{93}.
Кроме того, система снабжения еще не испытала катастрофических ударов и работала более-менее надежно. Пик перевозок был достигнут 7 декабря. В этот день самолеты доставили в «котел» 326 тонн грузов. Наконец, нельзя не учитывать, что окруженные все ещё надеялись на скорое деблокирование, отчего боевой дух солдат и офицеров 6-й армии был достаточно высок. Кстати, для солдат армии Паулюса с 3 декабря была увеличена в два раза положенная военнослужащим норма почтовых отправлений.
Для того, чтобы наглядно проиллюстрировать, что именно возили в Сталинградский «котел», — небольшая выборка из донесений генерал-квартирмейстера 6-й армии.
Итак, 4 декабря 1942 г. самолетами в Сталинград было отправлено:
— 52 тонны боеприпасов к легким и тяжелым полевым гаубицам и три тонны кумулятивных снарядов к 75-мм танковым пушкам обр. 1940 г.;
— 46 кубометров керосина;
— 12,6 тонны хлеба (именно хлеба, а не муки);
— четыре тонны «шпор» на танковые гусеницы;
— одна тонна радиооборудования;
— триста шестьдесят разборных укрытий;
— триста килограммов шоко-колы;
— 51 мешок почты;
— 11 500 пачек сигарет;
— санитарное имущество, приборы, осветительные пистолеты.
В донесениях подчеркивалось, что необходимо организовать подачу выстрелов к 105-мм пушкам К18 и снарядов к 20-мм зенитным автоматам{94}. Требовалось также регулярно доставлять осветительные патроны. Это объяснялось тем, что без освещения переднего края русским часто удаются неожиданные ночные атаки, связанные с большими потерями для немецкой стороны{95}.
А вот, что получили окруженные в «рекордный» день, 7 декабря{96}:
— 160 тонн различных боеприпасов (для противотанковой, полевой и зенитной артиллерии, а также для пехотных орудий);
— 72 кубометра горючего и два кубометра антифриза;
— 50 тонн продовольствия, в основном хлеба;
— 5,4 тонны оборудования и приборов, а также почта, перевязочный материал и т.п.
Обратными рейсами вывезено 704 раненых. Поставки горючего были признаны вполне достаточными, так как больше 6-я армия принять не могла из-за отсутствия свободных емкостей.
19 декабря 1942 г. было получено{97}:
— 15,4 кубометра керосина;
— один «кубик» дизтоплива;
— 6,8 тонны ручных гранат, снарядов для зенитной артиллерии и 76,2-мм выстрелов для румынских пушек;
— 28,9 тонны свежего и 56,5 тонны консервированного хлеба;
— 57,3 тонны различного продовольствия, в том числе 10 тонн масла и 14 тонн колбасы;
— две тонны запчастей дом танков;
— 2,1 тонны санитарных материалов;
— 3,2 тонны почты и кабеля.
Обратно было вывезено 632 раненых и 32 мешка почты.
Во второй декаде декабря ситуация со снабжением Сталинградского «котла» стала испытывать на себе влияние целого ряда негативных факторов. Сначала уменьшилось число He-111, привлекаемых для решения транспортных задач. Это было связано с необходимостью поддержки сухопутных войск, начавших осуществление операции «Винтергевиттер» («Зимняя гроза») по деблокированию «котла». Правда, по настоятельной просьбе штаба 6-й армии командующий 4-м ВФ генерал-полковник Рихтгофен все-таки отдал приказание вернуть часть «хейнкелей» на снабжение Сталинграда.
Однако события развивались совсем не так, как планировали в немецких штабах. 16 декабря самолеты 27-й эскадры «Бельке» пришлось направить на отражение наступления советских войск на Среднем Дону. «Тактическая ситуация вынуждает использовать Не-111 в первую очередь для решения ударных задач», — сообщал в адрес штаба 6-й армии генерал Фибиг{98}. Однако, несмотря на поддержку с воздуха, части 8-й итальянской армии не смогли удержать свои позиции и советские танки стали угрожать непосредственно авиабазам Тацинская и Морозовская. Морозовскую удалось удержать, в том числе и привлечением всех имевшихся в наличии сил авиации[33]. Но железная дорога, по которой шел поток грузов для Сталинграда, была перерезана частями советского 25-го танкового корпуса.
Хуже дела обстояли в Тацинской, где базировался костяк транспортной авиации — части, оснащенные «юнкерсами». На рассвете 24 декабря танки 24-го танкового корпуса генерал-майора В.М. Баданова ворвались на летное поле авиабазы. Взлетая под огнем, немецкие пилоты смогли спасти 106 Ju-52 и шестнадцать Ju-86. Однако около семидесяти машин различных марок погибло[34]. Особенно большие потери понесла 21-я транспортная группа, оснащенная Ju-86. Хотя 28 декабря советские танкисты вынуждены были оставить авиабазу, ущерб был огромен. За двое суток в «котел» не доставили ни грамма грузов. Кроме уничтоженных самолетов погибло значительное число различной наземной техники (особо ценной в данной ситуации) и обслуживающего персонала.
