Или у человека масса недостатков. Он ворчит, храпит, не развивается духовно, не читает умных книг, ноги у него кривоваты, любит спорить, иногда выпивает. Слева уже писать негде. А справа – только один плюс. И то давно это было, но честно запишем: он мне жизнь спас, рискуя собой. Один плюс и тысяча минусов.
Или у другого человека одни плюсы. Минус только один – он нам не нравится. Вообще. Как полезная холодная овсяная каша с комками или теплое молоко с пенкой. Ее в школе на край стакана с омерзением вешали, чтобы не проглотить случайно. А ведь у пенки одни плюсы!
Не работают эти плюсы и минусы. Один жирный минус, причем совершенно субъективный, перечеркнет все плюсы. И наоборот: единственный плюс, который другие даже не увидят, перечеркнет все минусы.
Что необходимо – то и надо делать. Или к чему нас склоняет сердце. Арифметика не поможет. Хотя занятие увлекательное, складывать и вычитать. Смотреть, где больше, где меньше. Потом можно поделить, умножить, извлечь квадратный корень и выбросить бумажку с плюсами и минусами. Потому что не все поддается подсчету и сравнению. Жизнь – непростая арифметика…
которая не любила своего мужа. Она не ругалась с ним, не скандалила, не придиралась даже – они не в «хрущевке» ведь жили. Свой дом у моря, деньги, всего вдоволь – чего ругаться-то? Но вот не любила. Мечтала о другом. Не о конкретном другом, а просто – о другом. Другого она могла бы полюбить. По-настоящему, всем сердцем. А жить приходится с этим, с нелюбимым, который раздражает. Не нравится. Бесит даже.
Муж сначала не понимал, что его не любят. И все пытался что-то улучшить, в глаза заглядывал, обнимал, ухаживал… И от этого было еще хуже. А потом он все понял. Мгновенно. И просто сел в лодку и уплыл в бурное море – был шторм. Просто сел в лодочку и уплыл. Чтобы не мешать. Да и жить ему стало незачем – зачем жить, раз тебя не любят, только терпят, а в душе ждут, чтобы ты исчез, растворился, испарился, провалился сквозь землю или вот – в море утонул?
Когда лодочку стало не видно в бушующих волнах, жена вдруг закричала: «Воротись!» – она только в этот миг поняла, что любит! Что он ей нужен! Что рядом был живой, теплый, любящий человек, такой хороший, такой преданный, красивый, добрый… Не фантазия, не идеал, а живой человек был рядом.
Но лодочка пропала, исчезла. Вместе с мужем. И жена все кричала: «Воротись! Воротись! Я тебя люблю!» – только некому было это услышать. Море шумело, буря выла, шторм. Она стояла на берегу и кричала, звала…
Вот и весь рассказ. И так часто бывает: тот, кого не любили и не ценили, уплывает на лодочке однажды. И можно сколько угодно кричать и просить вернуться. Почему-то только после потери, утраты, ухода люди понимают, как кого-то любили.
И хорошо, если вернется лодочка-то. Если еще можно докричаться.
Мы сами иногда не знаем, как сильно мы кого-то любим. Не осознаем, пока не потеряем. Может быть, сначала надо разобраться в себе, а уж потом прогонять кого-то или третировать равнодушием или раздражением? Чтобы потом не спать, не есть, не дышать как следует, только шептать: «Воротись!» Вернись. Побудем еще вместе хоть немного!
Хорошо, когда услышат и вернутся. Но так не всегда бывает.
Очень сильно. Как на избиение. И вот это очень мешает в карьере и в семейной жизни. Очень легко причинить боль и страдания, особенно если критиковать внешность.
Это не потому, что женщины – слабонервные неженки. Не в этом дело. И нечего нас учить, мол, критика – это полезно. Покритикуют вас, вы станете лучше! Так раньше поэт Фет уверял, что если крестьян пороть, они станут лучше. Он ошибался. От побоев никто лучше не становится.
Дело вот в чем. Тысячи лет женщина зависела от мужчины и от отношения к себе других. Ей же не давали свободу, не было у нее никаких прав и своего имущества. И если ее начинали критиковать, это означало почти смертный приговор. Нехороша собой – выгонят, да и все. Плохо работает – выгонят, да и все. Что-то сделала не так – побили и выгнали. Обрекли на голодную смерть.
И вот эта память осталась в нас. Умом мы все отлично понимаем. Но каждый язвительный выпад или нелепая, глупая, безосновательная критика, не говоря об оскорблении, вызывают боль и тревогу. И моментально лишают сил.
Не надо критиковать свою женщину. Это примерно как бить и запугивать. А нам, женщинам, надо знать о причинах такой своей реакции. Это не наша слабость или изнеженность. Это последствия долгих издевательств.
Только времена теперь другие. Надо свою реакцию признать с уважением к себе и к своим чувствам. И ответить так, чтобы неповадно было. Или просто уйти. Пусть в зеркало посмотрят – там всегда есть кого можно покритиковать или выпороть, чтобы он стал лучше.
об этом Достоевский рассказывал в «Записках из мертвого дома». Там каторжники менялись именами – от отчаяния. Пробовали чужую судьбу взять: авось она лучше, чем своя доля. Уж больно своя доля незавидна; может, чужая лучше? Другого арестанта?
