— Здравствуйте, — крикнула она, подходя ближе.
— Осторожней на дороге, странники.
Руди заметил, что она лет на пять старше его. У нее были длинные, прямые черные волосы, собранные в хвост, и карие, так часто встречающиеся в Геттлсанде глаза.
— Откуда вы держите путь, если следуете на запад? Вы не из Реальма? — надежда, порыв и тревога отразились на ее лице и на лицах ее спутников.
Ингольд склонил голову в приветствии.
— Мы вышли из Реальма, — ответил он. — Боюсь, мы с плохими вестями, миледи. Гей пал. Король Элдор мертв.
Женщина молчала. Лицо ее стало безжизненным. Воины, мужчины и женщины лишь печально переглянулись. В обозе заплакал ребенок, и женщина успокоила его.
— Пал? — спросила она через минуту. — Как пал?
— Город в руинах, — тихо сказал Ингольд. — Ночью его часто посещают Дарки, а днем вурдалаки, звери и одичавшие дуики. Дворец сожжен. Король Элдор погиб под его обломками. Мне жаль, — мягко сказал он, — что я приношу такие новости.
Она опустила глаза. Руди обратил внимание на ее жилистые, исхудалые руки, сжимающие древко алебарды как будто для того, чтобы устоять на ногах. Она подняла воспаленные глаза.
— Значит, вы оставили Гей? — спросила она. — Если вы направляетесь в Дели и надеетесь найти там убежище... — она показала рукой на обоз, медленно собирающийся вокруг незнакомцев на дороге. — Большинство беженцев из Дели, остальные из Иппита или из деревни вокруг Реки Долины. Я — Кара из Иппита, местная колдунья.
Ингольд бросил быстрый взгляд на нее.
— Ты колдунья?
Она кивнула.
— Я могу помогать силами, которые у меня есть...
— У тебя есть какая-нибудь степень?
— Нет. Я покинула Кво, где училась больше года, потому что моя мама заболела.
Она неожиданно резко посмотрела на него, осознавая, что значил его вопрос.
— Ты колдун?
— Да. А твоя мать?
Она кивнула. Руди увидел зарождение новой жизни на ее совершенно истощенном лице.
— Есть какие-нибудь вести из Кво? — спросила она. — Я старалась, но не могла даже увидеть город. Ты — первый колдун, встреченный мною с тех пор, как это началось.
Она протянула ему руку.
— Ты не представляешь, как это здорово.
— Прекрасно представляю, — возразил он с улыбкой. — У меня нет никаких вестей из Кво. С тех пор как пал Гей, я ни разу не встретил ни одного колдуна, кроме тебя. Сейчас мы идем в Кво. Нам нужна помощь Лохиро.
Огонь стыда вспыхнул на ее смуглых щеках.
— Боюсь, что называть меня колдуньей все равно, что называть этого маленького ослика боевым конем. Возможно, из одного семейства, но немного другого вида.
Она снова вгляделась в его лицо. Черная бровь вдруг изогнулась, как будто колдунья пыталась что-то вспомнить.
Ингольд улыбнулся.
— Жеребенок боевого коня, — сказал он. — Куда ты ведешь своих людей, Кара?
Она вздохнула и покачала головой.
— В Гей или в речные долины, мы перебрались из Иппита в Дели, ближайший к Иппиту город. Мы не смогли долго продержаться в Иппите. Слишком много зданий там разрушено. Вторжение Дарков было опустошающим. Через три дня после того, как мы отправились в Дели, мы встретили обоз людей, спасающихся бегством из этого города. Мы разделили с ними свою провизию, потому что они голодали и мерзли. Мы в пути уже три недели и думали, что, если спуститься в речные долины...
Она умолкла в безнадежном отчаянии.
— Долины кишат Дарками. Их там намного больше, чем на равнинах. Алтира, сына короля Элдора, привели в старое Убежище в Ренвете у перевала Сарда. Канцлер Алвир сформировал там правительство. Но они тоже бедствуют, — продолжал Ингольд, переходя к картине, увиденной им и Руди в огне.
Он рассказал, как Алвир и его отряды отказали в приюте беженцам Пенамбры.
Кара кивала в отчаянии.
— Я боялась этого, — прошептала она.
— Томек Тиркенсон, наместник земли Геттлсанд, перестроил старое Убежище у Черного Камня. Я не знаю, много ли их там и хорошо ли у них со снабжением. Но вы могли бы просить его о помощи.
Кара оглянулась на грязных скитальцев. Руди показалось, что без единого произнесенного слова предложение было внесено, обсуждено и принято. Она снова повернулась к Ингольду.
— Спасибо, — сказала тихо. — Мы пойдем туда, и, если он нас прогонит, по крайней мере это будет лучше, чем оставаться умирать в Иппите.
Она распрямила широкие плечи и откинула назад прямые тяжелые волосы.
— У Тиркенсона плохая репутация в церковных кругах, — сказал ей Ингольд. — Но он как Лорд Геттлсанда может позволить себе какое-то милосердие. Кроме того, он понимает, как важно иметь колдунью в Убежище. Твоя мать тоже с тобой?
Она кивнула.
— Она посещала школу в Кво в свое время?
В зеленоватых глазах появилась насмешка.
— Чтобы познать это напыщенное, оторванное от жизни учение? Нет, только не она.
