— Чего не посмѣлъ сдѣлать онъ, — отвѣчалъ дядя Прюданъ, — то сдѣлаю я. Ужъ у меня-то смѣлости достанетъ.
Въ это время населеніе Тимбукту толпилось на улицахъ, площадяхъ и на крышахъ домовъ, расположенныхъ въ видѣ амфитеатра. Какъ въ богатыхъ кварталахъ, Санкорскомъ и Сарагамскомъ, такъ и въ бѣдной слободкѣ Рагиди, застроенной жалкими коническими хижинами, жрецы и муллы, стоя на высокихъ минаретахъ, изрекали грозныя проклятія и заклинанія противъ воздушнаго чудовища. Это средство было еще безвреднѣе пекинскихъ пушечныхъ и ружейныхъ выстрѣловъ.
Флотилія судовъ на Нигерѣ пришла въ движеніе… Опустись Альбатросъ на землю, ему бы не сдобровать. Его разнесли бы въ куски.
На протяженіи нѣсколькихъ километровъ аэронефъ провожали крикливыя стаи аистовъ и ибисовъ, старавшихся его догнать, или даже перегнать, но быстрый аэронефъ скоро оставилъ ихъ всѣхъ далеко за собой.
Весь вечеръ въ воздухѣ стоялъ гулъ отъ рева многочисленныхъ стадъ слоновъ и буйволовъ, пасшихся на сочныхъ лугахъ оазиса.
Въ теченіе сутокъ подъ Альбатросомъ развернулась вся страна, заключенная между лукою Нигера на протяженіи отъ 0° до 3○.
Если бы дать такой воздушный корабль какому-нибудь хорошему географу, какъ бы быстро сдѣлалъ онъ топографическую съемку всѣхъ этихъ малоизвѣстныхъ донынѣ странъ! Тогда на географическихъ картахъ, Африки исчезли бы гладкія, нераскрашенныя мѣста и пунктирныя линіи, означающія невѣдѣніе.
11 іюля, утромъ, Альбатросъ пролетѣлъ надъ Верхне-Гвинейскими горами, которыя тянутся между Суданомъ и Гвинейскимъ заливомъ. На горизонтѣ появились смутныя очертанія горъ Конго и Дагомэ…
Со времени отъѣзда изъ Тимбукту направленіе аэро-нефа неизмѣнно оставалось прежнее, въ чемъ и убѣдились окончательно дядя Прюданъ и Филь Эвансъ. Отсюда они вывели заключеніе, что если направленіе и дальше останется то же самое, то они скоро достигнуть равноденственной линіи. Слѣдовало ли изъ этого заключить далѣе, что аэронефъ намѣренъ покинуть сушу и понестись надъ самимъ Атлантическомъ океаномъ?
Подобная перспектива ничуть не была пріятна для баллонистовъ, потому что черезъ это всѣ шансы бѣгства сводились для нихъ на нуль.
Между тѣмъ движенія Альбатроса сдѣлались какъ-будто нерѣшительны, словно онъ колебался покинуть Африку. Не то, чтобы инженеръ хотѣлъ вернуться назадъ, — нѣтъ, это въ его намѣренія не входило, но та страна, надъ которою онъ теперь несся на своемъ аппаратѣ, особенно обратила на себя его вниманіе.
Извѣстно, что такое королевство Дагомэ. Это одно изъ самыхъ могущественныхъ негрскихъ государствъ
на западномъ берегу Африки. Пространство, занимаемое имъ, не велико, но зато очень густо населено, такъ что дагомейцы успѣшно выдерживаютъ борьбу со своими сильными сосѣдями, ашантіями.
Все населеніе Дагомэ не превышаетъ восьмисотъ тысячъ жителей, и однако, несмотря на свои незначительные размѣры, это государство часто заставляетъ о себѣ говорить. Оно прославилось невѣроятнымъ варварствомъ своихъ празднествъ, во время которыхъ приносятся человѣческія жертвы. Такими же жертвами сопровождается смерть государя и его вступленіе на престолъ. Считается верхомъ вѣжливости почтить иностраннаго посланника сюрпризомъ изъ двѣнадцати головъ, отрубленныхъ въ честь его прибытія, при чемъ обязанности палача весьма удачно исполняетъ самъ министръ юстиціи, или по-дагомейски «минганъ».
