Но пока что ты разгуливаешь со своими дочками и смотришь на рыб вместе со многими другими мужчинами, получившими на выходные детей от бывших жен, с которыми они в разводе, и теперь они должны как-то убить этот субботний день, ходить с детьми и… Лерке и Вибе? Черт, где же они? Их нет. Но они же только что были здесь.
Я иду обратно через застекленный туннель, где над моей головой проплывают акулы и скаты, и вхожу в окрашенную синеватыми тонами холодную зону северных морей. Здесь их тоже нет. Я торопливо семеню в кафетерий, в котором выстроилась длиннющая очередь. Поднимаюсь по лестнице в красную зону, где мы были незадолго до этого, и там вижу их. Лерке во что-то тыкает пальцем, показывая Вибе, а именно в одно из этих страшненьких ракообразных существ, которое опять прикладывает все силы к тому, чтобы перевернуться на лапки. Пока что без особого успеха.
Я помню свой код, 2218,
но от этого не легче, потому что он не срабатывает. Настало воскресенье, и тут Анника неожиданно заявила, что и правда было бы неплохо, если бы я съездил на факультет и немного занялся поздравительной речью. Особенно если я при этом помою машину, раз уж все равно еду в университет. Я согласился, хотя это она с подружками замызгала ее накануне.
Я поднимаю глаза на огромный застекленный вход. Филологический факультет написано там крупными печатными буквами. Я все-таки еще раз пробую провести карточкой через кодовый замок. Начинает мигать маленькая лампочка. Я набираю 2 – пип – 2 – пип – 1 – пип – 8 – пип. Должен загореться зеленый, но этого не происходит. Лампочка по-прежнему красная.
Я решаю обойти здание и попробовать войти с противоположной стороны. Направляясь к заднему входу, я прохожу мимо узкой клумбы с множеством каких-то низеньких зеленых растений. Мне видно окна подвала над самой землей, в нижней части стены. Там сейчас где-то Ольга, если она, конечно, там.
Я обхожу здание и оказываюсь во дворе, где расположены штативы для парковки велосипедов и растет старое фруктовое дерево, которое не стали трогать во время реконструкции здания.
Я подхожу к крыльцу и провожу карточкой с негромким шшх. С тем же успехом. Ключ не срабатывает. Нет, такого просто не может быть. Рядом с дверью есть наклейка, маленькая этикетка серого цвета, на которой написано, что за функционирование замков отвечает «Бравида». Я достаю телефон и набираю указанный номер. Кто-то же там должен быть, кто мне поможет.
Аллооо? – раздается на другом конце. Голос звучит так, словно человек, взявший трубку, годами сидел и ждал, что телефон в один прекрасный день зазвонит, и теперь он не может прийти в себя от удивления, что это и вправду случилось.
Я объясняю суть проблемы. Говорю, что это срочно, что у меня на столе в кабинете несколько экзаменационных работ, которые мне непременно нужно забрать. Их нужно проверить к завтрашнему дню.
Секунду, говорит он и пропадает очень надолго. Чем он там занят, черт бы его побрал? Это что, такое ЧП, если преподаватель в воскресенье решает заехать за экзаменационными работами?
Наконец он возвращается к телефону. По его словам, проблема, вероятно, вызвана тем, что я не обновил свой пароль. Не обновил пароль? Что это еще за новости? Он объясняет, что по требованиям безопасности пароль необходимо сменять каждые три месяца. Иначе электронный ключ просто не сработает.
Хорошо, говорю я, пусть так, но мне-то что теперь делать? Вы не могли бы меня впустить, чтобы я забрал эти чертовы работы? Я имею в виду, может, вы можете что-то предпринять с центрального пульта, оттуда, где вы находитесь? Пауза. Потом голос возвращается. Да, теоретически у него есть такая возможность, но на что это будет похоже, если он примется впускать всех кого ни попадя?
Я паркуюсь в конце
Магистратсвеген, рядом со старым бассейном. Не исключено, что в него-то как раз и ходит Малин.
Я выбираюсь из машины и медленно иду по улице. Погода сегодня чудесная. Вместо того чтобы околачиваться здесь, надо было бы поехать с Анникой и девочками на пляж или на прогулку в лес, но теперь уже придется выполнить то, ради чего я сюда приехал.
Вот оно, общежитие Дельфи. Чуть в стороне от дороги, справа расположен комплекс трехэтажных зданий белого цвета с несколькими внутренними двориками. Если верить сайту общежития, здесь проживают примерно 800 студентов, в том числе, сообщает hitta.se, некая Ольга Преображенская. Вот она-то нам и нужна.
Я изучаю гигантскую схему территории, где красным кружком обозначено место моего нахождения. Ладно, если кружок – это я, то где тогда корпус Y54?
Прихожу к выводу, что это, по всей видимости, самое дальнее от меня здание, почти у самой площади Норра Феладсторгет. Я вхожу на территорию общежития по узкой дорожке, выложенной треснувшей плиткой. У меня такое чувство, как будто я оказался в неведомой стране. Я здесь чужеземец. Кругом велосипеды и картонные коробки, просто выставленные кем-то на тротуар. Сегодня воскресенье, поэтому повсюду в придачу валяются пустые бутылки – последствие юношеских вечеринок, которые тут устраивали с вечера пятницы.
