– По какой программе? – поинтересовался коала. – А впрочем, неважно. Меня часто снимают…
Афоня сунул в рот ветку эвкалипта и тут же сплюнул:
– Тьфу, веник какой-то!
– Не, пап, веник вкуснее! – сморщился Тима.
Коты попытались завести разговор с коалой и выяснить, не видел и не слышал ли тот что-нибудь о потерпевших кораблекрушение. Но коала оказался редким тугодумом. Над каждым вопросом размышлял чуть ли не по часу, к тому же не имел ни малейшего представления о том, что происходит в остальном мире.
– А эвкалипты у вас в России растут? – спросил он. И, получив отрицательный ответ, впал в глубокую задумчивость.
Что делать? Оставалась слабая надежда, что «Котобой» завтра проследует мимо к месту встречи. И им удастся подать друзьям какой-нибудь сигнал.
Прошла ночь. И половина следующего дня. В полдень появился «Котобой». Но он шёл достаточно далеко от берега. Напрасно старпом и сын кричали что есть силы. К тому же голоса заглушал шум прибоя. Афоня сорвал голос и уже хрипел.
– Погоди, папа, – сказал Тима. – Попробую подать сигнал.
Котёнок достал из кармана трубку Котаускаса и, собрав всю оставшуюся слюну, плюнул в неё. Слюны и остатков мыла на стенках трубки хватило ровно на девять пузырей: три больших, три маленьких и ещё три больших…
Но этого оказалось достаточно, чтобы вперёдсмотрящий Шустер заметил сигнал.
– СОС, – прочитал младший матрос.
Через минуту лодка развернулась и пошла к берегу.
– Папа, если нас спасут, не говори Котаускасу, что я плевал в его трубку…
– Хорошо, – кивнул старпом.
Лодка остановилась в полусотне метров от берега. Ближе подходить было опасно: «Котобой» мог сесть на мель.
Капитан Котаускас быстро разобрался в сложившейся ситуации.
– Эй! – крикнул он псам. – Что вам нужно?
– Вы должны заплатить таможенную пошлину, – ответил Дик Дин Гоу.
– Какую ещё пошлину?
– Всякий, кто без разрешения пошёл по нашему берегу, должен платить пошлину!
– По одному коту с лодки, – добавил кто-то. Собаки засмеялись.
– Так бы и сказали. Сейчас заплачу.
Котаускас выстрелил из гарпунной пушки. Гарпун пролетел над собачьими головами, но рыжие бандиты и ухом не повели. В смелости им было не отказать. И в упорстве тоже.
– Как вы там? – спросил с мачты Шустер.
– Пока держимся, – ответил Афоня. – Но пить очень хочется…
Ситуация была безвыходной. Идти против десятка диких псов с одним топором было чистым безумием. А другого оружия на лодке не имелось…
У Тимы появилась идея: забраться на верхушку эвкалипта и прыгнуть оттуда с зонтиком.
– Если будет сильный ветер, нас отнесёт прямо на лодку…
Афоня покачал головой. Ветер дул с моря, и они оказались бы в лапах у бандитов. Но предложение сына зародило в нём одну мысль…
– Симпатяга-летяга ещё с вами?
– На корме спит, – ответил Котаускас.
– Спросите, сможет он с мачты допрыгнуть до дерева? Мне нужен спиннинг.
Разбудили Богуса. Узнав, в чём дело, тот долго протирал глаза, прикидывал расстояние, делал поправку на ветер.
– Далековато. Но попробую…
Забравшись на верхушку мачты, Богус дождался порыва ветра и прыгнул…
– Пятьдесят два метра! Это мировой рекорд! – сообщил он, отдавая спиннинг Афоне.
– А зачем вам удочка? – поинтересовался с верхней ветки коала.
– Собак ловить, – усмехнулся Афоня.
Коала задумался. А старпом тщательно прицелился и сделал заброс. Тройник впился в мачту.
Афоня перекусил леску, натянул её и привязал к толстой ветке.
– Давай зонтик, – сказал он Тиме. И раскрыв зонт, повесил его на леску. – Залезай, парашютист!
– Думаете, леска выдержит? – спросил летяга Богус, догадавшись о плане Афони.
– Пятикилограммового тунца держала. А мы с Тимой килограмма на четыре с половиной тянем. – Афанасий подмигнул сыну и, запрыгнув в зонтик, крикнул: – Поехали!
Псы открыли рты, когда над их головами по воздуху плавно заскользил разноцветный зонт, причём ручкой вверх.
– Эй, счастливо оставаться! – крикнул Афоня.
Следом за ними – своим ходом – на лодку перелетел и Богус.
Банда Дика Дин Гоу тоскливо смотрела вслед отплывающему «Котобою».
– Эй, вы решили больше не ловить собак? – наконец сообразил тугодум коала.
Глава 12Загадочный кокос
Котаускас рассказал, что за то время, пока Афоня и Тима были на берегу, они осмотрели десяток небольших островков, но никаких следов «Виктории» не обнаружили.
– Итого нам осталось исследовать восемьсот девяносто островов, – жизнерадостно сообщил Шустер.
Остаток этого дня и последующие «Котобой» чертил зигзаги – от атолла к атоллу, от острова к острову. Увы, все они оказывались необитаемыми, и расспросить было некого. На песчаных отмелях пару раз видели черепах. Но как только лодка подходила ближе, черепахи спешно удирали с берега и скрывались под водой.