Въ то время, когда надъ Дагомэ проносился воздушный корабль, тамъ только-что умеръ король Багаду, и все населеніе готовилось къ торжеству вступленія на престолъ его преемника. Во всей странѣ замѣчалось сильное движеніе, не ускользнувшее и отъ Робюра.
По всѣмъ дорогамъ въ Абомэ, главный городъ королевства, тянулись длинныя вереницы дагомейцевъ-поселянъ, спѣшившихъ на празднество. Дороги были въ хорошемъ состояніи: видно было, что ихъ поддерживаютъ очень старательно; тянулись онѣ по обширнымъ равнинамъ, поросшимъ густою и высокою травою, вились по маніоковымъ полямъ и пропадали въ лѣсахъ пальмъ, кокосовъ, мимозъ, манговыхъ и апельсинныхъ деревьевъ. Такова была благоухающая, зеленая страна, надъ которою несся Альбатросъ, вспугивая пестрыхъ попугаевъ.
Наклонившись черезъ перила, инженеръ задумчиво перекинулся съ Томомъ Тернеромъ нѣсколькими фразами.
Кажется, Альбатроса еще не замѣчали съ земли: его скрывалъ отъ глазъ народа непроницаемый куполъ деревьевъ, и, кромѣ того, аппаратъ летѣлъ довольно высоко, подъ самыми облаками.
Въ одиннадцатомъ часу утра показалась, наконецъ, и столица, обнесенная крѣпкими стѣнами и опоясанная широкимъ рвомъ. Вотъ и правильныя широкія улицы, вотъ и большая площадь, на сѣверномъ концѣ которой раскинулся королевскій дворецъ. Надъ огромной массой дворцовыхъ построекъ возвышается терраса, съ которой во время празднествъ сбрасываютъ народу осужденныхъ преступниковъ, посаженныхъ въ ивовыя корзины. Народъ яростно набрасывается на добычу и растерзываетъ ее въ клочки.
Въ одномъ изъ дворцовыхъ зданій помѣщаются четыре тысячи воительницъ, составляющихъ особый корпусъ королевской арміи, и корпусъ, надо сказать, очень храбрый.
Въ Дагомэ существуютъ амазонки. Это фактъ, несомнѣнный фактъ. Однѣ изъ нихъ носятъ голубую рубашку, голубой или красный шарфъ, бѣлыя съ синими полосами панталоны и патронную сумку у пояса. Другія, такъ-называемыя охотницы на слоновъ, вооружены тяжелой винтовкой и короткимъ кинжаломъ и носятъ на головѣ рога антилопы, прикрѣпленные желѣзнымъ обручемъ. Третьи — артиллеристки; отличительная ихъ одежда — бѣлая съ краснымъ туника. Наконецъ, четвертыя составляютъ отдѣльный баталіонъ дѣвицъ и носятъ голубую тунику съ бѣлыми панталонами. Это — настоящія дѣвственницы, непорочныя, какъ Діана, и, какъ она же, вооруженныя луками и стрѣлами.
Прибавьте къ этимъ амазонкамъ пять или шесть тысячъ солдатъ въ бумажныхъ панталонахъ и рубашкахъ — и вотъ вамъ вся дагомейская армія.
Въ этотъ день городъ Абомэ былъ совершенно пустъ. Самъ король, весь дворъ, всѣ чиновники, войска обоего пола и всѣ жители покинули столицу и отправились на широкую загородную равнину, окруженную чудными лѣсами.
На этой равнинѣ предстояло совершиться торжеству воцаренія новаго короля. Здѣсь же въ честь этого важнаго событія должна была пролиться кровь плѣнниковъ, варварски приносимыхъ въ жертву.
Часу во второмъ Альбатросъ прилетѣлъ на долину и началъ медленно опускаться, еще невидимый за дымкою разныхъ паровъ, курившихся съ земли.
Со всѣхъ сторонъ въ равнину стеклось до шестидесяти тысячъ дагомейцевъ; тутъ сошлись представители отдаленнѣйшихъ весей и селъ.