Корпус, в котором живет Ольга, выходит окнами на небольшой сквер, где оборудована площадка в духе тех, что так популярны в наши дни: с мягким покрытием вместо асфальта, тренажерами и спортивными снарядами, на которых можно заниматься бесплатно. «Блины» приварены к штангам, и вся конструкция намертво вмонтирована в землю, так что и захочешь, не сможешь уволочь ничего из инвентаря. Четверо молодых людей тренируются там вместе, попивая энергетические напитки.
Рядом со входом в корпус Y54 висит домофон. Кнопка Ольга Преображенская, третий этаж, слева. Имена надписаны на наклеенных полосках бумаги.
Я делаю шаг назад и скольжу взглядом вверх по стене здания. Нахожу окно, которое должно быть окном Ольги. Оранжевые шторы. На подоконнике никаких растений. Не видно, чтобы за этим окном шевелилась какая-то жизнь, но в других окнах картина схожая. Если не считать четверых ребят на тренажерах, место выглядит вымершим. Утро воскресенья.
Я возвращаюсь к домофону. Секунду медлю и нажимаю на кнопку напротив ее имени.
Домофон несколько раз издает жужжащие звуки, безрезультатно.
Парни обратили на меня внимание и медленно направляются в мою сторону. У каждого в руке банка с энергетиком.
Когда они подходят ближе, я замечаю, что один из них – Торстен, и ощущаю неприятное посасывание под ложечкой. Разумеется, это Торстен. Конечно же, он живет тут под боком у своей Ольги.
Я решаю, что пора сваливать, и иду прочь от здания, медленно удаляюсь с невозмутимым видом. Спокойно, не спеши, не подавай вида, но, едва завернув за угол, я делаю короткий рывок, увеличив расстояние между мной и парнями. Снова перехожу на шаг.
Не оглядываясь, срезаю путь через газон прямиком к машине. Иду быстрым, широким шагом. Никто меня не окликает. Я иду, ни разу не оглянувшись. Выхожу на Магистратсвеген и сажусь в свой «Вольво». Поправляю зеркало заднего вида и смотрю в него. Их не видно. Они не стали меня преследовать. Не стали преследовать? А с какой стати им было это делать? У меня что, начинается паранойя? В придачу ко всему остальному. И потом: заметил ли Торстен вообще, что это был я?
До меня доходит, что я, наверное, упустил хорошую возможность: я мог не удирать, а спросить, не знает ли он, где Ольга. Тогда что-то прояснилось бы. Но что бы я сказал? Я типа преподаватель, который заявляется к своим студенткам домой? Просто хотел узнать, как ее самочувствие. Нет, это не вариант. Совсем не вариант. Я немного поспешно оттуда убрался, и только теперь, в машине, у меня возникает ощущение, как будто кто-то подошел там, в ее комнате, к неосвещенному окну и посмотрел на меня.
Я этого не видел, зато теперь вижу их, Торстена и компанию. Они появляются из другого двора и направляются прямиком к моей машине.
Я поворачиваю ключ в замке зажигания, включаю передачу и быстро уезжаю.
Двигаясь в сторону дома по практически безлюдному лунду,
я чувствую, что мне не удается удержать от распада ни себя самого, ни реальность, в которой я существую. Еще у меня такое чувство, что самооценка у меня скатилась ниже плинтуса. Но ведь хуже уже не будет, мысленно говорю я себе, включая поворотник. Я уже почти дома. При этом где-то в глубине души я понимаю, что запросто может быть еще хуже. Всегда.
Выйдя из машины, я замечаю в окне кухни Аннику. Она стоит, не шевелясь, и смотрит на меня. Я машу ей рукой. Она не отвечает на мое приветствие.
Я вхожу в дом. Анника оперлась обеими руками на стол, пальцы рук растопырены, она смотрит на меня пристальным взглядом.
Привет! – говорю я. Она не здоровается в ответ. Зато вместо приветствия говорит кое-что другое. Где ты был? – говорит она. На факультете. Ты же сама знаешь. Мы об этом говорили. Да, говорили, но скажи мне одну вещь: разве мы не говорили еще и о том, что ты заедешь помыть машину?
Все еще воскресенье,
начинает вечереть, я слышу плеск воды, доносящийся со второго этажа: девочки вместе купаются в ванне. Они смеются, играют с пластмассовыми зверюшками, которых я купил им в магазинчике в океанариуме. Анника устроилась там же в ванной на скамеечке и болтает по телефону с родителями, сначала с отцом, потом с мамой. Она созванивается с ними каждое воскресенье.
Сам я вышел в сад и наслаждаюсь погожим июньским вечером, запах сирени вплывает в дом через открытую дверь.
Я послал Ольге эсэмэску. Надеюсь, ты хорошо добралась до дома, написал я. Я послал ее два часа назад и теперь все время поглядываю на свой мобильный. Он уже нагрелся в руке. Конечно, ни в коем случае не стоило этого делать. Я что, окончательно выжил из ума? Теперь я могу быть на сто процентов уверен в том, что если с ней что-то случилось (а случиться могло что угодно, эти молодые девицы и парни такие недотепы), то первым, кого полиция и следователи, ведущие дело, вызовут и допросят с пристрастием, буду я.