самолёты садятся, выгружают технику и людей. Полная неразбериха, неустроенность. Но это как обычно. Не понравилось другое? слишком уж велик был хаос. Бросалась сразу в глаза неподготовленность, неукомплектованность ряда частей, отсутствие эффективного управления. Началась работа. Мы действовали, по преимуществу, в интересах северной и западной группировок. В самые первые дни кампании одна наша группа обнаружила чеченские «Грады» в боевой готовности, по направлению движения наших войск. Сообщили. Наверху усомнились и выслали ещё группу, на «вертушках», доразведать. Первое сообщение подтвердили, запросили добро на ликвидацию этих «Градов» НУРСами. Командование отвечает: «Подождите, вопрос решается». Вертолёты не могли долго находиться под огнём развернулись и ушли. Потом насчитали в одном из них двенадцать пробоин. Ну, а «духи» дали залп по колонне наших десантников. Были большие потери, в том числе среди офицеров штаба ВДВ. Только после этого поступил приказ уничтожить «Грады». Как будто боевики стали бы дожидаться, когда их накроют. Отстрелялись и тут же ушли. «Подождите, вопрос решается»? это приходилось слышать в Чечне постоянно. Только мы затем ждать то перестали, чего же ребят задаром гробить. Действовали на свой страх и риск. Новогодний штурм Грозного, если, конечно, всё произошедшее можно назвать «штурмом», оказался для нас полной неожиданностью. Как и для всех частей. У меня есть основания предполагать, что приказ об операции был «спущен» с самого верха? – вопреки очевидной неготовности войск. Наше подразделение было разбито на два отряда. Тот, в котором находился я, должен был присоединиться к северной, «рохлинской» группировке. Третьего января мы были в Толстом-юрте, на базе корпуса. Что в действительности происходило в городе, мало кто знал, слухи передавались самые противоречивые. Было точно известно, что штаб корпуса расположился на Консервном заводе, и нам надлежало туда выдвигаться. Нам выделили в качестве проводника офицера корпусного штаба. В город мы входили уже ближе ко второй половине дня. В Толстом-юрте нас уверяли, что маршрут нашего движения абсолютно безопасен, контролируется войсками, и можно двигаться походной колонной. Вошли мы, действительно, довольно спокойно, но эта часть города не контролировалась никем. А уж нашими? – это точно. Улицы абсолютно вымершие, особых разрушений нет, но стёкла большей частью побиты. Над городом чёрные столбы дыма и огни подожжённых нефтяных скважин. И отсветы этих огней на осколках оконных стекол, уцелевших в рамах. Зрелище зловещее, чувство такое, что город за нами следит из этих разбитых окон. Время от времени на дороге попадаются трупы, пока только чеченские. Натыкаемся на несколько изуродованных, догорающих легковушек и тела убитых боевиков. Тут наш проводник начал впервые выказывать некоторую неуверенность. Пытаемся выйти на связь с войсками, уже находящимися в городе. Ничего не получается? на всех обговоренных частотах молчание.