Новый король, крѣпкій двадцатипятилѣтній мужчина, по имени Бу-Нади, стоялъ на холмѣ, осѣненномъ густолиственными, развѣсистыми деревьями. Кругомъ его толпился его новый дворъ, войска мужского пола, амазонки и народъ.
У подножія холма игралъ оркестръ изъ полусотни музыкантовъ; инструменты были самые варварскіе: слоновые клыки, барабаны, тыквы, гитары, колокольчики и, наконецъ, бамбуковыя флейты, рѣзко-пискливые звуки которыхъ доминировали надъ всѣмъ оркестромъ. Поминутно гремѣли ружейные залпы, гудѣли допотопныя пушки, грозя разорваться сами отъ слишкомъ частыхъ выстрѣловъ, и поверхъ всего этого гула стоялъ стонъ отъ восторженныхъ криковъ многотысячной толпы.
Въ углу равнины стояли подъ карауломъ солдатъ сбитые въ кучу плѣнники, которымъ выпало на долю сопровождать умершаго короля въ царство тѣней. На, похоронахъ Гозо, отца Багаду, любящій сынъ командировалъ на тотъ свѣтъ три тысячи. Бу-Нади не могъ составить для своего отца почетный караулъ изъ меньшаго числа жертвъ. Это было бы неприлично, и всякій бы его осудилъ.
И вотъ настала минута, когда должно было совершиться жертвоприношеніе. Робюръ, знавшій обычаи дагомейцевъ, глазъ не спускалъ съ толпы плѣнныхъ, назначенныхъ въ жертву. Въ толпѣ были не только мужчины, но также женщины и дѣти.
Минганъ (министръ юстиціи), стоя у подножія холма, обнажилъ свою широкую кривую саблю, украшенную металлическою птицей.
На этотъ разъ онъ былъ не одинъ. Одинъ онъ не справился бы съ такой толпой. Около него стояла сотня ловкихъ палачей, умѣющихъ рубить головы однимъ ударомъ.
Между тѣмъ Альбатросъ продолжалъ опускаться, постоянно замедляя вращеніе своихъ винтовъ. Вскорѣ онъ окончательно вышелъ изъ мглы и появился въ ста метрахъ надъ землею.
На этотъ разъ люди не испугались Альбатроса. Свирѣпые дагомейцы, не въ примѣръ прочимъ, приняли его за какое-то небесное существо, спустившееся съ неба, чтобы отдать честь умершему королю.
Восторгъ толпы вышелъ изъ границъ. Мольбы и заклинанія понеслись по адресу крылатаго дракона, прилетѣвшаго за тѣломъ короля, чтобы унести его въ чертоги дагомейскаго рая.
Въ ту же минуту подъ саблею Мингана скатилась первая голова и затѣмъ плѣнниковъ стали массами сгонять къ палачамъ.
Тогда съ Альбатроса грянулъ выстрѣлъ. Министръ юстиціи палъ ничкомъ на землю, пораженный на смерть.
— Хорошо, Томъ, — сказалъ Робюръ.
— Я и самъ не ожидалъ, что попаду такъ ловко, — отвѣчалъ Тернеръ.
Прочіе люди Робюра тоже взвели курки винтовокъ и приготовились стрѣлять по первому знаку Робюра.
Но въ настроеніи толпы произошелъ переворотъ. Она поняла, что крылатое чудовище не добрый, а злой духъ, враждебный дагомейскому народу. Когда минганъ упалъ, поднялись яростные крики, и равнина огласилась ружейною пальбой.
Эти угрозы не помѣшали Альбатросу спуститься еще на пятьдесятъ метровъ. Дядя Прюданъ и Филь Эвансъ, при всемъ своемъ нерасположеніи къ инженеру, не могли не одобрить его поведеніе.
— Да, да! — вскричали они оба. — Это хорошо! Давайте, освободимъ плѣнниковъ!
— Я это и хочу сдѣлать, — отвѣчалъ инженеръ.
Филю Эвансу и дядѣ Прюдану дали по винтовкѣ, и они вмѣстѣ съ экипажемъ открыли огонь. Ни одна пуля не пропала даромъ, каждая нашла себѣ цѣль. Маленькая пушка тоже дѣйствовала энергично и пустила въ толпу нѣсколько губительныхъ картечныхъ выстрѣловъ.