В отместку Афоня раскопал несколько кладок черепашьих яиц. Не всё же сидеть на ореховой диете!
Ни сковородок, ни кастрюль на лодке не было. И сначала яйца пили сырыми. Пока Афоня не сообразил использовать топор. Жара стояла тропическая, и топор так нагревался, что яйца на нём поджаривались не хуже, чем на сковороде.
– Про кашу из топора все знают, а вот яичница на топоре – это ноу-хау! – похвалил старпома Котаускас.
Шустер с утра до вечера сидел на мачте, высматривая дымок от костра или другие признаки присутствия людей. У бедного мышонка уже рябило в глазах, и, когда его ненадолго подменял Тима, он надевал на глаза чёрную повязку.
С наступлением темноты «Котобой» бросал якорь в какой-нибудь лагуне. И летяга Богус, засидевшийся в лодке, носился по деревьям, поедая экзотические плоды, от запаха которых котов чуть не выворачивало. Один из них он притащил с собой.
– Это дуриан. Знатоки говорят, что он очень похож на французский сыр.
– Убери эту гадость с лодки! – ругался старпом. – Или я тебя отправлю за борт вместе с этим дурианом…
По морю плавало довольно много орехов – их, видимо, смывало с берега приливом. Тима придумал кокосоловку: привязал к длинной бамбуковой палке зонтик и выуживал им кокосы из воды.
Прошло три дня. Экипаж уже начал падать духом. И тут произошло знаменательное событие. Тима, выловив из воды очередной кокос, собрался бросить его в общую кучу, но заметил на нём надпись. На орехе чем-то острым было прокорябано:
К О S O S
Вокруг находки столпилась вся команда.
– Странная надпись, – сказал Котаускас. – Кокос по-английски пишется: COCONUT или COCO…
– А если это не по-английски? – задумался Шустер.
– А по какому же?
– Часть по-английски, а часть по-русски! Я понял. Здесь написано «SOS» и подпись: «КОТЯ». Просто для последнего слога не хватило места… Читайте отсюда: «S O S. К О».
– Точно! Значит, он жив! – Афоня чуть не задушил мышонка в объятиях.
Орех раскололи. Афоня попробовал и определил:
– Просолиться не успел. Плавает не больше недели…
Но радость оказалась преждевременной. Два небольших коралловых островка, находившиеся рядом, были пусты, как лысина Тимофея Тимофеича. Возникло разумное предположение, что орех могло принести штормом или течением…
По карте милях в двадцати находился архипелаг, состоящий из пяти крошечных атоллов и одного большого острова. К нему и направился «Котобой».
Атоллы были небольшими и просвечивали насквозь. А главный остров представлял собой бывший вулкан – в диаметре километра два, – поросший густым тропическим лесом. И снова безлюдный берег и никаких признаков жизни.
– Надо плыть на материк, – принял решение Котаускас. – Наверняка семья Митрофанова подняла тревогу. И их спасли. Может быть, они уже в Архангельске и собираются спасать нас…
Возражений не было. Котаускас стал разворачивать лодку. И вдруг на вершине горы что-то блеснуло. Затем ещё раз и ещё…
– СОС, – прочёл Шустер. – Кто-то подаёт сигнал бедствия…
– Где?
– На горе. Зеркало или что-то в этом роде.
– Может быть, тебе показалось? – спросил Котаускас, разглядывая вершину. Больше ничего не блестело. – Может быть, это осколок бутылки…
Но младший матрос стоял на своём. И оказался прав. Через несколько минут из джунглей на песчаный берег выкатилось двое коричневых детей, в которых даже мать родная не узнала бы Катю и Васю. У одного из них в руках был котёнок в тельняшке.
Афоня, как и всякий кот, терпеть не мог воды. Но, увидев Котю, бросился с лодки в волну и по-собачьи погрёб к берегу.
Глава 13Встреча
Капитан Егоров, опытный моряк, рассказал, что «Виктория» затонула по случайному стечению обстоятельств. Где-то в районе Новой Гвинеи произошли подземные толчки. И трёхметровая волна цунами подняла и бросила «Викторию» на рифы.
– Всех смыло с палубы волной. Никто даже опомниться не успел, – добавил его помощник, старший матрос Клюквин. – Только ваш Котя вскарабкался на мачту. Ловкий котёнок!
– Так это не Котя потопил яхту? – с облегчением вздохнул Афоня.
– Ваш Котя – молодец! – закричали дети. – И позвонить успел. И насчёт зеркала сообразил…
– Моя школа, – сказал Шустер. – Но одно непонятно. Зачем нужно было забираться наверх? На берегу вас бы заметили быстрее.
– Мы сначала и жили на берегу. А потом…
Дети наперебой стали рассказывать, как несколько дней назад к острову подошла американская яхта. Но, увидев скачущих по берегу и орущих на незнакомом языке голых людей, повернула обратно. Видимо, их приняли за папуасов-людоедов.
– Поэтому мы решили никого не пугать и, пока какое-нибудь судно не причалит, на берег не выходить, – объяснил капитан Егоров.
Трое мужчин, двое детей, четыре кота и мышь сидели у костра. Летяга-симпатяга Богус, затосковавший на лодке, шнырял где-то в джунглях.
– Кокосы на острове, я так понимаю, есть? – вежливо поинтересовался Котаускас.