Не лучше. Своя – она и есть своя, привычная и свыше данная. Не мы ее выбрали – и нет смысла чужую примерять и просить.
Это историю вот рассказали. Женщина ехала с мужем в поезде. Шел по вагонам одноглазый побирушка, собирал деньги в шапку. И попросил денег у мужа-то. А тот как раз потерял работу, денег совершенно не было, впереди мрак неизвестности и вообще – все плохо. Муж сказал одноглазому побирушке: «Мне бы кто денег дал! Вон сколько у тебя в шапке, наглый ты человек. Мне бы эти деньги! Живешь и горя не знаешь, а еще и просишь!»
Нищий взял и все деньги из шапки мужу женщины отдал. «На, – говорит, – бери мое счастье, раз позавидовал. Бери мои деньги, раз у тебя своих нет!» И этот муж взял, представляете? Хотя жена ужаснулась и умоляла не брать. Но мужчины бывают очень упрямыми…
Ну и все. Взял, а потом тяжело заболел, потерял зрение, и умер через год этот муж. И весь год женщина отлично помнила одноглазого побирушку со странной улыбкой, вагон электрички и шапку с мелочью. Она точно знала и чувствовала, от чего случилось несчастье. От чужого «счастья», которое взял муж у нищего. Сравнил, позавидовал и взял, взалкав чужой участи…
Так что не надо завидовать чужой шапке, полной денег, чужой «беззаботной» жизни, чужому счастью и чужой участи.
Дай бог со своим справиться и свою жизнь прожить. На это и даны нам силы. На свое.
Одного человека терзал и мучил враг: клеветал, жалобы писал дикие, оскорблял в сети, распускал слухи… Вышел сначала спор из-за пустячной суммы, ну, бывает такое по работе. И прав был хороший человек. Николай. Но тот, кто вступил в спор, использовал эту ситуацию как повод, чтобы выместить свою злобу и зависть на успешном Николае. Так бывает, к сожалению.
Дело дошло до суда. Николай защищал свою честь и достоинство, оспаривал требования, все правильно делал. Клеветник его преследовал, звонил, писал, пакостил всячески, бросил у офиса дохлого голубя, краской написал угрозу… Ужас, в общем.
Николай защищался. Это длилось два года. Вот вся эта борьба, тяжба, защита, тревога, бессонные ночи, выработка плана борьбы, консультации у юристов. Денег тоже было затрачено много.
И сердце болело. И тяжело было на душе. Жизнь стала отравленной; продолжалась вся эта борьба с нападавшим врагом.
И однажды перед очередным заседанием суда Николай встретил этого завистливого преследователя. Тот стоял важно, как памятник, смотрел свысока и нагло улыбался. Румяный такой, как вампир из хроник Проспера Мериме. Довольный.
И Николай сказал спокойно: «Иди ты к черту. Надоел. Ты просто ненормальный, по-моему. Иди себе, клевещи, сплетничай, подбирай на помойке дохлых голубей. Надоел ты мне, право. Делай что хочешь. У меня дела поважнее есть!» Сказал и пошел. И забрал свое заявление.
О, что стало с преследователем! Он растерялся, сник и побледнел. Он побежал за Николаем и стал хватать его за рукав, что-то требуя и бормоча. Он весь трясся почему-то; он уменьшился, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он прямо требовал, чтобы с ним продолжали судиться!
Николай брезгливо выдернул руку и сказал: «Пошел прочь! Надоел!» И ушел.
А клеветник попал в больницу с сердечным приступом. И всех уверял, что это его довел Николай. Он ему угрожал, он его оскорблял! Но весь разговор был записан, вот и все. И никаких угроз не было.
Вот и вся история. Враждебный человек питается нашими эмоциями и истощает наши ресурсы. И пока мы это позволяем, чувствует себя хорошо. Если невозможно победить в открытом бою, иногда – именно иногда – нужно просто брезгливо плюнуть и уйти. У нас есть дела поважнее.
Через некоторое время мы полностью забудем о человеке, которого ошибочно возвели на пьедестал. Позволили ему считать себя нашим врагом. Это, знаете, много чести. Какой он враг? Пусть себе подбирает на помойке дохлых крыс или еще кого – нам не жалко. Пусть клевещет – нормальные люди не слушают клевету. А нам иногда надо просто ускорить шаг и пойти по своим делам. И не питать зло своими эмоциями, деньгами и временем.
постепенно свою посуду, тарелки и бокалы, переставлять на ту половину стола, которая принадлежит вашему товарищу. Тому, кто вместе с вами обедает и ведет неспешно разговор на приятную или деловую тему. А вы разговаривайте и не спеша тарелочки двигайте. И бокал или стакан переставьте на чужую территорию стола. Разговор постепенно увянет, собеседник начнет делать паузы и отвлекаться. Он чем-то встревожен. Но сам не понимает чем. Он чувствует дискомфорт. Ему неприятно. И в конце концов он потеряет нить беседы и интерес к разговору. Все его внимание будет приковано к столу.
Хотя это же пустяк; подумаешь, тарелку передвинули на его часть стола. А вот так человек устроен – он не выносит, когда кто-то нарушает его границы. Сразу это воспринимается как угроза, начинает вырабатываться адреналин. Гормон страха и ярости. «Бей или беги