Ингольд улыбнулся и неожиданно доброжелательное выражение его лица совершенно пленило ее. Она продолжала изучать его, пытаясь понять, кто он. В ее глазах озадаченность переходила в удивление и в благоговение. Она прошептала:
— Ты Ингольд Бесславный?
Он вздохнул.
— Это моя несчастная судьба.
Она сразу застенчиво смутилась, как Джил, когда ей говорили, что она сделала что-нибудь правильно.
— Извините, сэр, — сказала она, заикаясь. — Я не представляла себе...
— Пожалуйста, — попросил ее Ингольд. — Не называй меня так. Ты заставляешь меня чувствовать себя ужасно старым. — Он взял ее руки. — Еще об одном, Кара. Где-то поблизости орудует банда Рейдеров. Их не больше тридцати. Мы наткнулись два дня назад на магический крест. Я бы посоветовал тебе удвоить охрану и усилить дозор. Рейдеры в панике. Они могут принести в жертву кого-нибудь из твоих людей. И, конечно, они позарятся на ваших овец.
Один из мужчин спросил обеспокоенно:
— Напуганы? Кого они боятся? Дарков?
При упоминании о Рейдерах по обозу прошел ропот, словно запах волка в стаде крупного рогатого скота. Они живут в пустыне, подумал Руди, возможно, некоторые из них видели останки умиротворительных жертв Рейдеров, этих местных привидений.
— Может быть, — сказал Ингольд. — Но магический крест поставлен не против Дарков. Я не знаю, чего они боятся. Но они очень боятся.
Кара задумчиво нахмурила брови:
— В это время года здесь не бывает пожаров. И ледяных бурь здесь, далеко на юге, не бывает. Может быть, они не понимают, как далеко на юг они зашли...
— Я не могу поверить, что банда Рейдеров не представляет, где она находится, — сказал Ингольд. — Но я видел другие умиротворительные жертвы. Это совсем иное. Слышали ли вы какую-нибудь молву или историю?
Бородатый фермер с длинным луком ухмыльнулся.
— Что может испугать Рейдеров? Может быть, миллион бегущих в панике мамонтов, преследуемых стаей ужасных птиц, или солнечный кот с колючкой в лапе...
Ингольд покачал головой и тоже ухмыльнулся.
— Нет, они не ставят магических крестов против того, кого могут убить.
— Болезнь, — нерешительно предположила женщина.
Он заколебался.
— Может быть. Но у Рейдеров есть довольно простой способ борьбы с болезнью.
— Хорошо, — допустила она. — Но при сильной эпидемии ты не сможешь оставить каждого позади.
— Я видел, как они бросали до двадцати своих собратьев, мэм, им это раз плюнуть, — сказал фермер, почесывая затылок. — Зима голодная. Много людей болеет из-за отвратительной погоды.
— Возможно, — снова сказал Ингольд. — Хотя Рейдеры относятся к болезни как к внутренней слабости, а не как к вторжению извне. Они смотрят на вещи не так, как мы. Иногда они боятся очень странных вещей. Но в любом случае, здесь есть что-то, и, чтобы противостоять этому и всем другим напастям, ты, Кара из Иппита, и все, кто идет за тобой, должны быть осторожны.
Он благословил ее, делая знак над головой.
— Пусть ваше путешествие завершится благополучно.
Она застенчиво улыбнулась и повторила его знак.
— И ваше, сэр.
На этом они расстались. Руди и Ингольд продолжили свой путь, Кара и деревенские жители — свой. Пыль обоза осыпала двух странников, и какое-то время они были окружены белым туманом. Они шли мимо фургонов, среди женщин, детей, кур и коз. Ремесленники проходили мимо с тачками, полными инструментов, фермеры — с плугами на спинах, воины — с луками и алебардами. В слабом однообразном звоне колокольчиков собаки гнали овец вдоль обоза. Некоторые деревенские жители подняли руки, приветствуя путников. Старая бабка, вязавшая в задней части фургона, весело прокаркала:
— Неверной дорогой идете, мальчики!
Кара крикнула с осуждением:
— Мама!
Голос ее был едва слышен.
Руди ухмыльнулся.
— Невежественная колдунья! Что может быть опаснее? Она правильно оценивает свои скромные возможности.
Ингольд улыбнулся при воспоминании об этой скромной, некрасивой женщине.
— Как правило, полуобразованные маги даже хуже, чем необразованные, но у нее есть сердечная доброта, которой часто недостает колдуньям. Среди волшебников она исключение.
— Почему?
Ингольд пожал плечами.
— Кудесники — нехорошие люди, Руди. Доброта сердца — редкость для мага. Мы горды, как Сатана, особенно те, кто обучался. Должно существовать что-то, противостоящее впечатлениям от знания того, что ты можешь изменить судьбу Вселенной. Разве ты не ощущал эйфорию, приходящую с осознанием того, что ты можешь заплетать огонь в своих руках и изменять направление ветров?
Руди посмотрел на него с беспокойством и увидел глаза, знающие слишком много, и улыбку нехорошего веселья от того, что он прочел чужие мысли. Руди пробормотал с неохотой:
— Да, ну... я думаю... Ну и что?
Последнее стадо проходило мимо них. Беловатая пыль витала в воздухе. Каменистая пустота под невыразительным небом уходила в никуда.
— Так что, на самом деле? — Ингольд улыбнулся. — Если бы у экстаза власти не было страшной особенности! Совет и Архимаг держат под контролем души тех, кто обладает властью.