Выборочный просмотр находящихся в Бундесархиве сводок показывает, что наземные подразделения люфтваффе только за 24 декабря потеряли в Тацинской 115 человек, большей частью убитыми и пропавшими без вести. Наибольшие потери в обслуживающем персонале понесли 21-я и 22-я транспортные группы. На охранников, зенитчиков и строителей пришлось максимальное число потерь — 79 человек[35]. В то же время отсутствие в списках потерь наземного персонала частей, оснащенных «Тетушками Ю», дает основание предполагать, что эти специалисты были все же в последний момент эвакуированы из-под удара советских танков[36].
К сожалению, нужно признать, что недолгое пребывание танкистов генерала Баданова на авиабазе и постоянные бои со все увеличивающимися силами немцев не позволили, судя по некоторым данным, полностью разрушить инфраструктуру базы и уничтожить имевшиеся там запасы. Бадановцы уничтожили около двухсот кубометров горючего, предназначенного для «котла»{99}. Но из записи переговоров майора Куновски и майора Канштейна от 28 декабря 1942 г. следует, что ни взлетная полоса аэродрома, ни запасы бензина для самолетов не были уничтожены{100}.
Надо сказать, что причины, побудившие немцев использовать Тацинскую вплоть до момента появления там советских танков, до конца так и не ясны. Германские историки придерживаются версии, возлагающей вину за это на командование 4-го Воздушного флота. Якобы существовал приказ, обязывающий экипажи транспортной авиации совершать полеты даже под артиллерийским огнем.
Также не совсем ясны и планы советского командования. Был ли рейд на Тацинскую заранее спланированным или получился спонтанно? С одной стороны, в доступных авторам отечественных документах упоминаются требования о выходе танковых корпусов на линию Тацинская — Морозовская, что вроде бы должно свидетельствовать о стремлении ликвидировать базу снабжения сталинградской группировки немцев. С другой — там же указывается, что целью выдвижения механизированных частей в данный район является окружение 8-й итальянской армии, а вовсе не разгром вражеских авиабаз. Поэтому вопрос о планах советского командования относительно баз снабжения Сталинградского «котла» при проведении операции на Среднем Дону пока остается открытым.
Вообще, в последние годы просматривается тенденция к уменьшению значимости рейда танковых корпусов (в первую очередь, конечно, корпуса генерала Баданова). Стоит, однако, напомнить критикам, так сказать, «новой волны», что результатом операции «Малый Сатурн», обусловленным в первую очередь именно стремительными действиями танковых соединений, стала потеря противником основных авиабаз, использовавшихся транспортной авиацией[37]. Тацинская так и не была вновь введена в строй, и полеты «юнкерсов» осуществлялись теперь в основном с аэродрома Сальск. Хотя Сальск оценивался немцами как достаточно хороший аэродром, но отсутствие там заранее размещенных грузов для «котла» не позволяло в первые дни использовать его на полную мощность. Иногда окруженным возили не то, что надо, а то, что было под рукой. 28 декабря майор Куповски возмущался поставкой в «котел» 12,5 тонн леденцов, отправленных из Сальска{101}. Ситуация усложнялось еще и тем, что новые аэродромы базирования Ju-52 находились на пределе полного радиуса действия этих машин. В связи с чем все «Тетушки Ю», имевшие повышенный расход горючего, были сняты со снабжения 6-й армии. Кроме того, опасаясь повторения «тацинского погрома», немецкое командование отдало 2 января приказ о передислокации бомбардировочных эскадр, оснащенных «Хейнкелями-111», из Морозовской в Новочеркасск{102}.
Одновременно с переносом авиабаз подальше от линии фронта эвакуировались армейские склады. Еще с 1 января 1943 г. полковник Бадер начал подготовку к перемещению тыловых подразделений в районы западнее Северского Донца. 5 января 1943 г. армейской базой снабжения стал город Шахты, куда перебрался и штаб обер-квартирмейстера 6-й армии. До вечера 4 января только Морозовскую покинул 221 вагон различных грузов. Однако еще большее число запасов вывезти не успевали, и их пришлось уничтожать на месте. В это число попали 3000 тонн боеприпасов, 1500 тонн зерна и 540 тонн муки, 200 тонн мясных консервов и даже 12 тонн мармелада.
Но самым удручающим для немцев было то, что советское наступление в Донбассе продолжало развиваться, и никто уже не мог поручиться за безопасность с таким трудом созданной новой сети тыловых баз.